Галина Тимошенко - Фуга с вариациями

– Конечно, хочу! – оживился Антон, давным-давно мечтавший уложить на кушетку эту страшно самолюбивую кинодиву.

Кира хладнокровно спросила:

– Меняемся? Ты просто немного поговоришь о моих портретах, и после Нового года Светка – твоя.

– Да конечно, меняемся! О чем разговор?!

Кира ослепительно улыбнулась, глядя в зеркало Антона:

– Я всегда знала, что ты умный.

– А я всегда знал, что ты нахальная, – обреченно вздохнул Антон. – Шантажистка.

– Вуайерист, – нежно проворковала Кира, отблагодарила своего гримера быстрым поцелуем в щечку и отправилась на площадку.

…Все прошло как нельзя лучше.

Сначала Антон ехидно разглагольствовал на тему Кириного прозвища, не преминув поиздеваться и над ее нахальством, и над сомнительным вкусом. Потом без всякого стеснения прошелся по нескольким условно болезненным точкам ее биографии, и только потом с загадочным видом (лежавшая на кушетке Кира, естественно, ничего видеть не могла, но в выражении его лица даже не сомневалась) произнес:

– Конечно, в классическом психоанализе никакая музыка не используется, но мне хотелось бы немного нарушить традиции…

И в студии зазвучала та музыка, которую года три назад Кира сыграла Антону на какой-то вечеринке. У не вполне трезвого Антона тогда случилось обострение общего недовольства жизнью, и он долго втолковывал ей, что пора телевизионщикам перестать считать себя властителями дум. Уже к тому моменту ему, востребованному ведущему, отнюдь не приходилось жаловаться на судьбу, и в его горестных сетованиях Кира внезапно услышала тоску по молодости, когда Антон самозабвенно занимался журналистскими расследованиями. Сейчас в его отлаженной, обеспеченной, интересующей всех и вся жизни ему, видимо, страшно не хватало того азарта, увлеченности, риска и прочих увлекательных вещей.

Вот тогда-то Кира и потащила его к роялю, стоявшему в углу ресторанного зала. Антон, продолжая тоскливо бурчать, не понимал, что происходит, пока она не заиграла, глядя ему в глаза. Сперва на его лице явственно читалась легкая досада, потом – удивление, потом – растерянность… Как бывало почти всегда, дослушав до конца, он смущенно спросил:

– А как ты поняла?..

Кира обожала именно такую реакцию. Подобные слова для нее были слаще любых похвал и восторгов, хотя отвечать на них она так до сих пор и не научилась. Они означали и то, что она прочитала все правильно, и то, что у нее получилось выразить прочитанное совершенно явственно.

Когда музыка отзвучала, Антон торжествующе заявил:

– Для тех, кто не понял – это музыка нашей Валькирии. Более того – это написанный ею музыкальный портрет. И уж совсем кошмарно то, что это – мой портрет.

Потом он задиристо приставал к Кире с тем, почему она никогда всерьез не училась музыке, считает ли она, что можно что-то делать хорошо, не владея при этом даже азами ремесла, уважает ли она тех певцов, писателей и прочих, кто бестрепетно рвется сниматься в кино, и не становится ли сама похожей на них со своими музыкальными опытами… Со времен окончания школы друзья вполне прилично натренировали Киру отбиваться от подобных наездов, и она справилась, даже не подняв головы с кушетки – кстати сказать, весьма неудобной.

Затем на экране появился тот эпизод из «Песен разводящихся», в котором Кира играла портрет своего партнера. Ей по-прежнему ничего не было видно, но она восхитилась оперативностью команды Антона, успевшей отыскать нужный фрагмент. Бородатый «Теле-Фрейд» поговорил еще и об этом: дескать, он сам терпеть не может непрофессионалов, и при любых других обстоятельствах сказал бы, что человек, пытающийся играть на фортепиано и при этом категорически отказывающийся учиться – это смешно до нелепости, но здесь…

Самое главное Антон сказал напоследок:

– В общем, я даже не знаю, как сам отношусь к тому, что сейчас скажу… Но все-таки скажу. Сегодня до меня дошел слух, что наконец-то один из режиссеров решил построить целый фильм на этой странной способности нашей сегодняшней гостьи. Валькирия, когда начинается работа над фильмом?

– Сразу после Нового года, – скромно поведала Кира.

– Не знаю, как наши зрители, но я буду ждать с нетерпением. Честное слово, Валькирия! Я редко говорю честно, как ты знаешь, но сейчас действительно буду, – ухмыльнулся Антон и произнес финальную фразу:

– Итак, друзья, сегодня у нас в гостях была Кира Бестенева, которая, как и все в нашем шоу, говорила о том, о чем она и сама-то думать боится. Наша кушетка ждет новых клиентов! До встречи!

Сквозь привычную суету, начавшуюся после команды «Стоп мотор!», Кира заспешила к выходу: через полтора часа у нее начиналась своя съемка.

– Стой, Валькирия! – заорал Антон, отмахиваясь от своего ассистента и на бегу выдергивая из-под рубашки микрофон.

Кира приостановилась.

– Ты куда? А поцеловать? А переспать?

– А без секса перекантоваться? Антоша, спасибо тебе, ты был великолепен. Прости, не хотела тебе мешать. Я все помню: Тополева твоя. И я тоже твоя навеки. Когда эфир?

– Думаю, через неделю. Во всяком случае, обычно бывает так. Тебе обязательно позвонят.

Она чмокнула Антона и уже на ходу, не оглядываясь, помахала рукой:

– Прости, опаздываю на смену!

По пути до общей гримерки, где она оставила пальто и сумку, Кира раз двадцать поблагодарила разных людей, говоривших, что она прекрасно выглядит, говорит, играет, держится и так далее, с кем-то расцеловалась, с кем-то просто обнялась и влетела в гримерку уже на исходе своих коммуникативных возможностей. В кресле перед зеркалом уже сидела в ожидании гримера Кирина партнерша по работе в одном из сериалов – беспардонная и громогласная Татьяна Мигулис, прославившаяся тем, что регулярно и беззастенчиво обследовала чужие сумки. Не корысти ради – ни в коем случае! Просто из чистого детского любопытства… Со всей доступной ей информацией об актерах, режиссерах и других занимательных людях она обходилась с той же легкостью.

Кира осторожно обследовала свою сумку – вроде бы все в том же порядке, в каком было. Опасность, как оказалось, нагрянула с другой стороны.

– Валькирия, деточка, а ты его хоть видела-то?

– Кого? – пока еще не слишком вдумываясь, пробормотала Кира, натягивая пальто и обматываясь шарфом.

– Как кого? Маньяка твоего! Видела?

Кира замерла, забыв поправить закрывший ей пол-лица шарф, потом кое-как привела всю себя в порядок и бесстрастно уточнила:

– Какого еще маньяка?

Татьяна пришла в полный восторг:

– Так ты еще ничего не знаешь?! Погоди, сейчас покажу… – и начала рыться в своей огромной дорогущей сумке.

Кира сделала несколько напряженных шагов вперед, но тут в гримерку ввалилась целая толпа, и Татьяна немедленно переключилась на кого-то из них: