Айд Мус - Сказание Джеуджиро

– Это ты? – спросил Гирн, услышав шуршание.

– Да, – ответила Аириа.

– Рад вновь услышать твой прелестный голос. Теперь он кажется мне ближе.

– Я залезла в этот разлом, хочу передать тебе еду.

– Мне? Еду? Вряд ли я что-то смогу предложить тебе взамен.

– Ничего не надо, я просто решила тебя угостить.

Аириа подошла к дыре в стене, но свет Ирао не мог проникнуть в ущелье, и поэтому в нем было темно, они не видели друг друга. Она осторожно просунула в дыру сверток с фруктами, где на обратной стороне ее ладоней, она ощутила холодное прикосновения Гирна. Как только он взял у нее сверток, она тут же одернула руки.

– Не стоит бояться, я не съем тебя.

– Я не боюсь… Ты просто холодный…

– А ты так горяча, что хочется с тобой согреться…

Аириа промолчала.

– А что это? Странная еда, я такую еще не видел.

– Что странного? Те, что черные это минерино, а серые – это, чисачи.

Стоило Гирну откусить от минерино, он едва смог вдохнуть от восторга. Ему не доводилось есть ничего вкуснее. Он жадно вкушал дары, которые преподнесла ему Аириа.

– Это самое вкусное, что я когда-либо ел. Теперь, попробовав это, я готов умереть.

– Ого! – удивилась Аириа. – Чем же ты питался, раз подобная пища тебя восхищает?

– Я предпочитал злаковые пластинки. Я мог позволить себе их сколько угодно и мог подолгу избегать работы.

– А мне не приходилось слышать о таких пластинках. А как они выглядят?

– Ну, они, такие прямоугольные и очень вкусные.

– Выглядят как спрессованная трава?

– А что такое трава?

– Они хрустящие на ощупь и коричневато-серого оттенка?

Гирн бросил одну злаковую пластинку прямо к ногам Аирии. Она подняла ее и с отвращением понюхала.

– Ведь это пища для скота, – сказала она. – Мы кормим этим асорий.

– А что такое асории?

– Это такие животные, которые пасутся на лугу, едят траву и дают очень вкусное молоко.

– Неплохо было бы на них взглянуть. А меня здесь окружают лишь каркосы, светящиеся мизеи и злобно воющие джамаилы.

– Ты повстречал джамаила?!

– Да, один из них даже пытался похитить у меня сумку с едой, но я его отогнал.

– Но они же свирепые звери, способные разорвать на куски.

– Они такими лишь кажутся. Они меньше меня, глупее и даже боятся.

– А ты боишься их?

– Иногда, но не показываю им этого.

– А ты собираешься покинуть пещеру?

– Я был бы рад, но я осмотрел ее, и выхода найти не смог. Обнаружил лишь эту дыру, которая ведет наружу, но она настолько мала, что в нее я не втиснусь. Даже если я и смогу хоть как-то выбраться, то стоит мне попасть под лучи Ирао, я мигом превращусь в обугленное, бездыханное тело.

– Я укрою тебя платком, и лучи Ирао тебя не настигнут.

– Ты так любезна. И сейчас твой голос для меня – это настоящий источник тепла. И если выберусь отсюда, то первым делом тебя обниму, если ты не будешь возражать.

– Ты холодный, я замерзну, – Аириа улыбалась.

Гирн на мгновение умолк.

– Возможно, если я тебя обниму, – продолжила Аириа, – ты согреешься и перестанешь быть холодным.

– Я буду горячее Ирао.

– Но сейчас я тебя покину, мне пора отправляться в академию.

– Где мы с тобой встретимся в следующий раз?

– Может, придешь ко мне в гости?

– Хорошо! Как только смогу сделать проход наружу, так сразу же тебя найду.

– Я принесу тебе еще еды – уходя, сказала она.

– И расскажешь, что такое академия, – крикнул он ей вслед.

Много закатов Ирао они встретили вместе, так и не увидев друг друга. Их беседы были обо всем. Они могли поведать друг другу все свои тайны. Хоть их и разделяла стена, они были близки как никто. Аириа поведала Гирну о своих разногласиях с матерью, о ее настойчивости в том, чтобы она завела семью. Гирн был слишком свободен, чтобы заводить семейство и поэтому поддерживал ее стремление к учебе. А когда узнал, что в академии кормят и рассказывают что-то интересное и полезное, то сам захотел поскорее выбраться из недр Аркфариэла и пойти учиться. Порой Аириа засиживалась допоздна, слушая его захватывающие и забавные истории.

– И вот я стою на краю ущелья, дна которого совсем не видно, – вдохновлено рассказывал он, – а всюду тьма сгущалась, и в ней мне виделись лишь глаза свирепо рычащих джамаилов. Казалось, жизнь моя может оборваться, стоило только оступиться. Но я шагнул вперед, прямо навстречу опасности. Я смотрел в сотни светящихся глаз сгущавшихся повсюду джамаилов, которые были готовы наброситься на меня и вкусить моей плоти. Но я уподобился зверю. Я скинул с себя все одеяния и бросился в атаку. Я кричал! Я рычал! Я был безумен! Они расступились словно тьма, которую пронзил испепеляющий свет Ирао! Они меня устрашились и больше не смели подавать ни малейшего возгласа.

– Ты не выдумал это? – спросила Аириа.

– Не совсем, – слегка смутился Гирнгримгрон.

– Как бы то ни было, очень захватывающая история.

– Когда меня охватывает страх, я не задумываюсь о том, что неплохая выйдет история…

– Ты срываешься с себя одежду и прикидываешься безумцем?

– Порой, скинуть с себя все – лучшее решение.

– Но не стоит принимать это решение, стоя на площади мучеников, где многие увидят твою наготу.

– Пускай смотрят, мне не жаль. Да и оказаться на этой площади мне, по всей видимости, не доведется.

– Гирнгримгрон, только не печалься, – Аириа просунула обе руки в отверстие, а Гирн поднес к ним свою голову. Она бережено гладила его по холодному лицу, вмиг наполнившимся теплом ее ладоней. Она так часто это делала, что, не глядя могла бы узнать его лицо из миллиардов чуждых.

– А я и не собирался. В твоих ладонях мне не страшны печали, я утопаю в них.

– Однажды мы минуем стену между нами, даже если ее нам придется сточить зубами.

– Звучит довольно весело.

Они оба засмеялись.

– Что если, увидев меня, ты испугаешься и не захочешь со мной дело иметь?

– Тогда мы останемся в пещере и никогда не увидим друг друга, будем лишь беседовать.

Гирн обыскал всю пещеру, но долгие, тщетные поиски не привели его к выходу. Аириа несколько раз обошла гору и побывав в нескольких ущельях, так и не смогла встретиться с полюбившимся незнакомцем. Фа Но Эль утверждал, что выбраться оттуда едва ли невозможно, а единственный выход замуровали те, кто заточил его самого в той пещере.

***

Однажды Аириа решила проникнуть в пещеру через подъемник. Она подумала, что это единственный путь внутрь горы. Она долго решалась на такой смелый поступок, но ее одолевали сомнения, поскольку это путешествие могло оказаться безвозвратным. Возвращаясь как-то раз домой, она осмелилась зайти в преддверья подъемника, охраняемые каменными стражами. Вход к подъемнику был строго запрещен, и никто из жителей горда Эл даже не думал туда пробраться. Там работали несколько Эли и каменные великаны, выгружавшие с подъемника живую руду и загружавшие на него продукты.