Евгений Ильдейкин - Недавно прошел дождь. Часть 1

Домой я возвратился уже заполночь. Соседа Бориса – служащего пожарной охраны – вызвали по какой-то надобности на службу. За ним прислали коляску. Работал он при пожарной каланче около Большого Златоуста. Это недалеко от моей квартиры в доме по улице Матроса Хохрякова. Пожалев меня пьяненького, с огромным мешком под мышкой, Борисов сосед согласился довезти меня до самого дома. В благодарность я всю дорогу рассказывал соседу-пожарнику истории из городской жизни. Особенно его пробирали байки про удачливых любовников, недалеких мужей и фривольных женщин. Было что-то такое в жизни пожарного служащего. А может, наоборот – не было. Расстались по-приятельски, он поехал на службу, а я, наконец, пошел спать.

Утро, как обычно после подобных вечеринок, было недоброе. Колокол Большого Златоуста гудел прямо в голове. Хорошо, что у меня сегодня выходной. Я встал и прошел в ванную. Засунув голову под кран, надолго замер под струей холодной воды. Когда звон колоколов затих – я почувствовал себя почти человеком. Крикнув Наталии Петровне, что можно накрывать завтрак, я накинул халат и вышел в гостиную.

Квартира у меня большая, купленная два года назад у одного неудачливого ювелира. Он так хотел дружить с новой властью, что забыл основное купеческое правило – получать прибыль. Вскоре делать подарки представителям новой власти было уже нечем, да и некоторые представители власти куда-то подевались. Так все его вложения во власть не оправдались. Чтоб не усложнять себе жизнь, ювелир продал все, что мог и поехал за границу восстанавливать веру в частное предпринимательство. Квартиру он продал мне. Пришлось изрядно походить по госучреждениям, чтобы оформить все как полагается. Зато я стал обладателем хорошей квартиры, на втором этаже небольшого двухэтажного дома. В квартире четыре комнаты, кухня и балкон. А еще на чердаке дома размещался огромный железный бак для воды, куда по вторникам и пятницам водовоз закачивал ручным насосом чистейшую ключевую воду из своей бочки. Поэтому в обеих квартирах дома – и на первом и на втором этаже – были ванные комнаты и туалеты. Роскошно!

И еще по наследству с квартирой мне досталась Наталия Петровна – бывшая экономка у ювелира. Теперь моя экономка. Я вначале сомневался, но после понял, что это не я ее облагодетельствовал, разрешив ей остаться, дав работу экономки. Это Наталия Петровна снизошла до меня и моих бытовых проблем. В свои пятьдесят с небольшим хвостиком лет эта очень элегантная женщина умудрялась содержать дом и меня в образцовом порядке, готовить еду и даже помогать мне с бумагами, при этом, вызывала у всех вхожих ко мне в квартиру людей уважение и даже некоторое смущение.

Зная Наталию Петровну, я уже был готов, что за завтраком она обязательно выскажет мне за чрезмерное питие водки, свое отношение к Борису Лихтерману, пожалеет Сонечку. Так и пришлось все это выслушивать внимательнейшим образом. Быстро покончив с воспитательным завтраком, я постарался аккуратно ускользнуть к себе в кабинет, оправдываясь перед домоправительницей, что хоть и выходной, но необходимо расписать поставку товара на следующую неделю, подготовить расчет с Серафимовичем за гвозди и еще много-много чего сделать. Убедить – не убедил, но из-за стола вышел. Это за обеденным столом Наталия Петровна главная, а у себя в кабинете я и царь, и бог.

Усевшись за свой рабочий стол, выдохнул, вспомнив строгий взгляд экономки. Работать что-то не хотелось. Начал с малого: подточил карандаши, добавил чернил в чернильницу, проверил перья у ручек, посидел. Пора переходить к делу. И, о чудо, я вспомнил о мешке с бумагами из сундука Бориса. И так не хотелось, а тут совсем расхотелось заниматься скобяными изделиями. Я принес мешок из прихожей, вывалил бумаги на стол и начал с ними разбираться.

Бумаги были самыми разными: и толстые амбарные книги, и отдельные листы, и кое-как схваченные суровой ниткой тоненькие тетрадочки. Сама бумага тоже поражала разнообразием. Я раньше никогда и не обращал на это внимание, но, оказывается, бумага отличается по цвету, по толщине, по рыхлости, или правильнее говорить, по плотности, по размеру. А еще различные чернила, почерки и само написание букв. И что мне со всем этим делать? Разложу по стопочкам, а там видно будет.

Вначале решил их систематизировать: по датам, по темам, по авторству. Занятие это оказалось не простым, но неожиданно для меня интересным. Через пару часов кое-что начало проясняться. В бумагах охватывался период приблизительно с конца XVII по конец XIX веков. В основном хозяйственные записи о покупках для общины, книги с записями о рождении, женитьбе и тому подобном. Несколько листов с описанием пожара 1766 года, долговые записи. Очень много бумаг касательно кожевенного промысла и торговли в Екатеринбурге. И все такое прочее.

Но особо выделялась одна стопка бумаг – все листы были помечены внизу старообрядческим восьмиконечным крестом с двумя жирными точками внизу справа от него. Эти бумаги скорее были распоряжениями, чем хозяйственными записями. В них говорилось об отправке людей в скиты для плотницких и литейных работ, об обеспечении продуктами и проводниками беглых. В одной бумаге было записано: «… в битвах помощи ни Турчанинову, ни Белобороду не оказывать, по части лекарской чинить всякое действие, не давать губить людей и завод…». Дата не стояла, но, скорее всего, речь шла о Пугачевском восстании. Иван Белобородов, как мне кажется, – один из сподвижников Пугачева, а Турчанинов – бывший владелец Сысертских заводов. В другом листе была запись: «Направить горщика Ерофея Маркова открыть месторождение золота близь Шарташа в направлении Становой». Запись была датирована апрелем 1745 года.

Немного посидев, напрягая свою память из гимназического курса истории, я с удивлением понял: получается, что кто-то дал распоряжения не пускать Пугачевские отряды к Екатеринбургу? И этот кто-то, точнее – кто-то из этих же на два десятка лет раньше, отправил Ерофея Маркова не искать золото, а открыть его в известном месте? И этот кто-то не Городская Дума и не горнозаводское начальство. А это кто-то – из старообрядческой среды.

Я еще раз внимательно пересмотрел записи, помеченные старообрядческим крестом с точками. Стало интересно узнать: каким именно событиям соответствуют другие записи из этой стопки бумаг. Просидев над ними еще около часа, однозначно уяснил, что моих знаний истории Екатеринбурга недостаточно. Где-то что-то нужно почитать, с кем-нибудь поговорить. Где почитать? С кем поговорить? А для таких вопросов у меня есть Наталия Петровна.

Наталия Петровна как раз вернулась с покупками. Было слышно, как она разувается в прихожей.