Максим Шпагин - Черный коршун

– Когда у соседей пожар, можно смотреть со стороны. Но надо отдать себе отчет, что пламя может перекинуться и на твой дом.

Королевство Тенгрид никогда не было нашим добрым соседом. Но сейчас они в беде.

Мы не будем вводить войска, чтобы сражаться за чужие земли. Но женщин и детей, бегущих от войны, нужно принять. Иначе их гибель будет на нашей совести.

Герцогство Гурнис, напавшее на нашего северного соседа, применяет в бою новую тактику. Без нашей помощи Тенгрид обречен.

Тут Дэдмор попытался что-то сказать, но император не дал ему такой возможности.

– Надо отдавать себе отчет, – чуть возвысив голос, продолжил он, – что поглотив Тенгрид, герцогство выйдет к нашим границам. Усиленное захваченными ресурсами и обогащенное опытом ведения боев. Допустить это мы не имеем права.

Поэтому сообщаю (Тут Леккур еле слышно застонал):

Мы не будем вводить войска. Мы отправим в Тенгрид группу из тридцати человек для разведки и координации действий с войсками королевства.

Я поеду туда инкогнито под видом каторжника.

– Под видом кого? – ахнул Ворчнун.

Император позволил себе усмехнуться:

– Ну а кто я, по сути? Работаю день и ночь, всегда всем должен, своего ничего нет, пашу, как на каторге…

Итак, я еду как человек, лишенный всех титулов и поместий. Организуем утечку информации о том, что я бывший герцог Ормондский, что, кстати, чистая правда. И меня отправили в Тенгрид искупать вину. (Тут император вздохнул, на миг потеряв твердость голоса).

– Ваше Величество, – Дэдмор был так взволнован, что даже опустил обычные славословия в начале речи, – во-первых, это рискованно. Всем известна ваша отчаянная храбрость, но… Империя может остаться без правителя. Это ужасно!

– А вот кстати, хорошо, что напомнили. Как выяснилось, у меня есть сыновья. Я подписал указ об официальном признании их наследниками престола. Баронесса, передайте документ канцлеру.

Новая фрейлина, опустив глазки, подсеменила к онемевшему князю и, сделав книксен, сунула ему в ладонь свернутый пергамент.

– В случае каких-либо неприятностей, – продолжил монарх, – регентом при малолетнем наследнике становится императрица.

Леккур сделал жест, как будто хотел взяться за голову, но опомнился и опустил руки.

– Но Ваше Величество, – Дэдмор попытался переломить ситуацию и взять управление на себя. – А как мы будем возмещать расходы? Все же беженцев, которых вы предлагаете принимать, нужно кормить, одевать… Им требуются дома, больницы…

– После победы, – император обвел сановников холодным взглядом и усмехнулся, – мы компенсируем расходы трофеями. Герцогство Гурнис весьма богато. Нам будет чем наградить тех, кто внес наибольший вклад.

– После победы? – канцлер постарался вложить в этот вопрос всю иронию, на какую был способен.

– Другого выхода нет, – отрезал император. – Мы обязаны победить.

С этими словами он развернулся и пошел к выходу. Дамы, шурша пышными платьями, как привязанные, последовали за ним.

Когда дверь за монаршей четой закрылась, члены совета некоторое время пребывали в прострации. Потом Леккур вскочил и в бешенстве заорал:

– Что вы натворили, Дэдмор? – он затопал ногами. – Одна баба доводила нас до изжоги, а теперь их две! Две, Дэдмор! И как спелись! Они нас сожрут!

Вот уже два месяца, с того самого злосчастного инцидента на коронации, Зигфрид жил, как во сне. Регнор был в бешенстве от его проступка и, судя по всему, прощать не собирался.

А ведь если рассудить по справедливости, то никакой вины на оруженосце императора не числилось. Ну да, он, как и все придворные, присутствовал на площади, где предстояла торжественная церемония. Скучал, потому как оруженосцу там делать было нечего, а уйти нельзя. Ну облокотился на какую-то штуку… Кто же знал, что она держит стопор? Человеку, обученному исключительно воинскому ремеслу, подобная механика была глубоко не понятна. И вот результат: чуть нажал, что-то щелкнуло, шкив начал вращаться, противовес пополз вниз, и занавес открылся. Случайно! Любому же ясно, что вины Зигфрида в этом нет.

А император в гневе.

Друзья советовали перевестись в какой-нибудь дальний полк, расквартированный на границе, но оруженосец медлил, надеясь неизвестно на что. И, похоже, зря.

Сегодня, сразу после полудня, к его дому подъехала карета, из которой горохом посыпались солдаты в форме боевиков Тайной канцелярии.

Десять человек! Сопротивляться бесполезно. Да и не стал бы Зигфрид сопротивляться. Если император принял такое решение, то будь что будет. Все равно это не жизнь.

Поэтому, когда командир прибывших боевиков объявил, что дворянин Зигфрид Лифранг должен проехать во владения Осарда, упомянутый дворянин только пожал плечами и покорно пошел к карете.

Окна в тюремном экипаже были закрыты занавесками, но Зигфрида это не волновало. Он знал, куда его везут.

* * *

В помещениях Внутренней тюрьмы Зигфриду предложили переодеться. Честно говоря, он не понял смысла сего действа. Или расстреливать поведут и не хотят портить добротную одежду? Такого крохоборства ни за главой Тайной канцелярии, ни тем более за императором не наблюдалось.

Он отказался подчиниться. Если уж умирать, то достойно. Принесенные для переодевания тряпки показались недостойными его ранга. Он дворянин!

На шум явился лично Осард. Морщась, он объявил Зигфриду, что убивать его никто не собирается. Но приказано срочно доставить в покои государя. Причем так, чтобы никто не смог опознать.

Арестованный страшно удивился и стал быстро переодеваться. То, что после этого ему на голову надели плотный мешок, почти не встревожило.

В розовой гостиной, куда Зигфрида доставили два дюжих охранника, творилось что-то невообразимое. Первое, что бросилось в глаза – яркие платья двух дам. Откуда здесь две дамы, интересно? Или государь опять взялся за свое?

Лишь через минуту, проморгавшись после темноты мешка, оруженосец разглядел самого Регнора. Тот тоже был одет по-простонародному – в холстину, а перед ним с кистями склонился… кто бы мог подумать! Сам мсье Фродгейресонт. Он сосредоточенно малевал красками на физиономии монарха.

Вот это уж действительно был сюрприз. Из разряда «реки горят, леса текут, мышка в камне утонула».

– Здравствуйте, Ваше Величество, – скромно поздоровался Зигфрид.

– Проходи, садись, – махнул ему император, не прерывая процесс рисования.

Зигфрид сел и присмотрелся.

Маэстро художник творил нечто жуткое. Сначала он проводил по монаршему лицу кроваво-красную полосу, потом наносил какое-то прозрачное вещество. Эта мастика быстро сохла и стягивала кожу. В результате на гладкой императорской физиономии возникало нечто, неотличимо похожее на застарелый и плохо залеченный шрам.