Граб Максимов - Россдар. Песнь первая

– А я не удивлен. Мне никого из них не жаль.

– Но почему? Им отрезали головы, вы представляете?

– Представляю, – поморщился он. – Это забавно. Но эти ребята знали, на что шли. Не хотели бы помирать – сидели бы дома. Но они подписали контракт на двухгодичную службу на Короля в обмен на крупное жалование и безвозмездное погребение под покровительством Ойоны. За что продались – то и получили. Вот я вообще не уверен, что смогу внести Подземному тирану достаточно, чтобы он принял меня в свое царство и обеспечил крепким напитком и парочкой сносных женщин.

Усмехнувшись, Айока не ответила ему, а лишь придвинула корзину, чтобы посмотрел товар. Люшис запустил свою морщинистую руку в плетеный короб и вытащил оттуда шарф крупной вязки с кисточками по обоим концам.

– Неплохо, неплохо, – снова взялся за очки он. – У тебя золотые руки, милая. Получается с каждым разом все лучше.

– Благодарю, – польщено улыбнулась она. – Мне и самой это нравится. Возможно, я смогу скоро даже сшить платье.

– Тогда может, обменяемся на ткань? – предложил Люшис.

– Смотря какую.

– Пройдем, посмотрим, – показал рукой налево он.

Длинный прилавок вдоль всего помещения привел их к противоположной стене, на которой в ряд стояли рулоны ткани разных цветов и фасонов. Айока наклонила голову, разглядывая их, и даже погладила себя по подбородку. От такого большого выбора даже глаза разбежались. Пока она думала, со стороны двери раздался звон, стук и скрип, знаменуя появление новых посетителей. В лавке появился Алистер с братьями. Люшис поправил очки, разглядев Россдара и ухмыльнулся:

– Я думал, ты помер от страданий.

– Какого черта ты несешь, старик? – нахмурился Алистер.

– Весь квартал видел, как он бежал за обозом фигляров в сторону леса, – рассмеялся он. – Даже я вылез из своей лавки. Я так давненько не хохотал. А что? Развлечение было славным. Главное, бесплатным.

– Донг Люшис, зачем вы так, – попросила Айока и перевела тему. – Завтра уезжаешь, Али?

– Да, тулуп подходящий на зиму ищем, – поудобнее посадил на руках Боджи Алистер. – Еще в школе зарегистрироваться надо.

Люшис ушел за стеллажи, стоявшие позади него в поисках кафтана для мальчика. Алистер с братьями подошел к ней, и он заметил:

– Терпеть не могу этого противного старикана.

– Мы сами можем стать такими, тоже состаримся.

– Я лучше стану прошлебеком, – покачал головой он.

Люшис бубнил вдали, разыскивая тулуп среди полок. Алистер спросил:

– Ты не передумала?

– Насчет чего?

– Будешь ждать меня?

– Да ты, видимо, умом тронулся, – рассмеялся Айока. – Я не девушка тебе.

Словно из подвала, старик Люшис крикнул:

– «Ойона», значит, «умнейшая», а «Айока», значит, «умная», а не «дура»! Не будь дурой и с полукровкой не связывайся! Цена их слову – скрежет медяка на день ярмарки!

– Дело не в этом, донг Люшис! – крикнула ему в ответ она.

Алистер закатил глаза – на самом деле он полагал, что старик окажется тугоухим и не станет свидетелем его симпатии. Люшис вышел из темноты стеллажей с тулупом, отряхивая его от пыли. Серое облако объяло его, защекотав ноздри.

– А что, я сказал что-то про внешность? – чихнул он.

Айока и Алистер подались назад, чтобы на них ничего не попало. Его курносый нос покраснел, и Люшис вытер его рукавом:

– Я знавал их отца. Тот еще абастас был, помяни мое слово, лжец каких мало, – сказал девушке он, погрозив пальцем для пущей убедительности. – Как результат – настрогал детей и ускакал вдаль. Я даже не виню их мать, которая бросила их, – окинул их взглядом Люшис. – Она, наверное, поняла, какими лгунами эти вырастут, собрала свои пожитки, и сказала: «Счастливо оставаться, парни!», – отсалютовал двумя пальцами от виска он. – И это был правильный выбор, – согласился Люшис. – У меня было три жены. И все они от меня ушли. Это было их лучшее решение в жизни. Все женщины должны бросать мужиков, которые не приносят им ничего, кроме несчастий, – он посмотрел на Алистера. – А ты ей что-нибудь преподнес, кроме мешка своих проблем?

– Да завалитесь вы уже, – устало попросил Алистер. – Я не обязан выслушивать помои, которые льются с вашего рта, с тех пор, как я сюда зашел.

– Так бери тулуп и проваливай! – воскликнул он, показав на одежду. – Полукровку встретить вообще не к добру, а ты в мою лавку заперся!

– Примеряй, давай, – мотнул головой старший брат.

От меха пахло плесенью и пылью. Россдар взял тулуп и надел. Тут же стало жарко. Айока встала рядом с Алистером, оглядывая его.

– Село хорошо, – отметила она. – В плечах чуть великовато, но на вырост как раз.

– Это мех пушистого лиллиана, – сказал Люшис, с недовольством оглядывая братьев. – Он в самые трескучие морозы не пропустит ни ветер, ни холод.

– Сколько стоит?

– Пять золотых монет, – ответил он.

– Так дорого?

– Дорого?! – почти вскричал Люшис. – Даже не смей торговаться со мной, полукровка!

– Был бы тулуп новый, я бы ничего не сказал, – заметил Алистер. – Но он явно поношен, да и насекомые его поели, – он указал. – Видите, по низу?

Айока закусила губу, предчувствуя отчаянный спор, и отошла обратно к рулонам тканей. Он скривился от раздражения, которое испытывал, и покачал головой:

– Это отличный тулуп, который прослужит лет десять! Мех пушистого лиллиана бесценен! Знаешь, как сложно их поймать? Они водятся на крайнем севере, еще дальше, чем мы!

– Знаю, я там и служу, – парировал Алистер.

Их голоса то стихали, то повышались, перебрасываясь возражениями. Пока Алистер и Люшис торговались в цене, она определилась со своим выбором. Больше всего ей приглянулась бледно-голубая ткань. Если нашить кружева на манжеты и горловину, то будет выглядеть даже нарядно. Мужчины ушли к кассе, потому что все-таки Люшис уступил.

– Мне в торговле делать нечего, я слишком честен, – ворчал он, открывая нижний ящик на замочке.

– С вами приятно иметь дело, донг Люшис, – сыронизировал Алистер, положив на тарелку четыре золотые монеты.

– Да пошел ты, прислужник короля, – прокряхтел лавочник, заворачивая одежду в бумажный пакет. – Я очень надеюсь, что грозманы всем вам головы отрежут. Сделают из черепов черпаки и будут воду лить на свои космы в знойный день.

– Эй, – рассердился он. – Это уже слишком.

– Слишком?! – поразился лавочник. – Мы сидим на грозманской земле, и делаем вид, будто это все когда-то было наше, – провел руками по воздуху он. – А оно не было наше. Всего каких-то пятьдесят весен назад, здесь вместо этого короба стояла ураса кочевников. У нашего народа поразительная память, вот что! Стоит нам где-то построить свои захудалые дома, дать названия улицам, кварталам, и они тут же забывают, что у земель были другие хозяева, – с каждым словом распалялся Люшис. – Да, у этих земель были другие хозяева. Не мы, – заверил его он. – Хотя, причем тут мы? Мы всего лишь проклятый народ, который сюда заселили, чтобы застолбить место. Вот у нас есть хозяева. Хозяин. Ты знаешь его в лицо? – уточнил Люшис, подняв монету. – Вот, посмотри. А он наблюдает за тобой.