Лана Петровских - Пятна Роршаха. Люся и Потапов

© Лана Петровских, 2019

ISBN 978-5-4496-1947-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

По образованию и призванию семейный психолог,

сценарист.

…С вами рядом притворщик, не умеющий сопереживать вашим проблемам. Кто он – черствый человек или психопат? Где тонкая грань между нормой и патологией? Кто подскажет?

Прочитанное нашепчет ответ на волнующий вопрос.

…

Сознание причудливым образом выхватывает из памяти те мгновения жизни, которые крепко запрятаны, но о которых не получается забыть. Игры судьбы, где была включена беда, нисколько не меркнут ни спустя год, ни спустя десятилетия.

То солнечное утро в каждом моем сне насыщается подробностями, которых, возможно, и не было. Но боль той потери не уходит из памяти.

Мне тридцать лет. Мои первые десять лет самые счастливые. А потом (после того горького дня на озере) последующие несколько лет долгая мучительная реабилитация с восстановлением речи и желанием жить. Благодаря моим первым пятилеткам, проведенным в окружении любви и заботы, я выбралась из той бездны несуществования, избрав земной мир и любимую сестру Олю, возраст которой к моменту летней трагедии в нашей семье уже определился совершеннолетием.

В общем, начну. С некоторыми отступлениями в мои комментарии, где моя философия на грани легкой истерии будет увязывать рассказанные мной эпизоды между собой.

Кто знает, не было бы в моей голове после черепно-мозговой травмы тех искорок легкого сумасшествия, я не смогла бы поймать ЕГО. Хотя это тоже спорный вопрос – кто кого чуть не поймал. Но ЕГО описательный портрет у меня был раньше, чем у следственной группы.

Начнем…

– Какая ты у меня смешная сейчас, когда твои кудряшки намокают, то закручиваются сильнее, доченька ты моя милая. Как сегодня ещё тепло, – женщина с любовью смотрела на десятилетнюю улыбающуюся девчушку, мирно сидящую напротив в лодке.

– Волны… Смотри, Люся, в нашем озере почти не бывает волн, а сейчас… – женщина рассмеялась и, наклонившись через борт старой деревянной лодки, слегка зачерпнула прохладные капли и брызнула ими в девочку, которая задорно взвизгнула в ответ. Крупные капли сияющими на солнце росинками засверкали в её ярко-рыжих кудрявых волосах.

– Знаешь, – женщина перешла на шёпот. – Мне ещё бабушка наша рассказывала, царство ей небесное, – женщина быстро перекрестилась. – Легенду о нашем озере…

– Мам, а там водяные есть? – несмело спросила Люся. – Мне страшно, вдруг сейчас из воды водяной вылезет.

– Что ты. Водяных не будет… Всего-навсего, милая и одинокая русалочка с прозрачными волосами цвета утреннего тумана. Про наше Тиглицкое озеро старики рассказывали, что в незапамятные времена на берегу было древнее поселение под странным названием – Круп. Так вот, в том поселении жила самая красивая девушка. Она каждую ночь приходила на берег и плакала о своей несчастной любви. Однажды ее горькие слёзы превратились в бурный поток, который поглотил девушку, превратив в русалочку. Тихими вечерами она выплывает и садится вон на тот камень, – женщина показала рукой на выделяющийся из воды круглый островок. – Грустная песня плывёт по воде, и появляются волны, которые раскачиваются в такт мелодичному голосу русалочки. Волны не стихают, бывает, и целый день, будто озеро ещё слышит ночную мелодию и продолжает танцевать, вот как сейчас, посмотри за борт.

– А почему русалочка одинокая, где её семья? – тихо спросила Люся.

Женщина печально посмотрела на сиротливый камень, будто ждала появление сказки.

– Не знаю, наверное, став русалочкой, она должна жить в отдалении от своих земных родителей.

– Я бы ни за что на свете не хотела бы жить от тебя в отдалении, – пробормотала девочка.

– А я тебе и не позволю, – рассмеялась женщина и, взявшись обеими руками за борта лодки, начала раскачивать ее из стороны в сторону. Люся, ухватившись за край скамейки, засмеялась, запрокинув голову к мирно плывущим облакам.

– Еще, мам! Еще! Аттракцион!

Девочка, оттолкнувшись от скамейки, внезапно порывисто встала на дно лодки, раскинула руки в стороны для равновесия и зажмурила глаза. Лодка качалась на воде, касаясь бортами темной воды озера.

Люся распахнула глаза и мгновенно зажмурилась от внезапного ужаса – прямо перед ее носом зависла огромная стрекоза. Её крылья переливались от солнечных бликов, отраженных поверхностью воды. Девочке показалось, что она увидела своё отражение в изумрудных глазах непрошеной гостьи.

Импульсивно отталкивая воздух перед собой, она пыталась отклонить полет стрекозы. А раскачанная лодка от резких движений девочки сильно накренилась и зачерпнула бортом озерную воду.

Нелепые движения, неуправляемое тело… – девочка падает за борт. Последнее, что она увидела, погружаясь в воду, как мама резко вскочила, протягивая к ней руки. Вода где-то наверху сомкнулась, и что-то тяжелое скользнуло больно по голове… Стало темно и холодно.

От внезапной потери одной ноши облегченная лодка резко опрокинулась в противоположную сторону. Женщина, вскрикнув, упала за другой борт.

Лодка, со стоном перевернувшись, уключиной ударила женщину по голове. В ускользающем от боли сознании то единственное, что успела заметить она – только прозрачную вереницу меркнущих пузырьков воздуха, стремительно уплывающих вверх…

Так я навсегда потеряла маму. Своего падение я не помню, только резкий холод и дрожащее состояние от напряжения.

Я неизменно просыпаюсь на этом месте от собственного крика. Влажный лоб, липкий пот которого неприятно холодит голову. Кожа от рассыпавшихся мурашек превращается в шершавый апельсиновый слой. На мой вопль прибегает Оля:

– Люсечка, хорошая моя, тише, тише, все хорошо… Опять тонула? Опять твой сон? Тише, тише. Давай вытянем ножки, подыши… спокойно… молодец… Сестренка ты моя милая. Все хорошо… Давай выпьем наше замечательное успокоительное, которое нам доктор прописывает, где оно?

Она всегда со мной как с малышом, но мне это нравится, она для меня вторая мама. Мы с Мишкой так и зовём Олю – «наша мама».

– Всё у нас хорошо, – повторяет Оля. – Посмотри, как солнечно за окном. – Я уже блинчики допекаю.