Всеволод Беляев - Когда осядет пыль

«Вначале было слово, и слово было с Богом, и слово было Бог». Это я к тому, что любая история не имеет определённого начала. И, видимо, не имеет конца.

Вот, например, в детстве мне снились кошмары. «Ну и что, – скажете вы, – сны снятся всем, ничего особенного в этом нет». Но мне снились именно кошмары. И кто бы мог подумать, что это сыграет потом такую роль?! Причём один и тот же кошмар повторялся много раз подряд. И я ничего не мог с этим поделать. И никто не мог. Мои родители стояли, побледнев и вжавшись в стенку, и смотрели, как я истошно ору, будто меня пытают. Они меня пытались растолкать, разбудить, но ничего не получалось. А со мной что-то происходило, со мной делали что-то ужасное! Но это происходило там, в другом мире, и родители ничем не могли мне помочь.

Один из этих снов я и теперь хорошо помню. Помню, как на меня накатывала волна страха. Ещё ничего не происходило, а страх уже был. Даже не страх, а ожидание страха. Там, в моём сне, мама и папа были рядом, сидели со мной на диване. Когда появлялся страх, я старался придвинуться к ним поближе. Но это не спасало. Страх заполнял пространство вокруг. А когда я пытался найти защиту у мамы, она вдруг медленно взлетала над диваном, поднималась всё выше, к самому потолку, проходила прямо сквозь него и исчезала.

В отчаянии, предчувствуя неизбежное, я пытался придвинуться поближе к папе, но с ним происходили подобные же превращения, он тоже поднимался над диваном, воспарял к потолку и исчезал в нём.

Тогда я пытался выбежать из комнаты и где-нибудь спрятаться, но всё было напрасно. Страх был всюду, и всюду меня поджидали какие-нибудь жуткие создания. Убежать и спрятаться было невозможно…

И этот сон, и другие повторялись много раз. Со временем я начал понимать, что сплю, и целенаправленно старался проснуться. Но сон не отпускал меня, а мои беззащитность и страх были самыми настоящими. Такой страх вряд ли кому-то доводится пережить в жизни.

Закончилось всё тогда, когда я перестал бегать от своих мучителей. Однажды, поняв, что страх везде и всё равно никуда от него не деться, я повернулся и пошёл навстречу своим кошмарам. И они растворились.

После этого, когда мне начинал сниться какой-нибудь страшный сон, я уже знал, что надо делать. Я сам начинал искать встречи с причиной моего страха. И постепенно мои страшные сны прекратились. К сожалению, вообще все сны на этом прекратились. С тех пор я перестал их видеть.

Однажды на день рождения бабушка подарила мне Марту. Папа в недоумении пожимал плечами: что это за игрушка для мальчика?! Но я Марту очень любил. Она делила со мной все радости и невзгоды моей жизни. Я её укладывал спать рядом с собой, пытался кормить, когда ел сам, всегда брал с собой на прогулку. И мне казалось, что она меня понимает, особенно в те моменты, когда больше никто не хотел меня понять. И утешает меня, и поддерживает, как может. За это я был ей очень благодарен и заботился о ней, как умел.

Когда я пошёл в школу, поддержка Марты мне особенно пригодилась. Друзей среди одноклассников у меня не было, зато многим нравилось надо мной насмехаться. Я не знал, в чём причина такого отношения ко мне, и не знал, что с этим делать. Драться я не умел и в ответ только замыкался в себе. А ещё мама, как будто специально, всегда называла меня Шурочкой. Ей так больше нравилось. И у меня были длинные, чуть вьющиеся волосы. Сначала я не понимал, почему многие ребята меня дразнят и называют девочкой. Потом стал догадываться. Но мама не хотела, чтобы у меня была короткая стрижка, и упорно продолжала при всех называть Шурочкой. И из-за этого я, конечно, натерпелся.

Слава богу, потом все к моему виду привыкли и немного успокоились. Я подрос, и мама всё чаще называла меня Шурик. Это мне тоже не очень нравилось, но всё-таки было лучше, чем Шурочка.

К этому времени я оказался в стороне от всех ребят. В общих играх и делах участия, по возможности, не принимал и вёл жизнь тихого троечника. Зато стал увлекаться космосом. И вообще, в душе был большим романтиком. И все мои романтические устремления были обращены к звёздам. Я мечтал стать Новым Магелланом, пройти всю Вселенную и доказать, что она замкнута. Наивно, конечно. С годами это проходит. В юности мы просто не представляем, каких трудов стоит даже небольшое открытие. А я мечтал о таком!

Зато со временем в космологии я стал настоящим знатоком. И пользовался всякой возможностью, чтобы узнать побольше. Я мог бы, наверное, заткнуть за пояс любого профессора. Но по-настоящему попасть в космос у меня шансов не было. Теперь я это хорошо понимаю.

Сейчас-то с этим стало проще. А тогда почти все космические специальности были военными. И получить их можно было, только закончив специальные военные училища или Военную Академию. И вот туда бы меня точно никто не взял.

В общем, будущее выглядело для меня неопределённым и бессмысленным. Да ещё родители начали ссориться. Вдруг, ни с того ни с сего, начинали предъявлять друг другу какие-то претензии, потом переходили на крик, потом у них доходило до оскорблений… Им становилось не до меня, и я спешил уйти из дома. Я не мог этого выносить. Я брал Марту, сажал её на спину, сверху прикрывал курткой и поскорее выходил за дверь.

Тогда была весна, и я мог часами безо всякой цели бродить по улицам. Мне было очень плохо, тоскливо и одиноко. Я считал, что никому не нужен. Только Марта была со мной и нежно обнимала меня лапками за шею. Время от времени я начинал обсуждать с ней свою невесёлую жизнь. Казалось, она всё понимает и разделяет все мои печали. Но ответить она мне, понятно, не могла.

Наступило лето. Мне оставался последний год в школе. На летние каникулы родители отправили меня в лагерь. Наверное, я мешал им выяснять отношения. Зная о моём увлечении космосом, они нашли какой-то «космический» лагерь. И хотя он так назывался, ничего космического в нём не было. Располагался он в здании обыкновенной школы, я учился в такой же. Из столовки там противно пахло тушёной капустой; нас всегда водили строем и никуда одних не выпускали. Было похоже не на детский лагерь, а на тюрьму. А из «космического» там были только лекции про космос. Правда, ещё обещали экскурсию на станцию «Луна-2», но я сильно сомневался, что эта экскурсия состоится. А жаль, ведь до этого я никуда с Земли не отлучался. Побывать на «Луне-2» было пределом моих мечтаний! Собственно, на виртуальной модели этой станции я бывал неоднократно. Можно даже сказать, что я неплохо её знал. Знал, как она устроена, знал, что там работает много людей. Смотрел, как грузятся огромные корабли и как они потом отправляются в открытый космос… Однако никакая, даже самая хорошая модель не может заменить оригинала. И я в глубине души надеялся, что с экскурсией нас не обманут.