Всеволод Беляев - Когда осядет пыль

Лекции, которые нам читали, были так себе. В большинстве случаев я сам мог бы рассказать куда больше. Когда лекторы допускали откровенные ляпы, я пытался их поправлять к их большому неудовольствию. А поскольку в остальное время я почти ни с кем не общался, все стали думать, что я зазнаюсь и строю из себя умного.

Когда в лагере поняли, что я не умею за себя постоять, то, конечно, сразу нашлись желающие воспользоваться этим. Какое это может доставлять удовольствие, до сих пор не понимаю?!

Была там одна парочка. Она была здоровая, жирная и неопрятная, а её дружок, наоборот, мелкий и с замашками уголовника. Вот они меня особенно доставали. У меня и так-то фамилия не слишком героическая: Курочкин. А когда они услышали, как мама называет меня Шурочкой, то сразу так развеселились! И стали дразнить: «Шурочка, Шурочка, ты петушок или курочка?» И ржали как дебилы. Я страшно обижался. Я наивно подумал, что меня дразнят из-за моей причёски. И стал убирать волосы в хвостик. Так эти двое ещё больше обрадовались. «Смотрите, – тыкали они в меня пальцами, – Шурочка косичку заплела!» Когда они поняли, что я ответить не могу, то вовсе обнаглели. А взрослые даже не пытались их сдерживать, а иногда смеялись вместе с ними. Тоже, кажется, думали, что я зазнаюсь, что меня надо проучить. В общем, жизнь в лагере стала для меня невыносимой. Удивительно, что я столько времени всё это терпел!

В один прекрасный день нам объявили, что мы отправляемся на «Луну-2». Как все обрадовались! А у меня спрашивали: «А ты что, недоволен, что ли?» И, фыркнув, отходили от меня. А я радовался, наверное, больше других, только не показывал. Я даже собрался раньше всех. Посадил на спину Марту, сверху надел куртку. И потом добрый час ждал.

Наконец, пришёл автобус. С шумом и криками все погрузились в него, и мы поехали в порт. Там нас встретили сотрудники косгвардии. Раньше я их вблизи никогда не видел. Какие же они все были огромные! В форме, в шлемах, в специальных жилетах, вооружённые до зубов! Это вам не какие-то обыкновенные полицейские! Это – гвардия, которая стоит на страже безопасности Земли! Глядя на них я понимал, что никакие террористы или пираты нам не страшны, потому что вряд ли кому-нибудь захочется связываться с этими гвардейцами. Даже трудно было представить, что кто-то может с ними тягаться.

Они проверили каждого из нас на наличие запрещённых предметов и веществ, а потом мы перешли в челнок, и я впервые в жизни покинул родную Землю!

Во время полёта все развлекались, как могли. Кто-то играл, кто-то смотрел фильмы. А я через иллюминатор провожал Землю. Смотрел, как она медленно удаляется, становится меньше… Я чувствовал, наверное, то же, что и великие исследователи прошлого, покидавшие Землю ради своих открытий. Впереди – неизведанное. Вернусь ли я назад, увижу ли снова родную планету, деревья, траву?..

Когда мы прибыли на станцию, началось самое интересное. Но меня дружно оттёрли назад и намеренно старались всё от меня загораживать. Говорили: «А зачем это тебе, ты же и так всё знаешь?!» Было обидно. Я пытался пробираться вперёд, когда вся группа останавливалась, и ведущий начинал о чём-то рассказывать, но меня грубо выпихивали обратно. Я чуть не плакал и представлял себе, как выхватываю из-за пояса бластер и начинаю палить в эту толпу. И все разбегаются, прячутся от меня и молят о пощаде…

Картины мести были слабым утешением. Ведь в этот самый момент всё то, что я ценил больше всего в жизни, всё то, на что были нацелены мои самые сокровенные мечты, проходило мимо меня.

Когда мы подошли к погрузочным площадкам, там велась погрузка сразу нескольких больших кораблей. Я подумал: «Вот бы прямо сейчас на таком корабле взять и отправиться к звёздам, подальше от всех этих идиотов, подальше от этой жизни!»

Экскурсовод остановился. Все, сгрудившись, слушали его. Я мялся за спинами других ребят и ничего не слышал. Я уже не пытался подойти ближе. Рядом со мной в ожидании погрузки стояли какие-то тюки. Я подошёл к ним, посмотрел. Что это было – не знаю, но тюки были мягкие. Я оглянулся: на меня никто не обращал внимания, все слушали экскурсовода. И тогда меня будто что-то подтолкнуло. Я сделал вид, что изучаю груз и обошёл его. Посмотрел на всех. До меня по-прежнему никому не было дела. Тогда я быстро пригнулся и спрятался за тюками. «Ну вот, – думал я, – слушайте сами свою экскурсию. Вы мне тоже не нужны! Мне и здесь хорошо. Я без вас ещё больше узнаю и увижу. Ещё будете мне завидовать!»

Потом я испугался: только бы не спохватились и не начали сейчас искать! Сердце моё заколотилось. Я почувствовал спиной промежуток между тюками и попытался втиснуться туда. Места было мало и у меня никак это не получалось. Упёршись что было сил ногами в пол, я вдавил своё тело в узкую щель. Но мои ноги оставались снаружи. Чёрт, вот дурацкое положение! Если меня сейчас увидят, это будет настоящий позор, хуже всего того, что было раньше. Я судорожно, из последних сил раздвигал вокруг себя мягкие свёртки. Было темно и жарко, от тюков шёл неприятный химический запах. Наконец я распихал вокруг себя груз и организовал что-то наподобие норы, в которую смог уместиться весь. Я подтянул к себе ноги, чтобы их нельзя было разглядеть снаружи, и затих. Пот лился с меня градом, было жарко и душно. Я старался дышать как можно тише, но у меня это плохо получалось, и сердце стучало предательски громко. «Что сейчас будет?! – думал я. – Что, если меня сейчас здесь найдут?! Какой будет стыд, какой мне устроят разнос в лагере! А ребята, наверное, вовсе устроят «тёмную»!

Я не знал, спохватились старшие в нашей группе или нет, уже ищут меня или пока ещё не ищут. Вокруг было темно и тихо. Доносились только приглушённые звуки с погрузочных площадок. Я немного успокоился и отдышался. И стал думать о том, что это я сейчас такое сделал, и что может произойти потом. И чем дальше я об этом думал, тем отчётливее понимал, что ничего хорошего потом не произойдёт. Ни при каких обстоятельствах. И самое лучшее для меня – это тихонько отсюда вылезти, так, чтобы никто не заметил, а потом догнать своих, тоже, по возможности, незаметно. Слава богу, вокруг было тихо и ничего не происходило. Я почти успокоился. Вздохнул и уже собрался вылезать, как услышал снаружи шум и голоса. «Вот чёрт, всё-таки ищут!» – в смятении подумал я. И тут же почувствовал как меня вместе с тюками поднимают и куда-то везут. Сердце опять бешено забилось. Я сжался, а в моей голове стремительно проносились бессвязные мысли. Пару раз тряхнуло, тюки сдвинулись, и меня придавило. Потом движение и тряска прекратились, шум стих. Я лежал, зажатый грузом, ни жив ни мёртв. Было тихо и темно. Осторожно я вновь распихал тюки. Дышать стало полегче, но абсолютно ничего не было видно. Я испытывал ужас наполовину с восторгом. «Неужели это оно, неужели меня погрузили на какой-то корабль? Что же теперь будет? Что же теперь делать? Что я наделал?!» – что-то такое проносилось у меня в голове. А спустя некоторое время я почувствовал движение и понял, что корабль отвалил от пирса.