Меир Ландау - Барон с улицы Вернон. Призраки Чугуева. Книга вторая

Самый старший из сыновей Марии Карловны, Пётр, или, как его ласково звала Мария Карловна – Питер, уже успел повоевать, тонул на крейсере «Дмитрий Донской» в Цусимском Сражении, но ни в какую не хотел переводиться на сушу, как матушка не настаивала, как не ругала его и сколько слёз не проливала.

А самый младший, самый любимый сын графини, названный в честь дедушки, Григорием, уже оканчивал гимназию и собирался отправиться куда-подальше из родного Харькова.

Графиня и сама была издалека. Но Харьков она полюбила. После тесных и многолюдных городков её пасмурной родины, солнечный и просторный Харьков, с добродушными своими жителями и приветливыми родственниками, и старенькой, давно покинувшей этот грешный мир тётушкой Анной, Марии Карловне даже полюбился.

С самых детских лет она привыкла всё делать только сама и надеяться только на себя. В доме не было прислуги кроме старушки-горничной да верного камердинера Леонтия Павловича, который был нужен был разве что для того, чтобы не раздражать взор местных дворян. «Для солидности», как выражались в светском обществе…

– Я слушаю Вас, господин Гулак, – наконец улыбнулась она маленькому пожилому человеку с Андреевской лентой через плече и в пенсне.

– Капитолина Николаевна Минаева, – прокашлялся Гулак, – сообщает, что в Чугуеве готовы принять Государя, но только военные. Отремонтирован Путевой Дворец, плац приведен в порядок, а юнкерское училище побелено. Но часы по прежнему не идут, после того как в них попала молния. Государю покажут выставку художественных работ гимназистов местной гимназии…

– Ой не говорите мне об этой купчихе Минаевой! – отмахнулась Мария Карловна, – молния попала в часы ещё двадцать лет назад. И за двадцать лет у нее не нашлось денег, чтобы нанять часовых дел мастера! О том, как купчиха стала предводительствовать среди местного дворянства, это вообще возмутительная история! Но показательная, для того, чтобы понять о Чугуеве все, что надобно знать об их местных нравах. Где те шесть тысяч золотых червонцев, которые мой супруг выделил на ремонт здания их собрания? На них уже давно можно было бы даже не новый Путевой Дворец поставить, а второй Виндзор в Чугуеве возвести! Не уж то их не хватило, чтобы отремонтировать дом на Дворянской улице? К чему, надобно было что-то ставить в Головинском переулке?

– Очевидно, она решила направить деньги на новые проекты, более существенные, – проговорил Гулак, – Капитолина Николаевна привыкла быть деловой дамой.

– Поекты? – улыбнулась в ответ графиня, – я поняла бы, кабы она тракт поправила, или наконец-то начала строительство Делового Двора! Ну так с трактами у них еле справляется градоначальник Лубенцов, не прося у нас ни копейки и не побираясь на стороне. Или может, наконец возвела новое здание клиники для страждущих детей, как то задумывал барон Фридрих Францевич Файст? Он с ней не согласится. Зато у купчишки Зайцева появился новый особняк. Как раз в пору на той земле, что была выделена Минаевой под эту самую лечебницу. Что сказать? Минаева превосходно пишет отписки мне и Семёну Григорьевичу. И его светлости губернатору тоже. Отписывается так, что и упрекнуть ее не в чем. Его высокоблагородие подполковник Гречко, мне уже не раз докладывали о тех неблаговидных делах, которые происходят в Чугуеве под покровительством Минаевой. Да и гласный городской думы, Николай Петрович Агнивцев, не менее недоволен. Он просил нас повлиять на местное дворянство, чтобы те отстранили эту даму от предводительствования. Слишком много из дворянской казны, уходит в экономию самой Минаевой.

– Но ведь ее имение, недавно ограбили некие заезжие разбойники, – опустил Гулак глаза, – часть средств пошла на помощь ей и на восстановление ее экономии. Помощь пострадавшим дворянским семьям заложена в уставах нашего собрания.

– Ограбили, – кивнула графиня, – как раз в пору получения Минаевой тех самых шести тысяч золотых червонцев. Я помню, как госпожа Минаева долго не могла определиться с вопросом, сколько же машин для печатания у нее было украдено, две или три. Воры у нас стали печатниками? – усмехнулась она Гулаку.

Она немного помолчала.

– Разве вор будет брать машины для печатания? Сия сударыня поставила в зависимость от своей персоны купеческую гильдию и это она, а не Лубенцов, последнее время там правит городом. Неудивительно, что ее выбирают уже двадцатый год местные дворяне. Ей же должна половина всех помещиков уезда! Да и тут кое-кто, не правда ли? – окинула она строгим взглядом собрание.

– Наша семья, – добавила она немного помолчав, – жертвует чугуевскому собранию дополнительно тысячу рублей, в банкнотах, на приведение в порядок их здания и организацию встречи Государя Императора. Но средства эти не получит Минаева. Ревизором и ответственным, мы решили назначить дворянина Неклюдова. Кроме того, господа, на будущий год мы ожидаем в гости художника Репина и не хотелось бы чтобы сей великий сын Чугуева, застал дом и могилы своих родных в том виде, в котором они пребывают после заботы о них Минаевой. Ежели у кого имеется интерес, три дня назад я получила от него письмо из Финляндии. В нем он просит не устраивать пышных встреч по случаю его приезда именно в Чугуеве! Поскольку Илья Ефимович считает возмутительным видеть радостными лица тех, кто повинен в бедах и лишениях его близких и родных для него людей.

ЧУГУЕВ; ХАРЬКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ; ФЕВРАЛЬ 1912 ГОДА

Виктор задерживался не просто так и графиня Квитка прекрасно знала, что на собрании он не появится. И даже более того, она прекрасно знала, что в эти минуты он находился в Чугуеве. Вместе с начальником Чугуевского юнкерского училища полковником Адамом Фиалковским и старым профессором Валерием Чернаем, Виктор только что отобедал у престарелой княгини Кузьминой-Караваевой, когда за окнами послышались военные команды.

– Поспели в самый раз ребятушки! – улыбнулся, глянув в окно на улицу, полковник Фиалковский.

За окном топтались юнкера, а к широкой лестнице, ведущей прямо в гостиную, направился офицер.

– Я думаю, господин полковник, не будем замораживать господ юнкеров, – кивнул Фиалковскому Виктор и посмотрев на Кузьмину-Караваеву улыбнулся, – сердечно благодарим за гостеприимство, Елизавета Григорьевна.

– И ждем нашим маленьким семейством вашего скорейшего возвращения, Виктор Иосифович, – ответила ему Кузьмина-Караваева, – я думаю, к тому времени вы притомитесь и захотите отведать нашей наливки, которую мой покойный супруг с такой сердешностью готовил.

– Всенепременно, Елизавета Григорьевна, – ответил Виктор, – так кому Вы говорите, принадлежала та дача? – спросил он.