Марианна Ланская - Таинства подсознания, спрятанные на острове Нуриева

Но она ничего не знала о Билле, ни кто он, ни где он живет, ни на каком языке он говорит! Она не знала ничего! И это «ничего» оттягивало ее решение о встрече. «Это будет не завтра,» – сказала она себе. – «И, слава Богу! У меня есть немного времени в запасе. Я должна задать столько вопросов моей матери обо всем, о чем просил меня Билл. Но как я могу рассказать ей, кто этот Билл, и, каким образом он рассказал мне все это?! Ох, еще одна загадка…» – думала Кристина, наблюдая за пролетающим пейзажем.

«Так приятно говорить с ним, слышать его, чувствовать его постоянное присутствие, но попытка понять все это становится реальной головной болью! Для мамы нужно будет придумать объяснение чуть-чуть более приемлемое… А то она начнет беспокоиться почем зря. Это не ее вина, если она родилась до того, как все эти методы начали появляться, и что я из тех людей, которые уже понимают немного. Хорошо, я еще далека от истинного Знания… одно то, что я сомневаюсь по поводу существования Билла… но если бы я смогла избавиться от этой утомительной нерешительности, и если бы я начала видеть вещи глазами ребенка, который принимает все, даже невероятное и немыслимое? Детям больше повезло, чем нам, со всем этим обучением! У них изначально меньше блокирующих щитов», – она смотрела на пшеничные поля за окнами поезда.

«Да, пора перестать задавать себе все эти вопросы, пора принять Билла как данность, как реальность. А как он придет в мою жизнь, это не имеет никакого значения. Пусть Вселенная сделает это для нас! И пусть Сила направляет нас!» – она приближалась к месту назначения.

Терпкие запахи южного воздуха обожгли нос, когда Кристина вышла из поезда. Мать ждала ее на платформе.

– Мама, это было фантастическое путешествие! Поезд ехал так быстро, что я не заметила, как пролетело время!

– Сколько радости для обычной поездки, дочь моя!

Кристина поняла, что надо было чуть больше скрывать свои чувства к Биллу, а то мать начала бы задавать вопросы, на которые у нее не было ответа: «Сколько он зарабатывает, есть ли у него дети, имеет ли он стабильную работу?»

Все эти вопросы пока еще не имели никакого смысла. «Пока еще…» – повторяла она мысленно.

– Мама, я так рада, что мы снова вместе! Я так устала от города. Жизнь на природе так приятна!

– Да, чувствуешь себя ближе к смыслу жизни, – ответила ей мать, и ее слова с силой отозвались в голове Кристины: «Да, чувствуешь себя ближе… Чувствуешь себя ближе!»

Билл подлетал к парижскому аэропорту. Стюардесса объявила мягким голосом посадку, попросив с легким французским акцентом «пристегнуть ремни безопасности».

Вдруг Билл спросил себя: «А на каком языке говорит Кристина?» Прежде этот вопрос не приходил ему в голову, он понимал ее и все… Еще одно сомнение медленно вползало в его сознание. Он начал восставать против своего сознания, такого негибкого и вечно возражающего!

«Почему его сознание не оставит его в покое, позволив ему пройти через весь этот необыкновенный опыт? Почему оно не замолчит и не даст ему возможность самому все открыть, шаг за шагом, каким бы ни был результат? Почему оно все время торопится, желая услышать конец истории, еще даже не начавшейся! Отстань от меня!» – воскликнул он у себя в голове, обращаясь к своему сознанию.

Внешне он был так взволнован, что стюардесса спросила его, не хочет ли он что-нибудь выпить?

– Да, да, виски, двойной! – он пытался воспроизвести французский акцент.

Стюардесса широко улыбнулась:

– У вас встреча по интернету?

– Да, в некотором роде, – сказал он с усилием.

– Мы видим много таких людей, суетящихся, как и вы здесь, под облаками, потом они возвращаются, зачастую намного более урезоненными. Но не нужно отчаиваться, возможно, вы уникальны во Вселенной? И вам удастся поймать свою удачу!

– Может быть… – ответил Билл, улыбаясь.

– Вы очень похожи на одного американского актера… которого я очень люблю…

– Нет, нет, меня часто принимают за него! – поспешил ответить Билл. – Меня даже спрашивали, не хочу ли я быть его двойником! Но нет, сожалею… это не он…

– Жаль, а то бы я попросила автограф! Для моей дочери, конечно!

«Слава Богу, что мы приземляемся,» – подумал Билл. Ему не хотелось раздавать автографы всему салону самолета.

В своем отеле, выходящем окнами на Большой Сад Тюильри, Билл заметил небольшое письмо, которое ожидало его на столе. В конверте из необычной бумаги, без марки, оно спокойно лежало на блестящей поверхности. «Опять письма от поклонников! Нет, я прочту его потом!» – сказал себе Билл и направился к большому дивану в глубине гостиной его номера люкс.

На невысоком столике стояла большая ваза с красивым букетом роз, подаренных, вероятно, дирекцией гостиницы, поскольку они должны были быть необычайно счастливы принять такую знаменитость в своих стенах. Его номер люкс был безупречен: картины Ренуара в золоченых рамах, превосходный сервиз тончайшего фарфора в витринах шкафов, диваны, обитые гобеленами, персидские ковры, покрывающие паркет… все идеально соответствовало его калифорнийскому вкусу!

Билл вынул из своей дорожной сумки букет цветов, едва живых, затем он вытащил розы из их вазы и поставил свои цветы на их место. Был час заката, солнце катилось к горизонту и низкие лучи его скользили прямо по столу с цветами. Он посмотрел на часы, они показывали десять часов утра.

«Ах, да! Я забыл изменить время, сейчас как раз время разговора… Где она? Она так обрадуется, узнав, что я приехал!» – он пришел в необычайное возбуждение от одной мысли о том, что увидит ее, наверное, уже сегодня вечером! Кровь пульсировала в его висках, напряжение росло, он не мог успокоиться.

Билл пил все больше и больше виски, наблюдая за тем, как садится солнце, и он думал, что: «Может быть, все это было простой галлюцинацией от усталости в связи с его работой, и он должен срочно отдохнуть, прежде чем окончательно сойдет с ума…» – вскоре он заснул после долгой ночи, проведенной в самолете, как был, на диване, перед своими цветами из Америки…

Кристина была рада тому, что мать держалась скромно и не мучила ее вопросами о личной жизни. Кристина не любила эти вопросы, особенно со стороны матери, поскольку ей нечего было на них ответить. Ее жизнь была хаосом бесконечных историй, которые всегда заканчивалась плохо.

У нее не было ни сил, ни желания убеждать мать в том, что на этот раз… все будет хорошо… Нет, и на этот раз все будет так же, как всегда. Ни хорошей работы, ни хорошего мужчины рядом, в свои 30 лет она считала себя полной неудачницей. И она не могла, естественно, сказать матери, что единственным ее утешением были эти воображаемые истории, которые она проживала, как настоящую жизнь.