Денис Шпак - Проект «Новый Берлин». Раскрывая правду. Часть I

– Франц?! – «Фридрих» издевался.

Едва удерживая рассудок в сознании, офицер СС судорожно натянул меховые рукавицы и яры, накинул капюшон и выскочил из палатки. Брызнувший пылью снежинок морозный воздух быстро остудил разгорячённое сознание офицера. Пощипывающий лицо холод летней антарктической ночи отрезвлял и приводил мысли в порядок. Небо немного очистилось, проглядывали искры звёзд. Оглядевшись по сторонам вокруг палатки, Штейгер не сразу заметил в сумраке отсутствие собак и уводящий из ложбины свежий след меховых сапог рядового. По какой причине отвязались собаки, что парню пришлось уйти за ними? Цепенеющий страх снова напомнил о себе. Да что же здесь, в конце концов, происходит!? Мысли снова приобрели панический характер, разлетаясь в разные стороны. Бросившись бежать из ложбины по следу товарища, Штейгер выскочил, огибая разбросанные заснеженные массы камней, на равнину и… Остановившись как вкопанный, уткнулся взглядом в Нечто.

Оно излучало мягкий, мерцающий зелёным, свет и висело в нескольких метрах над землёй. Определить размеры зависшего в воздухе Нечто не представлялось возможным из-за изливающихся потоков света, который слепил после пребывания в темноте. Но, судя по размерам лучившегося поля, Нечто было огромным. Отступив на несколько шагов назад к ложбине, которые дались со значительным трудом из-за вдруг ставших ватными ног, Штейгер, наконец, увидел Мартина. Юноша стоял лицом к стене света всего лишь в нескольких шагах от нависшей над ним массы. Задрав голову кверху и уронив нижнюю челюсть, он был похож на мастерски вырубленную в камне статую, которой скульптор, дурачась, придал не совсем естественную позу.

Перед глазами поплыли круги. Неосознанно офицер потянул обе руки к лицу, чтобы протереть глаза. Бредовый сон или вот так сходят с ума? Отняв руки от глаз и снова взглянув на сверкающее Нечто, он с запозданием в несколько секунд понял, что Мартина уже не было на прежнем месте. Его не было нигде. Просто исчез, без единого шума, ни оставив и намека на какие-нибудь следы своего недавнего пребывания в этом злополучном месте. Ни демонстративного хлопка! Ни фейерверка! Ни других фокусов! Испарившийся мираж! Сделав неуверенный шаг назад, Штейгер попятился, с трудом преодолевая ватность собственных ног. «Быстрее! Быстрее!» – крутилось у него в голове. Но с каждым шагом назад, к спасительной ложбине, ноги наливались слабостью. Спрятаться в палатку! Ничего этого не видеть! Проснуться от кошмарного сна! Бежать без оглядки куда-нибудь, лишь бы подальше от этого ужасного видения!

«Франц. Для чего ты здесь?» – в голове отчётливо прозвучал голос девочки из сна.

Штейгер упал на колени в снег, который, вопреки всем ожиданиям, не был холодным. «Бумажный снег из сна», – пронеслось у него в голове. Опустившись руками в ставшую эфемерной снежную массу, покрывающую мерзлую землю, оберштурмфюрер с трудом поднял голову, собирая в фокус зрение. Перед ним стояла девочка с букетом полевых цветов.

«Франц. Для чего ты здесь?» – Ни единый мускул на лице вопрошающей девочки не шелохнулся. – «Тебе это не нужно, Франц».

Но Штейгер уже не услышал ее. Офицер СС, рухнув лицом в неосязаемый снег, потерял сознание.

13.07.2025. Секретная Международная космическая

станция «Горизонт»

Кто я? Я часто задавал себе такой вопрос. Но именно сейчас, в этой глухой темноте, он стал для меня тем библейским камнем преткновения, который, либо я перешагну, уверовав, либо до конца своих дней буду об него спотыкаться, так и не войдя в храм. Холод антарктической ночи медленно отступал. Откуда-то издалека, из пустоты бесчувствия, возвращалось ощущение своего тела и наполнение его тёплыми жизненными потоками. В свою очередь, и окутывающая меня темнота переставала быть беззвучной. Рядом кто-то ритмично, звонко икал.

Я приоткрыл глаза. Ослепляющий поток солнечных лучей бесцеремонно и напористо устремился в моё сознание, расплавляя последние куски льда в моём теле. Ошеломлённый ярким светом, и, не справившись с вдруг возникшей каменной тяжестью в глазах, я снова уронил веки, которые захлопнулись со странным щелчком. Собрав себя в единое целое, и окончательно скинув с себя оковы онемения, я с величайшим усилием снова открыл глаза. И… внешний мир вдруг вошёл в меня.

– Ну, вот и хорошо, герр доктор. Вы справились! – услышал я незнакомый голос. – Как вы себя чувствуете?

Я приподнял голову. Справа материализовались два медика в белых халатах. Слева ритмично отбивал удары звуковой датчик мозговых импульсов – эти звонкие сигналы и показались мне в состоянии забытья икотой, наполнявшей последние минуты моего полусна.

– Нормально, – ответил автоматически. – Что со мной произошло?

– Потеря сознания. – Один из лекарей, высокого роста, наклонился над панелью датчиков слева у кресла, положив на «язык» дисковода золотистый диск. Нажав что-то на панели кейборда, он внимательно посмотрел на меня.

– Ответьте на этот вопрос, пожалуйста. – Второй белый халат поднёс к глазам планшет с простой логической задачей. В речи врача слышался верхненемецкий акцент.

– Превращение не полное, – ответил я. – Демократическая страна не одобряет терроризм.

– Ну что же. Мы рады за вас, что всё обошлось, – похлопал меня по плечу первый медик. – Не спешите вставать пока.

– Сколько я был без сознания?

– Двенадцать минут, – с немецкой точностью ответил второй.

Сев в кресле (которое сначала мне показалось стоматологическим), я адресовал вопрос второму врачу:

– Я в медицинском корпусе, всё верно?

– Именно так, – улыбнулся рыжеволосый.

– Что именно произошло там, в зале, во время сеанса?

– Потеря сознания, мы же сказали вам.

– И всё?

– И всё. Двенадцать минут бессознательного состояния, из которых три вы пролежали с открытыми глазами. Зрачок был расширен. Активность мозга снижена. Вы это хотели знать?

Я пошевелил пальцами ног. Бессмысленность дальнейших расспросов была очевидной.

– Наверное. Простите, не спросил, как вас зовут?

– Доктор Альберт Дамиц. А это мой коллега – невропатолог, доктор Вацлав Хорак, – немец склонил голову в сторону своего рослого сотрудника средних лет. Как можно было заключить, исходя из озвученного имени, невропатолог был чехом.

– Я не ошибусь, если осмелюсь предположить, что вы из Баварии? У вас южно-немецкий акцент.

– Всё верно, – снова широко улыбнулся медик. – А теперь прошу простить меня. Должен вас покинуть.

Стеклянный портал выхода из палаты бесшумно распахнулся, и мешковатая фигура доктора Дамица так же бесшумно удалилась.

Я закрыл глаза. В темноте опущенных век вновь нарисовался унылый антарктический пейзаж, прожжённый студёным ветром, бросавшим в мои путаные мысли пригоршни колючих снежинок. Чем эти странные видения могли быть? Куда перенеслось моё сознание? Или, может быть, астральное тело? Чем же был по своей сути додекаэдр? Машиной времени? Или чем-то большим? Ведь увиденные мной образы были такими реальными!