Фёдор Титарчук - Веселый паровоз Чу-Чухин и его друзья. Детские истории

О магнитном колдовстве, которому, как считалось, подвержены все металлические объекты, а паровозы уж тем более, разговоры ходили, и относились к этому все серьезно.

– И чем дальше я продирался сквозь заросли, тем сильнее меня влекло вперед, – продолжал Чу-Чухин. – А заросли становились все плотней, я уже все бока себе исцарапал, один или два раза ударился о ствол дерева, помял ограждение трапа, кабину помял, даже на пару колес начал прихрамывать. И когда за темно-зеленой листвой начал пробиваться свет, я обрадовался и побежал побыстрее, не обращая даже внимания на то, что под колесами захлюпало, а с каждым метром я стал погружаться все глубже и глубже в грязную болотистую воду.

И вот по самые оси в воде я выбрался из леса, а там, на одном из пригорков стояла старушка и собирала ягоды. Что это были за ягоды я не знаю, но их было уже почти что полное лукошко. Старуха была худой, сгорбленной, с большим носом и крючковатыми длинными руками, а из-под бардового цвета платка выбивалась прядь пепельного цвета седых волос.

Старуха слегка разогнулась, взглянула в мою сторону и развела руками:

– Ой, а как ты сюда, милок, забрался?! – прокричала она. – Тебе сюда нельзя.

– Нельзя! Нельзя! – закричали её два кота. Один был черный, как ночь, второй когда-то был, наверное, белым, но жил давно в лесу да на болотах и потому изрядно подиспачкался. Котов я как-то сразу не заметил, наверное, они были где-то рядом, за холмом.

– Почему? – удивился я, моргая глазами от яркого солнца, выбравшись из темноты.

– А вот почему! – указывала вперед старуха.

Я не сразу разобрал куда она показывает, но потом, когда мои глаза привыкли к солнечному свету, увидел ужасную картину. Если раньше я слыхал, что в море есть где-то место, куда магнитное колдовство стягивает все потерянные или утонувшие корабли и место это называется кладбищем погибших кораблей, то что-то подобное я увидел и здесь. Только здесь было большое бескрайнее болото, поросшее местами небольшим кустарником, покрытое тиной, болотной травой и ещё чем-то, что растет на болотах, а посреди всего этого лежали старые, проржавевшие паровозы. Большинство из них глубоко ушло под воду и на поверхность выступали лишь их крыши, где-то торчали паровозные трубы, прямо передо мной, метрах в ста, из воды выступали только колеса – наверное паровоз перевернулся и лежал вверх колесами. Были здесь паровозы всех возможных моделей, их было очень много. Они наваливались друг на друга, упирались бортами, носами, подныривали друг под друга. Вдалеке я даже заметил бронепоезд. Его ржавые орудия смотрели в мою сторону и это было жутковато.

– Нельзя туда, милок! – улыбнулась старуха и предложила выбраться к ней на холм. – Там гибель. Верная гибель для любого паровоза, что туда попадет. Вот совсем недавно, на моей памяти, один вот такой же, ступил в болото, да так выбраться и не смог. Утащило его болото, целиком проглотило.

– Да как же это? – удивился я. – Как так получается?

– Не ведаю я. – ответила старуха.

– Тайна страшная! – промурчал черный кот.

– Да ты, я погляжу, уж и сам поистрепался, – покачала головой старуха, время от времени шепелявя. – В места гиблые забрел, да хоть нас нашел. – говорила бабуля. – Ты нас не бойся. Мы местные, давно тут живем, все ходы-выходы знаем. Поможем заблудившемуся.

– Поможем. – промурчал светлый кот и потерся о мое колесо. – А колесико то сломано!

– Ой! – встрепенулась старуха. – Как сломано? – подбежала ко мне. – И впрямь нехорошо с колесиком. Лечить нужно.

– Лечить нужно, лечить нужно. – согласились с ней коты.

– Поможем паровозику? – спросила старуха у котов.

– Поможем, поможем. – заурчали те и принялись как-то загадочно подмигивать ей.

– А вы в механике понимаете? – стало интересно и мне.

– А то как же! – удивилась старуха. – Понимаем. И очень много чего понимаем.

– Так вы механики! – вырвалось у меня. Хотя сгорбленная старуха и два кота не очень походили на механиков.

– Почти что. – проурчал черный кот. – Мы больше чем механики. Мы владеем механической магией. Ремонтируем силой заклинаний, отваров, настоек, масляных смесей и прочих технических веществ, неизвестных отсталой науке.

– Ух ты! – удивился я. – А ангар где ваш?

– А недалече, милок, – вступила в разговор старуха. – Тут, недалеко. Всего-то минут тридцать лесочком пройтись и на месте будем. – прищурилась она.

– Да что полчаса, быстрей доберемся. – подхватил черный кот, облизываясь почему-то.

– У нас там все уже готово, – всю дорогу не умолкала старуха. – Мы тебе припарки поставим, масло сменим, метал настойками отрихтуем, ржавчину растворим и металл на этих местах нарастим. Мы в этих делах много что понимаем. – шептало она.

Скажу сразу, лес то был тот же самый – угрюмый, холодный, влажный и темный. Ветви все так же смыкались над трубой, не пропуская вниз свет, подлесок закрывал собой все пространство между стволов деревьев. Мы шли по зеленому тоннелю. Мне даже показалось, что как будто бы именно для нас деревья расступились в стороны, открывая проход, но так и не разомкнув ветви над нами.

Я слушал вполуха старуху, все время оглядываясь по сторонам. Мне казалось, что оттуда, из-за кустарника, из-за стволов деревьев, из темноты кто-то за нами наблюдает. И наблюдателей там было очень много, сразу по несколько за каждым деревом. Все они были злые и были готовы вот-вот выскочить и наброситься. Теперь я понимаю почему старуха время от времени переставала рассказывать мне о своей механической магии и шикала в сторону леса. Наверное, успокаивала тех, кто там сидел.

Коты шествовали рядом, гордо задрав хвосты. Один справа, второй слева от меня.

– А вот мы почти уже и пришли, – указала вперед старуха. – Вот и наш ангар – хатынка.

Впереди что-то замаячило, занимая собой весь проход. То была обычная деревянная хатынка. Обычная да не совсем обычная. Старое дерево в сырости поросло мхом. Единственное окно давно не мылось, а крыша, сделанная из камыша, потемнела и требовала замены. Хатынка время от времени колыхалась и со стороны казалось, что она дышит.

– А как же мы там все поместимся? – удивился я.

– О том не беспокойся, милок! – произнесла старуха. – Вот, погляди. – и она внезапно засвистела. От её свиста у меня сразу же уши заложило, а когда она перестала – ещё какое-то время я плохо слышал.

– Эй, деревянная, повернись ко мне передом, к лесу задом! – прокричала старуха. В тот миг мне показалось, что я уже где-то слышал эту фразу, вот только где – все ни как не мог вспомнить.

«Деревянная» задрожала, закряхтела и, к моему удивлению, начала подыматься. Хатынка подымалась вверх, расталкивая собой в стороны ветви, а где и сами деревья. Деревья расходились, как живые, ветви предусмотрительно отгибались в стороны, а которые не успевали, те просто ломались под напором пришедшей в движение хатынки.