Вероника Горбачева - Когда возвращается радуга. Книга 3

– Я помогу, – коротко сказал мавр.

Райан не возражал. Хоть от рождения силой был не обижен, но часть её сейчас уходила на удержание деда в полусонном, вялом состоянии. Главное – благополучно довести, уложить в постель и погрузить в сон суток на двое-трое, чтобы он окончательно угомонился. Хоть бы выветрилась, наконец, эта фейская магия, что действовала на него, как перебродивший мухоморный настой на берсеркера! За то время, что они провели в Лютеции, внук несколько раз незаметно пытался навесить на деда амулет-накопитель, чтобы оттянуть переизбыток Силы, но ушлый старик умудрился как-то переработать чуждую энергетику: она укоренилась в нём, и оттягиванию извне не поддавалась. И молодой О’Ши не без основания волновался, что так и не узнает последних секретов деда и наставника, ибо тот сдавал на глазах. Похоже, для нападения на фею он использовал сугубо свои резервы, а украденная чужая магия, хоть и держалась в нём, но бунтовала. Отказывалась подчиняться. И если не остановить этот конфликт – рано или поздно беды не миновать.

Поэтому помощь со стороны он принял с благодарностью. Тем более – от человека О’Рейли. Телохранитель вряд ли оставил госпожу самовольно, скорее всего она послала его вслед за ними. А это значит, что есть шанс хотя бы объясниться.

Но что она говорила о проклятье и изгнании из рода? Неужели дед скрыл что-то постыдное?

Тем более стоило встретиться.

Вряд ли он успел навредить самой Ирис; кажется, речь шла о её матери. Так или иначе, а они с феей – последние представители своих родов, и какие бы ни были счёты у старшего поколения, им с рыжей воевать не из-за чего. Надо держаться друг за друга. И так бы славно – вернуть её на остров, пусть ненадолго! Демоны с ним, с этим дедовым Барьером; откровенно говоря, молодой О’Ши не верил в идею вытеснить бриттанцев с острова навсегда, ибо у королевы Бесс всегда найдутся и флот, и пушки, и маги. А вот приучить бриттанцев, заставить их посмотреть на Изумрудный остров другими глазами, понять, что с ними лучше сотрудничать, чем загонять в пустоши – другое дело. Хорошо, что королева собралась замуж за короля Генриха. Хорошо, что фея благословила своим присутствием Франкию. А если она откроет для себя ещё и родину предков, с её зелёными холмами, колдовскими дубравами, сказочными замками… с неисчислимыми богатствами земных недр, магией кельтов, секретами рас, считавшихся давно умершими… полюбит их маленькую страну и согласится стать посредником в переговорах… Говорят, король благоволит к ней. Значит, не откажет в содействии. Франкии не интересна кельтская магия, зато нужны серебро и свинец, пшеница и ячмень, ткани и шерсть. Его Величество, в отличие от Брана О’Ши, человек практичный и выгоды для своей страны не упустит.

Понемногу, лавируя между хозяйками, спешащими на рынок и задевающими их своими корзинами, отшучиваясь от дозорных – дескать, вот, хоть и старик, а погулял ночью хорошо, приходится на руках домой нести! – они с нежданным помощником благополучно довлекли старого друида до гостиницы в тупичке. На ходу, пересекая гостевой зал, Райан бросил заметавшемуся перепуганному хозяину: «Приболел дед, что поделать. Хорошо, что я его нашёл вовремя. Не волнуйтесь, дружище, лекаря не надо, я его приступы и сам лечить умею».

Брана уложили в постель, едва сумев разжать вцепившиеся мёртвой хваткой в посох пальцы. Даже в почти бессознательном состоянии он не расставался с символом былого могущества. Сейчас, глядя на враз одряхлевшего старца, трудно было представить, что это он когда-то останавливал штормы и гигантские волны, грозящие разрушить побережье, и именно он однажды, чтобы запугать бунтовщиков-гномов, пробудил вулканы Эйяфьядлайёкудль и Мирдальсёкудль; это под его заклинаниями раскалывалась земля, увлекая в разломы первых пришлых бриттов и англов… Благоговея перед его мощью, внук, тем не менее, не жалел, что родился оборотнем, а не стихийником. Возможно, почти безграничные возможности вкупе с безнаказанностью и взрастили в Бране О’Ши пренебрежение к человеческим жизням, к «людишкам вообще», как он их презрительно порой называл…

Потом они долго беседовали с Али, и молодой друид никогда ещё так много не рассказывал: о себе, о деде и погибшей семье, об Изумрудном острове, об их замыслах… Он не скрывал ни дедовых надежд, ни своих сомнений и планов. И дождался награды за откровенность.

– Расскажу о тебе госпоже, – сказал мавр. – Всё, что слышал; а она сама пусть решает, видеться ли вам. Не беспокой её пока, лучше приглядывай за своим родственником. Решит она с тобой встретиться или нет – я сообщу в любом случае.

…А сегодня утром он явился за ним, чтобы проводить в дом Ирис О’Рейли.

Хорошо, что они встретились. Лучше говорить – и разъяснять недоразумения, чем годами накапливать обиды. Им, Райану и Ирис, нечего было делить: когда бы они успели навредить друг другу? Но после обменов воспоминаниями у обоих стало удивительно тепло на душе. А главное – фея согласилась посетить Ирландию, пусть не скоро, не сразу, но приехать на Изумрудный остров. И теперь с чистой совестью можно возвращаться домой, сразу же, как дед очнётся, придёт в себя… Дороги сейчас не в пример лучше, чем в конце апреля, когда им пришлось отбывать с родины, ехать до побережья – одно удовольствие. А там уж ждёт невеста, и надо готовиться к венчанию и рождению сына…

Она была просто красавица, эта последняя ирландская фея. И Райан О’Ши мысленно, не вслух – дабы не привлечь злых сущностей, налетающих на людские надежды и разбивающих в прах – пожелал ей доброго и любящего мужа, а главное – побольше детишек. Глядишь, хоть кому-то передастся благодатный дар, и, возможно, фей или фея захотят, как и мать, побродить средь изумрудных холмов, да, может, и останутся, приживутся. Ведь зачарованный замок Эйтн всё ещё ждёт хозяев.

Прижав руку к сердцу, он склонился в прощальном поклоне, не куртуазном, столичном, а старинном: простом, но уважительном. Фея поклонилась в ответ. А матушка Мэгги, украдкой подглядывающая за ними из кухонного окна, даже головой покачала: вот уж красивая пара! Даже жаль, что родственники: хоть и дальние, а жениться Святая церковь, поди, не позволит. Впрочем, что-то этот синеглазый упоминал о своей девушке, кажется… Мэг ведь не только подглядывала, но и послушать старалась, когда приносила молодым людям кувшин прохладительного в сад. Только не очень-то поймёшь. По-валлийски Ирис говорила пока, запинаясь, поэтому беседа велась на франкском, а в нём уже Мэг сама не очень-то пока была сильна.

Прощаясь с хозяйкой, молодой человек чувствовал на себе испытующий взгляд этой не слишком молодой женщины. Хоть и соотечественница, хоть и простила деда и зла вроде бы не держит, но проводить его не вышла: должно быть, до сих пор побаивается. Что ж, можно понять. Хорошо, что тогда, в Эстре, он сумел ей помочь, поддержав своей Силой и вовремя уведя старика от дома, где изо всех углов так и тянуло вкусной фейской магией…