Денис Шпак - Проект «Новый Берлин». Раскрывая правду. Часть I

Остановившись на этом неприятно многозначительном «и», Бишоф достал из невидимого ящика стола серый платок и промокнул лоб. Образ уверенного в себе респектабельного офицера таял на глазах. В эту секунду я понял, что это оборванное «и» каким-то образом коснётся меня, поэтому внутренне напрягся. Обдумывая свои последующие слова, генерал-майор покачал головой и вздохнул:

– По-другому сказать не получится, Влад. Два наших парня сейчас в состоянии комы. Но ты не спеши с выводами. Слабыми своей биополярной силой они оказались для этих «кубиков Рубика». Нам нужен такой человек как ты! – заключил он после секундной паузы.

Я приподнял правую бровь:

– Откуда такая уверенность, Рихард?

– Я хорошо знаком с твоим досье и давно слежу за тобой, – уклончиво, но многозначительно ответил Бишоф. – Как только ты привёз тот древний манускрипт и начал работать в институте, мы поняли, что именно ты приведёшь нас к разгадке тайн «Базы». А потом… – агент опустил взгляд на свою чашку, покрутив её в руках. – А потом, твои способности к экстрасенсорике подтолкнули нас к мысли воспитать тебя, скажем, как спецагента и подготовить к работе на «Горизонте». Ты уж прости, – генерал-майор кашлянул, поднимая взгляд, – но мы, как и ты, выполняли свою работу, каждый в рамках своих полномочий. И не спеши это называть «использованием в тёмную». Нет. Проект секретный. Профессор Хартманн ещё там, в пампасах, тебе рассказал, в какие опасные игры наши службы играют. Да и ты… как бы это сказать… – Бишоф иронично хмыкнул. – Успел в Штатах поиграть в шахматы с агентами ЦРУ.

– А кто это, собственно, «мы»? – спросил я.

Штабист почесал щеку.

– Ну, тут тайн для тебя никаких нет. Как тебе уже известно, я возглавляю Отдел космической разведки БНД. Именно моя служба, вместе с немецким военно-космическим Центром, курирует этот проект. Институт в Мюнхене, в котором ты провёл три года, работает как раз на этот Центр.

– Да, мне это известно, – кивнул я.

– А в целом, в игре задействовано много фигур. С нашей стороны – это частично университет в Бохуме. Ведь не просто так заинтересовались твоей докторской, – Бишоф многозначительно подмигнул. – С российской – Центр эниологии и научной парапсихологии. С китайской – ГРУ Генштаба НОАК. Наши коллеги, будем так говорить. Но «Поднебесная» – союзник непростой. Ведёт свои тёмные игры.

Я задумался. Почему-то вдруг захотелось курить. Давно брошенная привычка оживила в памяти забытый привкус табака и ощущение наполняемости легких сигаретным дымом. Несколько минут я сидел молча, обдумывая услышанное. Бишоф также молча изучал моё лицо. Наконец, улыбнувшись сухой бесцветной улыбкой, он спросил:

– Перейдем ближе к делу, или тебе еще нужно время?

Я посмотрел на офицера. В невозмутимом взгляде серых глаз, как мне показалось, зажёгся легкий огонёк раздражения.

– Ближе к делу, – ответил я. – Можно попросить ещё кофе?

Бишоф усмехнулся:

– Конечно. Покрепче?

Я кивнул.

– Ты прав, так лучше думается. Кофе шикарный – высший сорт. Привёз из Уганды, – генерал-майор встал из-за стола и, направившись к стене слева от меня, нажал невидимую кнопку, отворившую барный отсек.

Пока офицер был занят приготовлением напитка бодрости, я, оставшись наедине со своими мыслями, анализировал полученную информацию, пытаясь связать её воедино с уже имеющейся. Лунные базы нацистов… Совместный советско-американский проект шестьдесят четвертого… Многогранники, несомненно, внеземного происхождения… Открывшиеся мне сведения о неизвестной мне прежде стороне проекта, конечно же, поражали своей невероятностью, шокировав вдребезги разносили привычные представления и, главное, отвлекали от преждевременных вопросов. Я это прекрасно понимал. И интуитивно ощущал, что во внешне стройной картине рассказа агента всё-таки чего-то не хватало.

– Итак, Влад, – начал офицер, усевшись в своё кресло и протянув мне чашку, – я уже догадываюсь, какими первыми будут твои вопросы. Ты человек умный, но повремени с ними.

Я промолчал. Почувствовав лёгкий озноб от невесть откуда взявшейся странной тревоги, я обхватил горячую ёмкость, наслаждаясь теплом, расползающимся в моих пальцах.

– Факты остаются фактами. Вопросов много, а ответов мало. Остановимся пока на самом главном. А именно – на твоей работе на станции. – Штабист шумно хлебнул кофе. – По какому-то фатальному совпадению ты первым понял значение найденных двенадцатигранников, ещё не зная об их существовании на «Шварц Зонне», в то время, как мы их только нашли.

У меня округлились глаза:

– Что?

Бишоф тихо рассмеялся.

– Да, Влад. Когда тебя допустили в подземелья антарктического бункера, ты был уже на прослушке, и за тобой велась слежка. Нами же, не переживай. Но так как ты человек замкнутый, до этого момента ничего интересного не происходило. – Засияв не очень лицеприятной улыбкой, он продолжил: – В свою первую ночь во льдах на базе ты бредил. И как раз в это время там, на обратной стороне Луны, наши ребята наткнулись на эти «кубики-рубики». Так вот. Обронив в бреду фразу «Свет памяти людской сокрыт в двенадцати границах», ты нам подсказал, чем могут быть эти находки. Может быть, правильнее будет – подсказал, что применить к ним. Эм-м, – Бишоф, откинувшись в кресле, забарабанил указательным пальцем по столу, – как бы… Конечно, твоя вот такая своеобразная подсказка не сразу была связана с объектом. В общем, нужно отдать должное нашим специалистам, цифрового материала было получено немало, но вот беда! Расшифровывать запись мыслефона – дело трудоёмкое и долгое. Ты, конечно же, понимаешь, о чём я?

– Я, конечно же, не совсем понимаю, о чём ты, – учтиво отпарировал я.

Бишоф недовольно хмыкнул.

– Мыслефон – техническая новинка, записывающая человеческие мысли в виде математических символов…

Офицер принялся растолковывать технические характеристики устройства с таких азов, что я скоро потерял интерес к его речи. Многое мне было известным. Мыслефоны не находились в свободной продаже, и, в основном, использовались в судебных делах и криминалистике.

– …человеческая мысль – это своего рода электромагнитный импульс, который можно записать, но вот на расшифровку, как я уже сказал, уходит уйма времени. А многогранников на объекте было найдено много, поэтому-то и решили привлечь к этой работе именно тебя. Ты меня слушаешь?

– Не могу сказать, что твои доводы меня убедили, – поднял я глаза на генерал-майора.

В глазах моего собеседника зажглось что-то негодующее. Отхлебнув кофе, штабист облокотился на стол и прочеканил:

– Владислав, я не знаю, какая связь между тобой и многогранниками, но тебе нужно будет поработать с ними. – Уставившись мне в глаза, он повторил: – Нужно. Понимаешь?