Лана Петровских - Вискоза

© Лана Петровских, 2019

ISBN 978-5-0050-1277-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лана Петровских

По образованию и призванию семейный психолог, сценарист.

Автор книг: «Равняется Любовь», «Затеряться в любви», «Пятна Роршаха», «Любимый детектив», "Часов не наблюдают", "Начало", "Гончая", "Высокоблагородие".

Вашему вниманию предлагается лирический детектив

«Вискоза».

…2007 год. Столичные будни неоперившегося милиционера. Он мечтает раскрыть «преступление века», но попадает в нелепые и запутанные истории. Кто он – будущий профессионал или мальчишка с романтическими иллюзиями?

Если бы он верил, что исполнение желания зависит от подкинутой монетки, то подобная процедура имела бы смысл. Но только не для него. Потому что этот день, как, впрочем, и следующий не принадлежали ему в той мере, чтобы расходовать их по своему желанию. Неприятным ощущением в голове Семёна ёрзала заученная с детства фраза: «Как Новый год встретишь, так его и проведешь!» Сказочная ночь в границах коммерческого банка сюрпризов не обещала. Охраняя ценные бумаги и энное количество чужих денег, Семён, временный сотрудник, встретит первый рассвет следующего года на рабочем месте.

Cтарший по возрасту и опыту работы коллега сидел напротив и подпевал «Ретро—FM», вяло приоткрывая рот.

Семён решил подискутировать:

– Снегири, когда замерзают, падают на снег, как в этой песне… «яблоки на снегу, розовое на белом…»

Старший, отмахнувшись, как от назойливой мухи, тему не поддержал.

– В любой песне есть скрытый смысл, – продолжал Семён, – надо уметь читать сквозь стручки, ой, строчки.

– Слушай, стручок, шёл бы ты объект проверить, – беззлобно ответил старшой.

– Не надо к оскорблениям переходить, – тихо протестовал Семен. – Личность является неделимой и нерушимой.

– Союз нерушимый, марш по объекту, а то я тебя сейчас разделю на составляющие!

Семен неохотно встал, обиженно закусил верхнюю губу, прихватив зубами пробивающуюся щетину, и покинул дежурку. Пустые коридоры вторили звуку его неторопливых шагов. Охраняемый объект недвижимости, погруженный в полумрак, мирно спал.

Семен, охваченный внезапным озорством, подскочил, разбежался и высоко прыгнул в конце коридора, где намеренно задел подмигивающую лампу дневного света на потолке. Затем изящно, без заваливания в стороны, повернулся на 360 градусов, даже не предполагая, что, описывая окружность, он в этот момент, в новогоднюю ночь, изменит свою жизнь так же на 360.

Его внимание застряло на портрете – фотография директора банка с партнером. Над головой Власова преломленный свет от лампы нарисовал на стекле подобие нимба. Семен по-военному вытянулся в струнку, убрал с лица дурашливую улыбку, готовую вылезти обратно, и отдал честь солидной парочке на портрете. Но, поддавшись клоунскому порыву рассмешить тишину, сильно ткнул указательным пальцем в физиономию директора банка. И, довольный собой, повернулся к выходу. Пройдя несколько шагов, Семён машинально обернулся и опрометью вернулся к портрету на стене.

«Так и есть». На фотографии посередине лица директора банка выделялось синее жирное пятно с папиллярными линиями пальца охранника Семёна. Посмотрев на покрасневший от стыда и ужаса палец, Сеня нервно задрожал. Испачканная в чернилах верхняя фаланга самопроизвольно, причудливым образом поманила тревожным жестом.

«А ну иди сюда, сопливое ничтожество – Семен Андреевич Вискоза! Это ты покушался на личность господина Власова? Четвертовать и уволить с волчьим билетом!»

Тело Семена сотрясалось пульсирующей дрожью. «Я случайно, я нечаянно» – заикаясь, пролепетал он. «За нечаянно бьют намеренно!» – собственный палец словно воплотился в зловещего начальника охраны и давил сверху, опуская на корточки.

Семён, воровато озираясь, поплевал на стекло в рамке, обернул кулак платком и усиленно заскрипел, пытаясь удалить чернильный отпечаток. Мускульные старания правой руки истощались, а пугающее пятно, как дупло, не исчезало.

Наутро начальник охраны банка, вытирая вспотевший от напряжения лоб, осторожно прикрыл массивную дверь руководящего кабинета. «Обошлось», – подумал он, глотая воздух свободы. Ежедневно в десять ноль-ноль он «докладывался» Власову. Доклад главного охранника обычно звучал повторяющимся монологом, где основным мотивом звучала необъятная благодарность за оказанное доверие, и что сотрудники готовы продолжать служить верой и правдой. Власов вскидывал брови, что означало: «Значит, всё в порядке?». И, получив заискивающий кивок, терял интерес к массивной фигуре говорившего.

– Обошлось, – вновь повторил начальник охраны, когда его взгляд зацепил фотографию на стене коридора.

Прохладный вдох комом застрял в горле. На лице неприкасаемого Власова сине-грязным позором выделялось пятно. «ЧП» – большим восклицательным знаком вырисовывалось на вытянутой физиономии начальника охраны.

Власов нецензурно орал, разбрасывая бумаги по кабинету. Сексапильная секретарша пыталась привести босса в адекватное состояние посредством стакана виски со льдом.

И всё бы хорошо, без последствий, без нервных потрясений, если бы утром следующего дня финансовое здание не было бы опечатано столичной милицией в связи с ночным убийством банкира – Власова Григория Григорьевича. Смерть наступила вследствие выстрела в голову. Уголовное дело. Одной из первых улик убийства рассматривалось чернильное пятно на висевшей фотографии банкиров.

Семён Андреевич Вискоза мог заказывать себе похоронный марш. Позиция страуса в момент опасности не спасала, юрист-студент готовился явиться с повинной, чтобы рассказать о нелепом стечении обстоятельств, о злой шутке, которую сыграла с ним судьба.

Но желаемая реабилитация со стороны карающих органов не последовала по причине отсутствия заявления и заявляющего.

Деканат юридической академии счёл своим долгом уведомить студента Вискозу о задолженности. Они ставят в известность, что работа охранника не может считаться практикой, и потому Семён Андреевич направлен в государственную юридическую консультацию города Москвы на тридцать календарных дней.

На зеленом тканом фоне разбрелись причудливыми мазками белесые цветы. От частого использования аляповатый матрас приобрел комковатую поверхность. Лежать на нем было неудобно, то здесь, то там тупообразные холмики вдавливались в тело, заставляя его периодически приподниматься в поисках мягкого прилежания.