Кэтрин МакФлай - Роковая клятва. Том 1. Фаворит фортуны. Том 2. Орден проклятых

[Алистер]

– Ты врёшь мне! Верно, это – зависть,

к тому, чем вам не завладеть!

[Дух]

– На силу сила же всегда есть!

[Алистер]

– Не на мою, – ты знаешь ведь!

[Дух]

– Обманчив этот день осенний.

Померкли краски лета, и

к концу подходят дни твои… —

Рассвет. Слабеет голос тени.

Донесся шёпот из тиши:

«Свой путь, Алистер, заверши

в бесславье. Позабудь стремленья

перебороть судьбу. Она

давно Вселенной решена!»

Лучи рассвета озаряют

простор бескрайний. Исчезают

виденья все. Огонь угас

в утра тревожный ранний час.

«Кто смертный враг? – Алистер думал. —

Меня предать кто тайно вздумал?

Кем бы он ни был, кто решится, —

тому придётся поплатиться».

Седлал он быстрого коня,

подумав: «Рок – не для меня!

Я знаю, что мне сделать надо!

Как помышлял давно когда-то, —

заклятий книгу украду.

Она подарит мне всевластье.

И так смертельную беду

заклятьем книги отведу!

Нет, не могу убитым пасть я!

Нелепой смерти жалок вид!

Магистра ордена предам я.

Он книгу тайную хранит.

Рискую хоть попасть на скамьи

для подсудимых. Воровство —

ужасный грех. Но что с того?»

***

Он пересёк весь север, к югу

скача, к границе, где Дамфрис.

Пять дней. И с гор по акведуку

он по равнине скачет вниз.

В свой дом он прибыл на закате.

Среди древес в лучах, как в злате,

его именье средь садов,

сокрыто склонами холмов.

Течёт река в долине близ

Она зовётся речкой Нисс 3 3 River Nith (Dumfries) – Река Нисс в Дамфрисе, южная Шотландия .

Леса густые за рекой

скрывают дом, храня покой.

«Открыть врата! Милорд вернулся!» —

Алистер гордо оглянулся,

отдав приказ: «Охрану должно

удвоить. Живо! – Непреложно

велел он слугам выполнять. —

Покой чтоб в дом охранять,

вам нужно будет потрудиться.

Не медлить и не обсуждать!

Вели другим распорядиться!

Вам головою отвечать!» —

– Алистер зол, как никогда.

А что случилась за беда?

– Все разговоры на потом,

иль гнев его вам не знаком? —

Шептались слуги. – Он идёт,

все за работу! Долг не ждёт!

Он шёл по направленью к кузне.

Навстречу из дому – жена

его выходит. Смотрит грустно.

Была красивою она.

Он избегает взгляда с нею,

остановившись на аллее.

– Алистер, где ты пропадал?

И почему спешат лакеи

удвоить стражу?

– Не желал

бы говорить о том тебе я.

– Стихии заклинал у скал?

Твой грех – опасен и смертелен!

– Откуда знаешь это, Эллен?

– Я за тобой следила раз.

Ты колдовал, как день угас.

Грехи те жутки, будто омут.

А инквизиция – страшна!

[Алистер]

– Перекрестись – тебя не тронут.

Сказала с горечью она:

– Я за тебя боюсь!

– Не нужно!

Мне на борьбу довольно сил!

– Ты, значит, всё же ворожил?

– А даже если! Эллен, что же?

– Открой мне тайну, что узнал!

О чём поведал ритуал?

– Всегда исход иной возможен!

Не решена судьба моя.

А если – да, то всё же я

переменю её, пускай и

при том я вызов всем бросаю.

– Тебя боюсь я иногда…

Мы – незнакомы, хоть года

прошли. Теряюсь в думах я.

Скажи, ты любишь ли меня?

– Мне никого любить не должно.

И жить, как все, – мне невозможно.

Я вверил магии себя,

А маги не живут любя.

Я выбрал путь иной – познанье,

незримой силы осязанье.

– И что познал за свой ты век?

– Ничтожен в мире человек,

поскольку чувствами пленён,

и оттого коварный рок,

он никогда менять не мог.

Но я – не все. Я чувств лишён.

Себе я чувства не позволю,

как раз позволил. Нет, опять

я не желаю дар терять!

Я смерти не боюсь и боли,

а вот утрата сил – страшна,

когда безвестность – будто тьма.

– Не говори так! Жутки речи!

Ты изменился с первой встречи!

– Да я всё тот же! И другим

я не был – видели таким

все лишь меня. Но полно! Брак —

мне светский долг.

– Но как же так?

– Меня заставила семья.

Хотел молчать об этом я!

К чему любезности с речами?

Она, закрыв лицо руками,

рыдала. Он холодный взгляд

на даму бросил – и назад

он сделал шаг.

– Зачем спросила

меня о чувствах ты? Вопрос

о них твоих не стоит слёз.

– Но я тебя всегда любила…

Зачем ты чувства променял

на колдовство и ритуал?

– Мне дар магический важнее,

а разговоры все – пусты.

Меня задерживаешь ты.

Спешу я, замысел лелея…

– Что собираешься свершить?

– Не знаю страха я теперь!

– Твои слова смогли внушить

тревогу мне!

– Напрасно! Верь,

я, как задумал, буду жить.

И что принять мне суждено —

удел лишь мой. Но мне дано

намного большее, чем всем.

Закончим разговор на сем!

Имею много важных дел.

Прошу простить, когда сумел

тебя в смятенье привести

и пред тобой произнести

слова, каких не ожидала.

Но ты спросила и узнала

Не должно правду ложью счесть.

Сказав, пошёл Алистер в кузню,

врагам обдумывая месть.

Он там мечи ковал искусно,

И вряд ли в их округе был

кузнец Алистера умелей.

Разжёг огонь и позабыл

взглянуть: не крался ль кто аллеей?

Алистер в кузне меч ковал.

И вот шаги он услыхал,

какой-то шорох за спиною.

Припомнил: с полною луною

расстаться с жизнью должен он. —

И этой мыслью одною

он был несказанно взбешён.

Он быстро отошёл от горна,

свечи заметив слабый свет.

И с наковальни меч проворно

схватил. «Кто здесь?» – Ответа нет.

Минуя быстро наковальню,

Прошёл он дальше, глядя вдаль.

И вот опешил он буквально:

Клинки скрестились. Искры сталь

фонтаном высекла. Но меч

был твёрд в руке. В сиянье свеч

лицо Алистер увидал.

Пред ним Уильям, сын стоял.

Он юным был, лет десяти.

– Зачем ты здесь?

– Отец, прости!

Он вспомнил тут же духа речи:

«Кто первым меч с твоим скрестит,

тот сил тебя навек лишит!»

«Какая ложь! Тот дух, переча

законам всем, мне подло лгал! —

И нет опасности в помине!»

Алистер думал. И сказал:

– Ты почему ко мне – без стука?

Не смей за мной следить тайком!

Не шутка, не часы досуга

оружье. Всё! Не стой с мечом!

Клади на стол – и живо в дом!

– Отец, я лишь…

– Не зли меня!

Не выношу, когда подходят

ко мне из-за спины, храня

молчанье. Кузня ли заботит

тебя? О, ты – ещё дитя!

Ступай, к себе! Скажу хотя,

удар ты ловко отразил.

Но знай, что никому, Уилл,

оружье скрещивать нельзя,

удар для шутки нанося.

Алистер вышел быстрым шагом,

смотря на новый меч. Он знаком

увенчан был старинных рун,

эфес – рубином и сапфиром.

Он к сыну обернулся.

– Юн

ты для сражений с этим миром.

А в полнолуния канун

не выходи из дома! Это —