Ирина Фургал - Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая

– Нет, – отказались мы.

Распахнулась калитка, выскочила бабка.

– Как нет? Вот ентот бил того, белого. Аж головой об забор стучал.

– Тьфу ты! – ругнулся Чудила и выпустил меня.

– Вы ехать будете? – возник возница.

Караул, однако, проявил служебное рвение.

– Кто это ехать? Писать протокол.

– Да, просто кол! Во как дрались, аж кол свернули, – надрывалась глуховатая бабка. – Кол, чтоб козу привязывать.

– Миче, езжай, я разберусь.

– Это я разберусь. Идите за мной, – приказал командир. Я попытался его вразумить:

– Меня никто не бил.

– Да, мне сын врыл. Врыл кол для козы. Хороший прочный кол.

Глухая глупая бабка!

– Эй, кто едет, садися, – голосил возница.

– Никто не едет, – хором заявил караул. Петрик подтолкнул меня:

– Миче, садись – и вперёд. Что стоишь? – он полез в карман за служебным удостоверением.

Возницу очень радовал замечательный скандал, он покрикивал весело:

– Али уже всех в тюрьму загребли и ехать не будем?

– И граблями гребли, и лопатой копали, на то он и газон, а они – драться.

Бесполезно доказывать старухе:

– Мы не дерёмся, а беседуем.

– Женщина говорит, вы били господина анчу головой о забор, – повернулся к Петрику командир.

– Служебная необходимость, – ляпнул Чудила, раскрыв удостоверение.

– Не он меня, а я его, – рявкнул я, придя, наконец, в себя. – Всё, пока, Чудик, я поехал.

– Пока, Миче.

– Эй, куда?

Возница взмахнул кнутом и – раз! – мы уже за поворотом.

– Оно и правильно, – обернувшись, прокричал дядька. – Мало народу пересажали, ещё им подай. А ты что, тот самый Миче?

Ну, вот опять!

– Никакой не тот самый, – вздохнул я и отвернулся.

*

Возле моих ворот стоял экипаж доктора Шу, отца моего приятеля, которого мы дразнили Шу-Шу и Шушик, чтобы отличать от родителя. Вроде как Шу номер два.

Моей первой мыслью было где-нибудь спрятаться, а второй – что ведь всё равно найдут, а у меня пропадёт рабочий день. Третья мысль была такой: надо побыстрей всех спровадить, прикинувшись хорошим и послушным, и заняться своими делами. Чудила прав: иногда лицемерие – это хорошо.

– Доброе утро, – произнёс я кротко, входя в столовую, где моё семейство и доктор Шу сидели за завтраком. Рики, бросив ложку, выскочил из-за стола, чтобы обняться.

– Доброе утро, сынок, – расширив глаза, прошептала мама. – Ты как себя чувствуешь?

– Прекрасно!, – бодро заявил я и тоже сел к столу.

– Как Ната? – таким же убитым голосом спросил отец.

– Чудесно! – улыбнулся я во весь рот. – С утра уже порыбачила.

– Ты был у Наты или… где? – осторожно поинтересовалась мама. Дядя Шу был более решителен.

– Какого чёрта ты это устроил, Миче? – спросил он. – Что ты такого сообщил о Корках, что их так резко арестовали?

– Я? С чего вы взяли, что сообщил я? Кто угодно мог сообщить. Говорят, будто у них был заговор. Я сам об аресте только сегодня услышал.

– Твой приятель Воки сказал нам, что вчера ночью тебя видели вместе с Чудилой, входящим в ворота дворца.

Ладно, хорошо. Я рассказал им, в чём дело и добавил, что если был заговор, то ничего страшного, что Корков арестовали. Сам же я всего лишь просил выпустить негодяя Кар-Кара, потому что они угрожали расправой с моей семьёй. Я не знал, что делать, обратился к Чудиле, который вхож во дворец, куда он меня и отвёл. Я беседовал с королём, и тот обещал выполнить мою просьбу, то есть отпустить злобного Корка, чтобы у меня не было проблем…

– В полночь беседовал с королём?

Так уж получилось. Утром король даже ничего не сказал нам с Чудилой. Об аресте Коркиной банды мы узнали в городе только что. Петрик предположил, что это из-за заговора.

– Вообще-то поделом им, – разошёлся я. – Па, почему ты не сказал, что не просто упал, а что виноваты Корки?

Он отвёл глаза:

– Да уж, тебе, пожалуй, скажешь. Ладно, если надо прийти в суд, мы придём. Но, Миче, я не понял твоего поведения ночью.

– А что ночью?

– Ты всю комнату завалил колюще-режущими предметами, всяким металлоломом, и уставил вёдрами с водой.

– Миче боится мести пиратов, – чирикнул Рики.

– Пиратов, Корков… Миче боится всего на свете, – начал закипать отец.

– Поэтому ты, Рики, ночевать будешь дома, – строго сказала мама.

– Нет! – возмутились и он, и я.

– Да. У ребёнка сломана рука, и ему нужен уход.

– Я могу ухаживать за Рики.

– Чего за мной ухаживать-то?

– Послушай, Миче, Рики всё-таки наш сын, а не твой.

Я вам передать не могу, как меня всегда огорчали эти слова!

– Да, – сказал я, опустив голову. – Только помимо ухода, Рики нужна защита.

– По-твоему, твои родители, Миче, не сумеют защитить своего младшего сына? – влез доктор Шу.

– Нет. То есть да, – сознался я. – Не сумеют.

– Хочу остаться с Миче, вы обещали, – захныкал мой братец.

– Сынок, Миче болен, ему самому нужен уход, – наконец-то высказал свою точку зрения дядя Шу.

– Отлично. Я буду ухаживать за Миче, – тотчас вызвалось моё сокровище.

– Рики, ты должен жить с мамой и папой.

– Нет, с Миче.

– Чем это я по-вашему болен, дядя Шу? – поинтересовался я. – Мне прописали микстуры, я уже чувствую себя хорошо, жара нет. Не надо было посылать меня навещать дядю Туму. Добром это кончиться не могло. Он и здоровый-то опасен, а уж когда чихает…

Доктор замялся, но, в конце концов, выдал:

– Видишь ли, сынок, бывают такие болезни, незаразные…

– Да, душевные.

– Но Миче, ты знаешь эту свою особенность с детства… А с возрастом всё усугубляется… И когда мне показали всё то, что ты натащил ночью в спальню… И мы старались тебе потакать, и не разлучать с Рики, и не волновать тебя, и делать вид, будто верим, что есть какая-то опасность, и успокаивать тебя…

– Делать вид? – вскричал я, выйдя из себя от таких слов. – А Корки, приходящие ночью с угрозами, это не опасность?

– Но, Миче…

– Если Рики будет жить дома, я тоже вернусь домой, – заявил я.

– Слыхали? Ни у кого нет такого брата, как у меня, – с гордостью произнёс Рики.

– Прекрасно! – обрадовались родители. – Живи с нами, а этот дом мы выгодно сдадим.

– Нет, – сказал Шу, – живи тут. Ты должен высыпаться, а когда рядом Рики, ты, как я слышал, не спишь по ночам. Должен привыкать жить самостоятельно. А то ведь, слышал я, ты таскал ребёнка с собой даже в анчутские пещеры, а это небезопасно. И ты там стукнулся головой, а это не идёт на пользу, когда человек болен… душевно.

– И что? – спросил я о дальнейших планах этой троицы. Шу меня просветил:

– Пусть Рики живёт дома. А ты живи здесь. Я выпишу тебе лекарства… Собственно, я их уже привёз с собой…

– А следующий этап – сумасшедший дом? – полюбопытствовал я, уязвлённый до глубины души. Шу высказался честно и определённо:

– Не только это, Миче. Ещё и лишение права консультировать людей. Такое поведение не может пойти людям на пользу.