Игорь Сотников - Хроники одного заседания. Книга вторая

– Ого! – при виде того, что объект слежки прямиком направился в отель, присвистнули все, кто вёл наблюдение за ним.

– А у него губа не дура. – Очень верно заметил сэр Дойль, который сопоставив все факты, путём дедуктивной цепочки пришёл к этому трудно оспоримому выводу. С чем хотел бы не согласиться Чейз, но с очевидностью не поспоришь. Ну а раз так, то тогда можно хотя бы придраться к чему-нибудь другому или выразить сомнение.

– Это ещё ничего не значит. – Самоуверенно заявил Чейз. – И в пятизвёздочном отеле тоже есть скверные номера, находящиеся прямо над прачечной и с тараканами в матрасах.

– Вы в этом уверены, сэр? – посмотрев на Чейза, с сомнением спросил его Дойль.

– Несомненно, сэр. – Невозмутимо заявил Чейз, свирепо смотря в ответ на Дойля.

– Тогда из всего вами сказанного, можно сделать два логических и при этом прискорбных вывода. Где единственное, что, несомненно, так это то, что вы в обоих случаях были очевидцем этих событий. – Дойль сделал паузу, глядя на Чейза, который в тревожном предчувствии, вдруг почувствовал себя не комфортно, но пока Дойль не озвучил свою мысль, ему ничего не оставалось делать, как стоять и ждать для себя приговора. И он немедленно последовал.

– В первом случае, – заговорил Дойль, – а на это наводит всё вами сказанное, вы какому-то своему своемыслию, на что намекает присутствие в вашей голове тараканов, оказались в расшатанном состоянии в одном из номеров этого отеля. Что вас туда привело и что вы там делали, то это дело десятое, но то, что вас там трясло так, что часть тараканов, вытрясло из вашей головы прямо на матрас, то это не противоречит всему вами сказанному. – Дойль на этот раз вынужден был себя прервать, а всё потому, что Чейз не просто смертельно побледнел от услышанного, а может и от памятливых воспоминаний того умопомрачительного вечера, а пошатнулся на ногах, и Дойль вместе с Кингом был вынужден броситься ему на выручку.

Когда же они, удержав его на ногах, спросили: «Как вы себя чувствуете, сэр?», – то Чейз вместо того, чтобы бодро ответить: «Господа, можете не беспокоиться, я в полном порядке», – взял и отошёл от привычного этикета, нервно обратившись к Дойлю. – Сэр, я был не в себе и во многом не виноват. – А вот в чём Чейз был виноват, то он вовремя спохватившись, не стал распространяться, тогда как его слушатели, очень сильно хотели дослушать эту историю.

Но нет, так нет, и Дойль с Кингом, решив, если что обратиться с вопросами к метрдотелю, оставляют за Чейзом право на конфиденциальность его личной жизни. После чего Чейз оставляется в покое, и все они направляются своим прямиком в отель. Куда в свою очередь, выждав время, направляются и Тиша с Глебом, где второй не волнуется о затратах, а первый считает, что раз в жизни можно себе и это позволить.

Глава 4

Поиски и находки

– Я даже теперь и не знаю, где нужно выглядеть более представительней, в местах отдыха или на работе. – Стоя у монументального здания банка, задался вопросом Глеб, задрав свою голову вверх так, что даже возникла вероятность, если не падения, то акробатического фокуса, где Глеб сверхъестественным способом изогнувшись, сможет затылком своей головы достать до мостовой. Но видимо вестибулярный аппарат у Глеба ещё не столь был развит, как его возможности тела и он, помутившись в голове, вернулся с небес на землю.

– Ну и что там удалось увидеть? – С усмешкой спросил Глеба Тиша, которому Глеб предварительно заявил, что ему ничего не стоит заглянуть в любые окна этого небоскрёбного вида здание, и выудить оттуда необходимую информацию для них.

– В небесах всё не так, как на грешной земле, и жизнь там регулируется по своим особым, небесным законам. – Глубокомысленно сказал Глеб, не собираясь уступать Тише свои позиции провидца. И надо отдать должное Глебу, то его прогноз о том, что им куда сложнее будет попасть в здание банка, где сейчас работала Анни, чем заселиться в отель, частично сбылся. Ведь в случае с отелем, всё решают денежные знаки, даже если твой вид, с первых шагов по этим ковровым дорожкам не внушает доверие, а возмущение и подозрение у администрации отеля, даже очень да. Тогда как в этом банковском месте и без твоих грошей денег навалом, и здесь кроме денег, чтобы быть принятым за своего нужно иметь что-нибудь посущественней, нежели деньги, даже несмотря на то, что существенней денег в этих местах ничего не бывает – вот такой валютный парадокс.

И видимо ко всем этих местным реалиям и относились слова Глеба, на чьём пути, вначале к отдыху – получение номера в отеле, а затем к производственному месту – в банк, встало столько препятствий. Так он сперва очень нервно улыбался, стоя в холле отеля, когда администратор вначале с сомнением изучал их удостоверения личности, а затем с подозрением интересовался их финансовыми возможностями, которых может быть недостаточно для размещения в их респектабельном отеле всякой деревенщины (это уже Глеб прочитал по глазам администратора), а теперь здесь стоя у здания, и не простого, а инвестиционного банка, он уже чувствовал поджилками, что его ждёт не пробивная на чувства и мысли, сладко улыбающаяся физиономия человека за стойкой, чья уверенность подкреплена находящейся под рукой крепкой охраной.

И разве он поверит, если ты на его полный презрения вопрос: «А ты кто такой?», – невозмутимо ответишь: «Я инвестор!». Да он тут же нажмёт кнопку экстренного вызова всех значимых людей в банке, и всё для того, чтобы при всех у тебя поинтересоваться, а в какую область экономики желает инвестировать свои огромные средства этот, сразу видно, что очень крупный инвестор. На что Глеб, показывает себя как дальновидный инвестор, немедленно дав свой несколько трагический для лица человека за стойкой ответ.

– В фундаментальную науку! – громко заявил Глеб, сопроводив свои слова кулаком в нос человеку за стойкой, который в тот же миг оказался на своём рабочем месте, за стойкой. И хотя презентация Глеба на этом простом примере, эффективно показала, что инвестиции в науку не просто блажь, а имеют свою окупаемость, – человек за стойкой, за совсем короткий промежуток времени, стал человеком учёным, и теперь его классификация стала несравненно выше, нежели до встречи с кулаком Глеба, – всё же все эти значимые люди в банковской среде, видимо испугавшись за своё тёплое место и большой конкуренции, а также побочных следствий таких инвестиций в науку, – если люди будут умнеть на глазах, то тогда как их убеждать кредитоваться по их интересному проценту, – назвав его гомофобом, а не хомо сапиенсом, что было бы вернее, дали от ворот поворот, так и не ставшему инвестору Глебу.

И видимо всё это Глеб, частично используя своё воображение, умственно заглянув через его витражи стёкол в глубины застывшего в стекле (и это остекленение, не только есть своеобразная дань инженерной мысли строителей, но и физическая проекция фундамента мысли на которой держится всё это строение, и с которой оно смотрит на окружающий мир – без намёка на чувства, со стеклянным взглядом) здания банка и увидел.