Нэя Талвери - Последний скиталец

Деловито собранные в хвост зелёные волосы вспыхнули в свете магического фонаря, и догадка Марион подтвердилась.

Терра Адьяр.

– Пташка попалась в клетку, – пропела она, остановившись у решётки. – Даю слово, что твои детишки похоронят мамочку с почестями. А потом Дария станет моей!

Марион дёрнулась, и резкая боль охватила запястья. Цепи. Как предсказуемо. И всё же её это раздосадовало.

Наманикюренные пальчики зеленоволосой ведьмы игриво помахали.

– Водишь дружбу с рейнгротским демоном, – капризно надула губы Терра. – Теперь-то ясно, почему Амардон отказался вступить со мной в сделку.

– Тебе стоит задуматься о своих приоритетах, – ответила Марион. – Если даже демоны тебя сторонятся.

Миловидное личико Терры словно накрыла тень. Голос изменился с елейного на властный. Марион инстинктивно прижалась спиной к гладкой стене камеры.

– Рейнгрот падёт, как и Харадр! – возопила она. – Рамалан останется единоличным правителем! Госпожой Амрониума стану я!

И тут же тень с её лица спала, вновь открыв притворно-дружелюбное выражение.

– Не только Авнерион подчиняет себе магов-скитальцев, – поделилась Терра, словно это было чем-то тайным и недоступным простому обывателю.

Марион попыталась вырваться из цепей, но потерпела очередную неудачу. По щекам заструились слёзы гнева и отчаяния.

– Ты не получишь её! – кричала Марион. – Деметриус не позволит! Моя смерть ничего не решит!

Терра театрально вздохнула.

– Твоя смерть решит судьбу всего живого, дорогая. И, клянусь, перевес сил будет в мою сторону.

И подняв руку, Терра выпустила из кольца с изумрудом луч зелёной магической энергии, пробивший насквозь грудь Марион.

***

Оклик хозяина дома, доносящийся от калитки, ведущей во двор, пробудил в домочадцах забытую ранее жизненную активность. Деметриус дёрнулся в кресле, пробуждаясь от беспокойной дремоты, потёр руками глаза и устало поднялся на ноги.

Дария настороженно прижалась к брату. Карен приподнялась.

Оглядев семью, Деметриус безмолвно дал понять, что разберётся с поздним визитёром сам, и вышел из дома, негромко закрыв за собой входную дверь. Осталось ждать его возвращения.

Карен, выскользнув из одеяльного кокона, осторожно приблизилась к окну на кухне, из которого хорошо была видна калитка. Её брат разговаривал с каким-то мужчиной. Чуть позже в памяти всплыл их семейный фотоальбом, где было несколько фотографий Деметриуса с работы. Кажется, этот незнакомец был то ли его коллегой, то ли начальником. Важно ли это было…

События, последовавшие за этим визитом, Карен помнила смутно. Вот её брат падает на колени, прямо в грязь, оставшуюся после дождя, вот его затаскивает в дом всё тот же мужчина, спешно разъясняя, что на берегу моря обнаружили тело. После Карен пытается объяснить детям, что это, вероятно, кто-то другой, другая женщина, которой просто не повезло остаться в непогоду рядом с морем, вот и всё. А потом накрывающий леденящий ужас, едва перед ней предстаёт посиневшее тело Марион, до подбородка накрытое белой простынёй.

***

Редмонд, набравшись достаточных, как ему казалось, знаний, телепортировался на окраину Зонграда, туда, где располагалось кладбище, чтобы вечерними сумерками пробраться к дому Бломфилдов, где, следуя договору с Марион, он должен был провести обряд блокирования магии в сознании её дочери.

Честно признаться, он был не до конца уверен в своём решении. Узнай повелитель об этом – не сносить ему головы!

Но что-то ещё не давало ему покоя. Ощущение чего-то неправильного, чего-то, что уже случилось. Позволив этому чувству оглушить себя, Редмонд обратил внимание на траурную процессию неподалёку.

И тогда пазл сложился.

Девчонка, над которой Редмонд должен был провести обряд, склонив голову, стояла у свежей могилы. Слова Марион оказались пророческими. Рамаланская ведьма добралась до неё.

Не покидая своего сумеречного укрытия, демон-колдун растворился в телепортации.

***

Ведомая непонятным чувством, Дария Бломфилд подняла свой взор в сторону единственного кладбищенского перекрёстка, но наткнулась лишь на фиолетовые магические искры, вяло затухающие в сумерках.

Дария тяжело поднялась с постели. Сил после шестнадцатичасового пребывания в лаборатории почти не осталось. Думать совершенно не получалось, все мысли превращались в подобие утренней каши, которой потчевали заключённых. Мышцы затекли, и даже несколько лестничных пролётов и длинный коридор не смогли их размять.

Медленно Дария подошла к двери, ведущей в её крошечную камеру. Через такое же крошечное окошко в ней из прочного стекла виднелась часть коридора и такая же белая дверь камеры напротив с крупной серой цифрой «11». В окошке не было никого.

Дария с трудом сделала глубокий вдох – болели рёбра – и вновь вернулась в постель. Твёрдую, с тонким матрасом на железном основании и плоской подушкой. Натянув на себя полупрозрачную ткань, которой она обычно укрывалась, когда выпадала возможность вздремнуть, девушка легла и попыталась вспомнить хоть что-то из своей прошлой жизни. Это становилось каждодневным ритуалом.

Но на ум всегда приходили только чьи-то похороны и фиолетовая магическая вспышка за кладбищенскими деревьями. И ничего о себе.

Как её звали? На этот вопрос Дария отвечала механически, не узнавая даже собственный голос, потому что говорить здесь было не принято таким, как она: «заключённая номер двенадцать». Цифра на её двери.

Совпадение её номера и количества лет, проведённых в стенах Рамалана, вызывали горькую усмешку. Где-то в глубине души, сознания. На деле Дария не выражала никаких эмоций. Только крик. Громкий, надрывный, раздирающий. И только тогда, когда астральные путешествия по другим измерениям, свободные ходы в которые надёжно хранились в её сознании, давали сбои в системе наблюдения. Надзиратели сбегали за эльфийским целителем, который что-то колдовал над Дарией, и становилось легче.

По крайней мере, так хотелось. Тяжело было слишком долго.

Возможно, эта точка невозврата и стала решающей. Так не должно было продолжаться. Дария – не подопытный кролик, как считали особо саркастичные надзиратели, и не оружие, как утверждала Терра Адьяр. Дария – человек, жизнь которого рассыпалась в пепел двенадцать лет назад. И пусть она ничего не помнила о себе прежней, она хотела найти выход. Обратить свою силу против Рамалана. Ожидала ли такого Терра?

Дарии хотелось знать.

Девушка замоталась в тканевый кокон, в попытке спрятаться от зла, нависшего над ней. За стенами стонали, хрипели и кричали такие же заключённые, как и она. Они не сдерживали эмоции, не прятали их в тайник глубоко внутри себя, не лгали чувствами. Дария не могла так. Кусала руки, щипала бледное тело до синяков, стонала от боли в подушку, но не кричала. Эмоции – слабость, слабость – смерть. Она не помнила, где услышала эту фразу, но повторяла её, словно мантру, в особо тяжёлые моменты. И вновь становилось легче.