Андрей Репин - Тень Земли: Снег

На пригорке, полностью очищенном от деревьев, солдаты раскинули шатёр Бесмельда, и воевода смотрел сверху вниз на тёмный лог. Одним мановением руки он двинул вперёд ожидавшие отряды охранения, и только проворство спасло неосторожных кабанов от полного разгрома. Бесмельд понимал, конечно, как выгодно противнику устроить засаду в этом месте, но сворачивать с пути было не в его правилах. Пожалуй, он даже рад был встретиться, наконец-то, с главными силами лещан. Дубовые заросли его не смущали – он готов был заплатить троглодитской кровью за этот лог. Отбив кабанью атаку, троглодиты-охранники закрепились у подошвы лесного пригорка, и под их прикрытием заработали сотни лесорубов.

Огромная вырубка была усеяна поваленными стволами. Горели костры. Здесь троглодиты устроили привал, они отдыхали и копились для ночной битвы за лог. Сюда подтягивались все резервы, и все отставшие, кому удалось выжить, тоже стремились сюда. Солдаты тянулись к обозу, чтобы получить пищу – первый раз за весь день. Потом торопливо ели из походных плошек и валились на землю поближе к огню. Вперемешку с потрёпанными отрядами располагались и совершенно свежие. Ходили патрульные, шпионы и гонцы. То и дело отряды снимались, строились и бегом направлялись на передовую. Однажды, вызвав нешуточный переполох, по вырубке пробежала небольшая стая степных волков. Дым стлался по земле и уносился вслед за низкими тучами.

Борк сидел у костра, пережёвывая свою порцию еды. На войне что троглоданская пайка, что солдатская – одна дрянь. Хочешь чего послаще – добывай сам, как знаешь. Начальник обоза учитывает даже голые кости, лишнего не получит никто. Можно было бы отобрать у солдат, но война, опять же, требует беречь каждую голову, поскольку без отряда троглоданская должность аннулируется.

Знобящий ветер трепал жаркое пламя. Дерева было вдоволь, солдаты подбрасывали в костёр огромные поленья, и, чтоб согреться, совались к самому огню. Из отряда остались отборные воины – девятнадцать длинноруких и крепконогих троглодитов. Их плоские лбы отражали жёлтые отблески. Каждый склонился над своей плошкой, торопливо заглатывая содержимое и бросая подозрительные взгляды на соседей. Гхон жался к троглоданскому боку, этого тщедушного сака тоже можно назвать отборным, только в другом смысле. Пожалуй, он был даже отборнее других, благодаря его нетроглодитской хитрости. Может, это для кого-то спорный вывод, но для Борка он действительно был дороже двух десятков бойцов. И рейтингу его суждено было ещё повыситься в эту ночь.

– Всё, конец, грязные выродки! Все встать и на передовую. Все, я сказал, шевелись!

С руганью незнакомый троглодан ногой вышиб котелок из рук Борка. Борковцы сначала выхватили ножи, но скоро разглядели сильный отряд и сбились в кучку, понурив головы. Борк понял, что должно сейчас произойти: у его солдат будет новый командир. Он заметил, как его доверенный адъютант первым подбежал к чужому троглодану.

– Конечно, конечно, господин! Нам нужен новый троглодан, который поведёт нас к победе, а не к позорной смерти, – лепетал Гхон. – Но посмотри, это троглодан Борк. Он трус и предатель. Он запретил нам рубить проклятое дерево и велел позорно бежать.

– Убью! – взревел Борк, и на самом деле убил бы, но его успели скрутить.

– Так-так. Предатель, значит? – ухмыльнулся троглодан (его звали Храта). – Ненавижу предателей. Ты будешь впереди, когда начнём драться, и у тебя не будет ножа.

– Как! Ты не хочешь лично убить его? – воскликнул Гхон.

– Мне нужны солдаты. Мы прибыли два дня назад, и это всё, что осталось от моего отряда – семьдесят четыре болвана. Поэтому даже ты мне сгодишься. Но запомни, мы начнём с тебя, если очень проголодаемся!

Прибывшие дружно загоготали, когда Храта встряхнул сака за шиворот – уж очень смешно болтались его руки и ноги. Засмеялся (только, пожалуй, не очень искренне) и сам Гхон: он вдруг как-то болезненно осознал, что за него мог бы вступиться только один троглодан, именно тот, которого он только что предал.

– Ты очень, очень умный командир! С тобой не пропадёшь, – льстиво приговаривал Гхон, ползая на коленях. – Ты сразу увидишь свою выгоду в моих словах. И даже суд Чёрного Рыцаря (он перешёл на шёпот) будет тебе не страшен.

– Что ты там пищишь, чучело! – Храта притянул Гхона за шкирку. – Какой ещё суд?

– Говорят, воевода Бесмельд, жестоко карает тех, кто незаконно пролез в троглоданы, – пояснил Гхон.

– Я троглодан, понял! – рыкнул Храта. – Уж не ты ли, червяк, донесёшь на меня воеводе?

– Я, троглодан Борк, обвиняю тебя! – вклинился назвавшийся. – Ты, дохлая скотина, нарушаешь закон.

– И свидетели, свидетели тут! Любой донесёт! – выпалил Гхон.

Он подскочил к Храте и быстро затараторил ему на ухо:

– Ты будешь законным, законным… Только убей его в поединке. При свидетелях. Один на один. Убей его, убей!

– Дрянь!! – взбесился Борк. – Любого убью, а потом тебя, падаль!

– Не слушай его, не слушай! – торопился высказать Гхон. – Он слаб, он ранен, он не может биться, у него живот распорот, только дай ему – и он готов…

Борк, услышав такое, вытаращил глаза, его челюсть отвалилась и захлопнулась, он поначалу не нашёлся как возразить, а потом у него не было возможности. Храта демонстративно передал телохранителям свой нож и велел разоружить и отпустить Борка. Солдаты обоих отрядов образовали круг, подходили любопытные от соседних костров, и мгновенно собралась изрядная толпа. Борк первым набросился на противника, и хотя сразу получил достойный отпор, даже не обратил внимания на боль и собственную кровь – он был очень зол. Не прошло, наверное, и пяти минут, как всё было кончено.

– Ну-ка подвесьте его, хочу свежей крови, – приказал победитель солдатам Храты, однако те не двинулись с места, угрюмо глядя на своего мёртвого троглодана.

– Повесить его, я сказал! – заорал Борк. – Гхон, подставляй котелок, тебе первая капля.

– Давай, давай! – подключились борковцы, тычками и подзатыльниками подталкивая чужаков. – Допрыгался ваш троглодан. Туда его, на дерево!

Солдаты за ноги привязали тело к обрубку дерева, что повыше. Из открытых ран полилась кровь. Борк утолил жажду и отдышался.

– Ничего, братки, со мной служить легко, – сказал он, вытирая губы. – Только не злите меня. И чтоб никто не обижал моего сака, а то убью.

Гхон выпрямился рядом с троглоданом, и презрительным борковским взглядом перебрал новеньких. Те переминались с ноги на ногу, опустив морды и спрятав клыки.

Один подал голос:

– У нас был приказ бежать на передовую. Ты поведёшь нас, троглодан?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.