Антонина Шипулина - Аптерос

Ей снова хотелось ощутить себя выше людей.

Годы потёмок: она вздрагивала, увидев плеть в руках человека, она плакала, как дитя, заслышав тот самый чеканный шаг её палача. Она была ничтожеством без разума и капли иного чувства, кроме страха. Ненависть выпили из неё всю вместе с кровью и гордостью. Где они теперь, эти люди?! Она колет их черепа, как орешки, ровняет с землей то, что они создавали поколениями. Велмара восстала из пепла, потому что она сильнее их; они – не восстанут, и она не оставит никого, кто сумел бы сложить в могилу их тела. Она…

Что-то мерзкое окатило её с головы до ног, просочилось меж пластин доспеха. Драконесса вздрогнула и вскинула рогатую голову, готовая отмстить обидчику, но раньше, чем она разглядела его на уцелевшем куске городской стены, брошенный факел превратил её в живое пламя.

Боль дошла не сразу, но это была не волна, а настоящее цунами, захлестнувшее её с головой. Только что гордая, кровожадно довольная своей силой, она опять обрушилась на землю в беспамятстве, с одним только животным воплем о помощи. Нагревались металлические пластины и вгрызались в кожу, она же срывала их когтями, не жалея и собственных боков. Казалось, что плавится чешуя и огонь – ещё чуть-чуть! – и доберется до ребер и органов, и ни конца, ни края этому страданию нет.

Тело пылало. Сознание резко погасло.

Несколько раз сознание почти возвращалось к Велмаре, но, ощутив боль от одного только движения век, она снова проваливалась в сон. Лишь когда ей достало сил открыть глаза и пошевелиться, Беса осознала, что ещё жива; в глазах темнело, стоило где-то натянуться или сложиться складками коже, но методом проб и ошибок она сумела выяснить, что шея и голова целы, чего не сказать о лапах, боках, спине… Нет, нет, неужели, лишенная крыльев, она теперь должна остаться и без лап?..

Вокруг было какое-то укрытие, словно бы из огромных листьев, через которые проходил, становясь ярко-зеленым, солнечный свет. Здесь Велмара была одна, однако, когда она подняла голову, чтобы немного осмотреться, на горизонте возник Мелеонор, громко ойкнул и мелкими шажками приблизился к ней, начал обнюхивать и осматривать тремя парами глаз на одной морде, словно бы и сам не был уверен, все ли лапы у неё на месте.

– Велмара! Как славно! – мурлыкал восточник с искренней радостью в голосе. – Мы уж не ждали, что ты очнешься. Нужно же было тебе так!

– Я встану? – с трудом ворочая языком, спросила Бескрылая о единственном, что её сейчас беспокоило. Маг закусил губу, на мгновение засомневавшийся.

– Встанешь, но нужно время.

«Которого у нас нет?» – добавила про себя драконесса, оказавшаяся уже не способной озвучить вопрос.

– Мы ещё у города, мне пришлось подрастратить силы и наводить морок вокруг тебя, лишь бы выжившие не смогли найти тебя, когда пойдут мстить. Большинство наших вполне живы, здоровы и уже отправились дальше на север, чтобы зализать царапинки, – уже угомонившийся и севший рядом по-собачьи восточник ещё раз окинул Велмару взглядом и скорчил недовольную рожу. – Ты пропустила трое суток. Но я боялся, что может быть и больше. Ты сильная, действительно сильная…

«Какой там», – хмыкнула Беса про себя.

– …Ты должна быть благодарна Бенне. Он каким-то чудом выволок тебя из горящего города и отдал мне в лапы, уж не знаю, как ему это удалось.

Велмара резко вздёрнула голову от земли и бешено вытаращила глаза на Мелеонора; она рванулась было и встать, но тут же захныкала и снова уронила голову.

– Я не должна никому, – рыкнула она сквозь зубы. Нет, нет, хватит с неё опекунства Бенне, довольно! Пусть найдет себе кого-нибудь ещё… Если ему кажется, что он сможет приковать её к себе таким страшным долгом, как обязанность жизнью, то пусть идёт к чёрту. Даже если бы он был последним драконом на свете, Велмара не стала бы отдавать ему этот долг.

Тремя днями позже, проведенными в полусне и глотании каких-то мудреных лекарств из лап Мелеонора, Велмара оправилась достаточно, чтобы перекинуться в человеческое обличье. Ещё несколько дней они потратили на то, чтобы разыскать новый лагерь на севере. Их встретили с должными почестями: Бескрылую пытались накормить и напоить, но стоять на ногах дольше часа она не была способна, так что из-за волны обсуждений битвы, которую всколыхнуло её появление, здоровые не успели осуществить задуманное. Через рассказы сородичей выяснилось, что ещё одной жертвой текучего огня стала Рира, но для Плоскозубки всё кончилось печальнее. Её похоронили там же, у убежища в мороке Мелеонора, и со злым торжеством Велмара обнаружила, что мало кто говорил о смерти Риры с настоящим сочувствием и скорбью, а не только из сплетничьего интереса.

В остальном же было больше бахвальства ранами, чем самих этих ран. Одного ранили в плечо – задели стрелой, другому чиркнули мечом промеж глаз; больше всего крови перепало на душу грабителей, среди которых была Иля. Кроме полезных вещей, вроде денег и драгоценностей, чудачка прибрала к рукам гору всякого барахла: от красиво вышитого шейного платка до книг, написанных на местном языке. Достоверно было известно, что Иля – полиглот, говорящий по меньшей мере на трёх человеческих языках; к чему ей были эти познания, если она не разведчик, никто вразумительно объяснить не мог. Иля раскладывала свою добычу на расчищенной лужайке и рассказывала о каждой вещи любому желающему. Конечно, не без своих поэтических шуточек. Наблюдая за ней с мутящимся и плывущим сознанием, Велмара вспомнила, как кто-то говорил, что Иля очень неплохо ладит с одним из библиотекарей, даже слишком неплохо. Вот только молва, опять же, не уточняла, о ком речь, ведь один библиотекарь был глубоким стариком, почти не видевшим солнца, а другой – сироткой не старше девяти лет, которого издевательски-ласково называли Фелушей.

Словом, Иля была со странностями, и Велмара много, много раз пожалела, что, нашла место для отдыха прямо напротив неё.

Всю длинную валипскую весну Велмара провела, безвылазно сидя в своей пещере. Только к первым дням лета она ощутила в себе достаточно сил, чтобы иногда принимать участие в вечных пирушках Горба; это стало для неё настоящим спасением, ведь дома она только и могла, что мучиться одиночеством и болью. Марвуль исчез без следа, Мелеонор проводил время, как всякий воин, хоть его и относили к лекарям, и с больной возился мало. Иума, заботившаяся о Бескрылой, была скучной, книги, которые лекарка просила приносить Фела, были ещё скучнее. Иногда к Велмаре заходили её приятели, но на оживлённые разговоры с ними Велмаре не хватало сил, так что эти посещения сначала жестко ограничивались Иумой, а после уже самими воинами, обнаружившими, что ловить у Велмары нечего.