Павел Манылов - Слушая тишину. Сицилийская история

– Мы едем в Катанию? – Дункан тихо задал вопрос, боясь разбудить дочку, мгновенно уснувшую у него на коленях.

– Нет, для вас забронирован лучший номер на побережье Таормины. В Катании сейчас слишком жарко и шумно. Для вас и для леди будет лучше провести время у моря, – Фабио обернулся и обнажил свои белые зубы в улыбке. Глаза же его остались такими же сосредоточенными и бесстрастными.

Наше Дело бессмертно. Никто еще не смог превзойти наш менеджмент. Я не кровный сицилиец и даже не итальянец, но волею судьбы я оказался с ними. Стечение обстоятельств, потом осознанный выбор, а потом дело, которым я доказывал свою состоятельность, благодаря которому стремительно шел вверх. Меня всегда поражало то, что небольшой по численности народ, даже не составляющий одну страну, смог взять под свой контроль и влияние огромную часть мира. Они приезжали в Америку, другие страны и, вместо того чтобы тихо жить на третьих ролях в чужих странах, становились мощнейшей силой, с которой вынуждены считаться все.

Конечно, одна из главных причин этого кроется в самой Сицилии. Я подписываюсь под фразой Альфредо Ничефоро: «В крови сицилийца вечно бурлит недовольство и не знающая границ страсть эго. Каждый сицилиец – мафиозо по природе». Честь, месть и солидарность. Вот эти три слова и являются главными принципами в каждой семье. Мы не сослуживцы, не друзья, не приятели. Мы все – семья. Семьи составляются в коски, те – в ассоциации, а дальше – синдикат. Круговая порука, обет молчания, омерта и как главное искусство и средство достижения цели – физическая расправа. Как и тысячу лет назад, так и сейчас все решает физическая сила. Ты можешь быть очень влиятельным человеком, с большими деньгами и связями, но все это не стоит и гроша, если ты не можешь себя защитить. Все твои возможности падут перед невозможностью противостоять холодной жестокости и расправе. Ты или сделаешь все, что от тебя хотят, или умрешь.

Искусство безнаказанно убивать. Как бы страшно это ни звучало, но это так. На этом держится мафия.

Нам принадлежит огромная часть всех капиталов в мире. Мы сотрудничаем со всеми более-менее сильными группами, включая ЦРУ и правительства нескольких стран. Наша стратегия – это прорастание. Шаг за шагом, год за годом мы прорастали во все структуры официальной власти и крупнейшего бизнеса для того, чтобы иметь возможность контролировать все. Мы внедряли своих людей повсюду. От уборщика в крупнейшей банковской группе до патрульного полицейского. Невозможно удалить и разрушить то, что уже укоренилось в самом тебе. Здоровому дереву можно обрубить больную ветку, но его невозможно вылечить, если поражена корневая система, ствол, листья, собственно, все дерево изнутри. Фиизическая сила – лишь инструмент. Инструмент для достижения главной цели. Власть, а значит, деньги. Очень большие деньги. Для нас существует только один критерий в бизнесе – это сумма возможной прибыли. Мы всегда там, где она максимальна. Если завтра самым прибыльным делом станет продажа ношеных носков, мы начнем контролировать и его. Ничего личного, только бизнес.

Я приехал на Сицилию в конце войны. Бенито Муссолини был свергнут. Мафия сотрудничала и с ним и с ЦРУ. И те и другие считали некоторых крестных отцов своими агентами, но это был лишь миф. Синдикат делал ставку на обе стороны для того, чтобы победить в любом случае. Дуче Италии, считавший себя непобедимым, богом, был расстрелян, а мы продолжили свое Дело. ЦРУ вынуждено с нами считаться. Многие сложнейшие операции выполняем для них мы. Мы проросли и туда. Мы – семья. Мы воюем за свое, и поэтому нас не победить.

– Папа, папа, пойдем скорее к морю. Ты только посмотри, как здесь красиво, – Кристи стояла на огромной террасе и, не отрывая взгляда от синей глади воды, звала его.

Сэм отдал последние распоряжения консьержу и поспешил на террасу. Вид был великолепный. Огромный балкон утопал в цветах и зелени и нависал над бирюзовой бухтой, окруженной небольшими рифами и стоявшими в удалении от берега рыбацкими лодками. Он обнял дочь, как обычно, поцеловал в макушку, и они стали рассматривать отель вместе. Время близилось к обеду, и основной ресторан начинал оживать. Он находился прямо под террасой, и Дунканы, опершись о перила, принялись наблюдать за приготовлениями.

– Папа, я хочу вниз, они так красиво все раскладывают! – воскликнула Кристи, показывая на официанта, расставляющего небольшие вазы с цветами на каждый стол. – Что мы будем есть? Чем кормят на Сицилии?

– Малыш, вынужден тебя расстроить. Гамбургеров здесь нет, но я обещаю, что ты запомнишь местную еду надолго и будешь просить меня в Нью-Йорке приготовить что-нибудь сицилийское.

– Пап, договорились, – дочь хитро улыбнулась и убежала переодеваться.

Сэм стоял на террасе лучшего номера в отеле «Вилла Сант Андреа», старого замка на берегу моря. Светило яркое солнце, вся территория отеля была усыпана разноцветными флоксами, многовековые каменные ступени создавали ощущение Средневековья. Но белоснежные униформы официантов с ярко-синими поясами возвращали в современность. Дикая необузданная красота перемешивалась с новым шиком, и сохраняя самобытность, и добавляя еле уловимые нотки американской роскоши.

Он стоял на террасе на самом верхнем этаже отеля. Ему была видна бухта, небольшой собственный пляж. Редкие гости прогуливались по песчаным дорожкам, кто-то сидел на скамейке и читал, кто-то неспешно шел к морю, закинув на плечо полотенце. Все говорило о спокойствии, уверенности, наслаждении природой и красотой этих мест. И Дункан отметил про себя, что именно в этой тишине, в этой сказочной идиллии, и скрывается тайное и зловещее, то, что не терпит шума и пренебрежительной легкости. Именно здесь, под тенью оливковых и лимонных деревьев, в тишине райских садов, скрывается сила. Сила жестокая, расчетливая, многотысячными щупальцами спрута держащая в страхе полмира.

Сейчас мне нужно приглядеть за очень большим и серьезным делом. Пришло время заняться тем, что долгие годы лежало в тайниках и ждало своего часа. За время Второй мировой войны фашистами было похищено бесчисленное множество произведений искусства со всего мира. Главным образом из Восточной Европы и особенно из СССР. Уникальные произведения искусства исчисляются тысячами ящиков, спрятанных в Латинской Америке и Азии.