Лана Петровских - Вискоза

Обрадованный счастливому спасению мистера БИНа, Семён в душе немного огорчился, что случай не предоставил ему возможность проявить сыскное умение и логику. Будучи по натуре добродушным, он мысленно возвратил воображаемый конверт вкусно пахнущей строгой бизнес-вумен.

Первое дело оказалось само собой завершенным. Семён вернулся на поприще бумажной отчетности.

– Где ходишь, третий раз тебя требуют!

– Вискоза слушает.

– Я надеюсь, вы меня помните. Вечером свободны?

В обонянии Сёмы всколыхнулся сладковатый аромат.

– Свободен…

– Пропал во второй раз, – без предисловий произнесла Лариса, как только Семён переступил порог кабинета.

Он выдержал паузу и вопроса «Кто?» впопыхах не задал.

– Вы не тупой. Если бы спросили «Кто?», я бы вас выставила… Благодарность в эквиваленте. Но заниматься расследованием и неясным прошлым мужа моей матери будете неофициально. Если «да», то присаживайтесь.

Семён, несколько помедлив, несогласованно с разумом приземлился на рядом стоящий стул. Слушая историю знакомства её мамы, Семён первые несколько секунд в буквальном смысле ничего не слышал, потому что с ужасом осознавал, что неофициальное раскрытие каких-либо сомнительных дел грозит ему, по меньшей мере, строгим выговором, а по крупному – изгнанием из рядов стражей порядка. Но прохладный бокал с коктейлем, оказавшийся в руке непонятным образом, и обольстительно-оголённые ноги бизнес-леди постепенно заменили одно обморочное состояние на другое – ему льстило, что подобная недоступная женщина нуждается в его помощи.

– Мама не знает о пропаже, уехала к сестре в Питер. А Бажов на следующий день бесследно исчез. В институте нет, дома тоже.

Семёна пригласили в красивую квартиру под предлогом детального ознакомления с фотоальбомами. Испытывая робость и восторг перед хозяйкой, он второй час учился пить текилу, выполняя забавный ритуал распития. Вскоре он стал слизывать соль с руки Ларисы, чем забавлял и возбуждал её. Внезапно она вскочила с дивана, стянула с себя пушистый свитер и бросила в Семёна. Свитер долетел и замер на голове подпитого неофициального следователя.

Освободившись из пут шерстяного облака, он открыл глаза и замер от восторга и жадности лицезреть бесконечно. Его взору предстала обнажённая Венера. Восторженный воздух внутри лёгких в мгновение сжался, превращаясь в твёрдое, мешающее свободно дышать, и с нарастающей силой снежного кома полетел вниз до уровня прикасания его брючной молнии, где остановился, пытаясь высвободиться из пут стесняющей одежды…

Он проснулся в постели взрослой женщины впервые. Юношеские попытки изгнания мужской девственности заканчивались нелепым смущением и слабой брезгливостью в женском общежитии, в которое его иногда приводил школьный друг, не желавший оставаться в стороне от сексуальных пробелов Семёна. Сегодня его мужское самолюбие было незабываемо обласкано. Первенство настоящей женщины по праву принадлежало Ларисе.

Хозяйка вышла из ванной в распахнутом лёгком халатике. Уловив его пристальный взгляд, устремлённый в неприкрытую часть её тела, игриво спросила:

– Повторим?

Проглатывая неуверенность, Семён замер.

– Не пугайся, я пошутила. Делу время, потехе… Тебе пора. Повторный сеанс терапии продолжим на следующей неделе. Меня не будет в городе, а ты приступаешь к принятым на себя обязательствам. Если мистер БИН, мне понравилось, как ты его назвал, объявится сам, ты должен выяснить, откуда он возник в жизни моей матери и куда инкогнито исчезает. Если твоё расследование меня так же удовлетворит, как эта ночь, то в твоём наградном списке появится вполне приличная машинка дружественной страны, спишу с баланса фирмы.

Исходя из данных ксерокопии свидетельства о рождении мистера БИНа, Семёну предстояло ехать в село Нерменка Воронежской области. Первичный план действий, как карандашный набросок художника, покоился на бумаге, ожидая начала.

«Как быть со временем?! Взять больничный?»

Решение тягучего вопроса о высвобождении часов пришло само собой. Точнее сказать, оно выплыло из уст майора Дубова.

– В наш отдел направлен десант розыскников из Нижнего. Куда разместить их в дневное время суток, пока не знаю.

Минут через десять лоснящееся лицо Батон Батоныча расплылось в довольной улыбке. С лёгкой подачи Семёна, молодые сыщики, прибывающие с целью захвата столичного опыта поимки преступников, будут распределены на площадь в размере десяти квадратных метров, которую занимал Вискоза С. А.

Дубов вынес решение о трехдневном отпуске Семена «по семейным обстоятельствам» и потому «без сохранения заработной платы».

Условно освобождённый, с запасом неохваченного времени Сеня направлял свою лёгкую походку в сторону железнодорожных касс. Купленный билет до города Воронежа предлагал уютное нижнее место. Тем более, что Лариса оказалась щедра на командировочные расходы.

Семён в череде прибывших вышел на перрон. Прохладный воздух приятно освежал перегретые лёгкие.

В городском совете в книге регистрации деревень и посёлков село «Нерменка» не значилось. Пропутешествовав по карте данной местности безрезультатно, поникший Семён возвращался в Москву. Поездка считалась бессодержательной и ошибочной. К приготовленным вопросам прибавились нерешаемые.

В здании вокзала города Воронежа было немноголюдно. Семён водрузил сумку на колени и, крепко обняв её, решил вздремнуть в ожидании объявления на Москву. Извинительное, но настойчивое покашливание нарушило его сонное состояние.

– Прошу прощения, вы до Москвы? – старичок—лесовичок, улыбаясь в усы, приветливо заглядывал в глаза. – И сами-то из столицы будете? Скажите… там ворья много?

– Как везде.

– Не скажите, у нас в Кукушках, деревня такая, двери не запираем, палочку приставим, когда из дому-то уйдёшь. И всё в порядке, когда воротишься.

Деревенский житель развёрнуто, со всеми подробностями начал повествовать о прошлой жизни после войны. Мягкий голос рассказчика погружал в душевное равновесие и неспешность мыслей.

Объявление по радио разрешило занимать места согласно купленным возможностям. Плацкартное боковое, против движения, около туалета – неудобное расположение места расстраивало меньше, чем пустота в голове и в бланке отчётности для Ларисы.

– Опять здравствуйте, – голос лесовичка вновь прервал размышления. – Хорошо, юноша, что мы соседи. У меня к чаю есть оладушки из тыквы, старуха напекла, угощаю вас.

Семён, наполняясь третьим стаканом чая, с удовольствием вгрызался в золотистую мякоть душистых оладьев. Старичок, Муромов Лексей Лексеич, негромко посвящал понравившегося соседа в яркие воспоминания своей долгой жизни.