Бекнур Кисиков - Я тебя… More

– Но почему передняя гласная произносится скомкано, а основное ударение делается на твердый «р», который почему-то растягивается на весь диапазон? – Арсен не занудствовал. Мифы были его хобби. Какое-то время он сильно ими увлекался и собирал народные сказки, легенды и предания. И, изучая, понял, что нет никакого волшебства или сказочности в этих мифах: в них сокрыты особенности философии того или иного народа.

– Сразу видно, что ты не рыбак, – снисходительно улыбнулся в усы мотоциклист. Он умел ухмыляться так, что следы усмешки терялись в его усах. И по первости непонятно было, улыбается он или морщится. – В первой букве стоит женщина. Прародительница. Она дает жизнь. Но в этой букве много женского, а значит, мало добычи. Женщина не добытчик в наших краях. Так было всегда. И если ты затянешь с этой буквой, то ты затянешь и с добычей.

– Прости, но я журналист, мне нравится играть со словами, – не унимался Арсен. – Мне интересно, почему же последняя буква протяжная. А она ведь гласная, значит, женская?

– Последняя буква – это дочь. Мать – У. Сын – Р. Дочь – У. Все понятно. Дочке сына позволяется многое. И она не добытчица. Она – разделитель добычи.

– Разделитель добычи?

– Да. Вся добыча ради нее. Это продолжение материнского рода, выживатель народа.

– Что значит выживатель народа?

– Народы чаще всего выживают благодаря женщине, которая носит в чреве последнего из рода. Поэтому их и называют «выживатель» народа.

– Впервые слышу это слово, – недоуменно промолвил Арсен.

– И вообще, не думай об этом, – с силой нажал на газ мотоциклист. – Наша роль одна – приносить добычу. А остальное – от Всевышнего.

А Арсен вспомнил, что есть языки, где почти нет гласных. Или были. Что-то такое они проходили во время академической учебы. А может, это были первые языки, где роль женщины и гласных была незначительна?

Хотя, как может быть женщина не важной в обществе, ведь даже в этом возгласе она стоит первой – дающей жизнь.

А между тем на улицах появились школьники.

Возвращаясь со школы, они радовались так искренне, как могут только дети – по-настоящему. И даже насупленные школьницы, вечно недовольные своими одноклассниками, в душе ликовали, что наконец-то закончилась рутина и можно скинуть надоевшую форму и предаться своим делам.

Мальчишки, побросав ранцы на землю, кидали друг в друга камешки, раззадоривали девочек, дергая их за волосы. Девочки отбивались, сердито отчитывая пацанов, убегали, но не так далеко, чтобы подразнить, в свою очередь, одноклассников.

Арсен всегда был щепетилен и досконально изучал то, что было интересно, и в то же время – загадочно. Была в этом поселении некая тайна, которую он, столичный журналист, никак не мог разгадать. Мистика в этих отточенных, словно ритуалы, сменах фаз, эмоций, в некоем сакральном круговороте промежутков времени, словно управляемых неким невидимым кукловодом. И этот кукловод, возможно, заправляет и морем, по расписанию планируя приливы и отливы.

Арсен опять попытался в уме построить график жизни поселка.

Ведь он забыл самое главное – Женщины.

После рыбаков, отплывающих в море, животных, выходящих на выпас, детей, идущих в школу, на улицах появлялись женщины – настоящие хранительницы очага. Не торопясь, начинали подметать вениками рядом с домом. Потом они беседовали друг с другом, обмениваясь новостями, ходили за продуктами и буквально через час исчезали в своих домах.

Весь их день был посвящен подготовке вечерней трапезы, когда вся семья собиралась вокруг стола. Это самый важный эпизод, ради чего и происходит вся эта дневная суета.

– Мы называем этот ужин «Еда Вступления», – сказал мотоциклист.– Мы вступаем в лоно семьи и восстанавливаем утраченные днем семейные связи.

Черт те что! Ужин Вступления! Это надо же придумать: вступления, почему не выступления или даже исступления? Любят эти рыбаки напускать тумана.

– Приехали, – прервал его размышления мотоциклист, тормозя возле односкатного, небольшого, но аккуратного дома, огороженного изгородью из кустарника.

Он пошел к дому и, открыв дверь, крикнул в проем:

– Эй, жена. У нас гость. Накрой стол, – и, повернувшись к Арсену, крикнул. – Чего ты сидишь? Слезай. Сегодня мой дом – твой дом.

Арсен послушно прошел за ним. Неказистый внешне, внутри дом оказался просторным. За коридором следовала большая гостиная, из которой выходили три двери в другие комнаты. В центре гостиной стоял низенький деревянный стол, возле которого были сложены в стопку шерстяные одеяла.

Из команты выбежали двое детей, погодки, не старше пяти лет. Увидев отца, они бросились к нему с радостными криками:

– Папа! Папа!

Мотоциклист присел на одно колено и обнял детей, обнюхав их волосы.

– Что ты нам принес, папа?

– А вот что я вам принес, мои ангелочки, – расплылся в улыбке тот и вытащил из кармана конфеты.

– Ура! Ура! – завизжали дети и сразу же стали шуршать фантиками.

Из комнаты вышла женщина в халате и платке на голове. Увидев Арсена, она остановилась.

– Здравствуйте, – промолвил Арсен.

– Здравствуйте, – ответила она смущенно и сразу же стала отчитывать мужа. – Опять у них зубы будут болеть. Балуешь ты их сильно.

– Да ладно, жена, – стал оправдываться мотоциклист. – Старые зубы выпадут, вырастут новые. Самое главное – видеть их радостные лица. Я ими живу и эти минуты встречи для меня – самые драгоценные, – он ласково гладил детей по головкам.

Жена встала возле стола, сердито глядя на мужа, и хотела было дальше ругаться, но постеснялась гостя.

– Что встала? Гостей не видела? – шутливо прикрикнул на нее мотоциклист. – Накрывай на стол.

Словно опомнившись, женщина побежала на кухню.

– Спасибо, я сыт. Мы же недавно поели, – стал отказываться Арсен. – Где здесь можно позвонить? Мой мобильный телефон так и остался на пляже.

– А толку от твоего телефона, здесь все равно не ловит сеть. Ты лучше сходи на почту.

– А там есть Интернет?

– Там есть телефон.

– Хорошо, я тогда схожу на почту. Попробую связаться редакцией.

– Но прежде выпейте чаю, – вышла из кухни женщина.

– Спасибо, я все же сбегаю пока на почту. Нужно позвонить начальству, а то меня уволят, – улыбнулся Арсен и направился к выходу.

– Мы ждем вас к ужину. Сильно не запаздывайте, – крикнула хозяйка вдогонку.

– Он у нас заночует. Так что ужинать в любом случае будет с нами, – заверил супругу хозяин дома.

Выйдя на улицу, Арсен пошел в сторону центра, куда ему указал мотоциклист. Солнце клонилось к закату. Пройдя немного, он оказался на открытом пространстве, которое было таким же необустроенным, как и другие поселковые улицы: ямы, колдобины, выбоины, вместо цветов всюду разраслись сорняки.