Вячеслав Митяшов - Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая

– Тренируешься? – в кухню снова зашёл отец.

В его руках были потемневшие от времени деревянные ножны.

– Это меч? Впервые его вижу, – удивился сын.

– Да он с тех пор всё время на чердаке лежал. Там ещё одежда и доспехи. Только всё это можно выкидывать. Одежда почти сгнила, доспехи проржавели насквозь – чердак сыроват.

– А меч?

– С ним, думаю, ничего не случилось. Если есть ржавчина, то можно взять брусок и почистить.

Брусок оказался в том же ящике с ножами. Николай сел на стул и, с трудом, вытащил из ножен клинок.

– Ого, – Саша с интересом оглядел довольно широкий, но коротковатый, всего в длину руки, меч.

Сталь его потемнела и, в основном, уже покрылась уродливыми пятнами ржавчины.

– Работы здесь много, но ничего, справимся, – отец улыбнулся и принялся скрести бруском по лезвию.

Раздался скрежет наждачного камня о сталь, и на камень пола посыпались коричневые хлопья сдираемой ржавчины.

– Ещё один вопрос, – Саша подсел рядом.

– Валяй.

– А где ты к завтрашнему дню раздобудешь одежду и оружие?

– Не волнуйся, все привезёт Стрижевский. Надеюсь, тебе не придётся применять его.

Неожиданно трелью пропела валявшаяся у плиты телефонная трубка. Взял её Александр.

– Да.

– Алло, Саш, это ты? – проворковала трубка мягким женским голосом.

– Я. Привет, Таня. Сам тебе собирался перезвонить. Извини, но мои планы неожиданно изменились.

– Как? Что-то случилось?

– Я уезжаю и… – Саша взглянул на отца, – и видимо надолго.

– Жаль, а я так на тебя рассчитывала, я хотела… чтобы с тобой пойти…

– Извини, ещё раз извини, но только полчаса назад узнал.

– Если не секрет, куда уезжаешь?

– Да… с отцом…. По делам.

– Ну, ладно. Постараюсь забежать к тебе сегодня, попрощаться. Но не обещаю. Удачи.

В трубке раздались гудки. Саша расстроено вздохнул и кинул замолчавшую трубку на стол.

– Проблемы с девушками? – спросил его отец, продолжавший елозить наждаком по лезвию.

– Хотел завтра вечером сходить в кино на премьеру. Она хотела идти со мной.

– Таня?

– Таня Сандовская.

– Случайно не стройная шатенка с волосами до плеч? – усмехнулся Николай, но вдруг вздохнул, улыбка сошла с его лица, и добавил. – Анна такая была, вспомнилось что-то.

– Нет, па, она блондинка, она такая… Как увидишь, сразу сердце начинает из груди выскакивать…

Остаток дня прошёл на редкость скучно. Николай упорно правил меч, видимо хотел, чтобы клинок блестел как зеркало. Александр, в мозгу которого до сих пор не укладывалось происходящее, бесцельно проводил время перед телевизором. Он машинально переключал с канала на канал, но не воспринимал того, что происходило на экране. Его мысли были заняты словами отца об этом удивительном путешествии. Сказка вот-вот станет реальностью, или это просто сон, просто бред или глупый розыгрыш. Нужно подождать лишь до завтра, и всё выяснится, всё встанет на свои места.

Он не заметил, как уснул, а когда проснулся, было ещё очень рано, лишь половина седьмого. Глаза открылись, и сон тут же ушёл, словно его и не было. Саша сразу поднялся, хотя любил десяток, другой минут понежиться в кровати. Он быстро умылся, оделся и спустился в гостиную. Так, сегодня они должны отправиться на этот непонятный Остров. Или всё это приснилось? Уже на лестнице до его слуха донёсся голос Ивана Сергеевича. Нет, не сон.

– Здорово, Сашка, – Стрижевский поднялся навстречу.

Он почти не изменился. Седины в волосах прибавилось немного, подбородок украшала всё та же аккуратная бородка. Может, лишь морщины на лице стали немного глубже.

– Здрасте, Иван Сергеич.

– Ну, что, неверующий. Думал, сказки это, которые старики придумали для мальца. Я, вот, тебе сюрпризы принёс.

Он порылся в стоявшей у дивана вместительной дорожной сумке и достал оттуда увесистый свёрток.

– Держи, – Стрижевский сунул его в руки Александра.

Тот положил свёрток на столик. Ещё даже не развернув его, он догадывался, что там. Так и есть, добротные сапоги, прочные кожаные штаны, в которых и на гвоздь сесть не страшно, рубашка и кожаная куртка на шнуровке с, до смешного, короткими, по локоть, рукавами. И меч, короткий, широкий в деревянных ножнах, похожий на тот, что у отца.

– Одеваемся.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Он надел на себя одежду – удобно, ничего не жмёт, ничего не мешает, не сковывает движения. Оделись и Иван Сергеевич с Николаем. Каждый закинул на плечо похожие на котомки рюкзаки с припасами.

– Да, выпьем по стаканчику вина и в путь, – предложил Стрижевский.

Они прошли на кухню. В руках Ивана Сергеевича появилась бутылка красного вина, он ловко ввернул в пробку штопор, выдернул её и разлил по бокалам тёмно-бардовую жидкость.

– Ты дверь не запер? – тем временем спросил Саша отца.

– Соседи должны зайти попозже, рыбину в аквариуме покормить. Я им ключи оставил, они закроют.

Стрижевский раздал бокалы, посмотрел на спутников.

– Ну, за возвращение, – сказал он тост.

Все выпили.

– Пора, – дрогнувшим голосом проговорил Николай.

– Пришло время вернуться, – ответил ему Иван Сергеевич.

Сартаков достал медальон и положил его на ладонь. Александр растерянно оглянулся на Стрижевского. Тот улыбнулся, кивнул и положил руку на плечо Николая, говоря взглядом – делай то же, что и я. Саша судорожно вцепился в куртку отца, и тот медленно, словно смакуя каждый момент движения, опустил руку на медальон и сжал его.

В последний момент перед ослепительно-яркой вспышкой Александр почувствовал, что кто-то тронул его за плечо и произнёс: « …Саш». Но мгновение спустя все очутились в лесу. Когда прошли разноцветные круги перед глазами, он увидел вокруг себя стройные золотистые сосны. В воздухе стоял круживший голову запах хвои, свежей смолы, лесных трав. Светило солнце. Над землёй стелился лёгкий белёсый туман. То тут, то там раздавались весёлые птичьи трели.

– Это… это Остров? – неуверенно спросил Александр.

– Только этого не хватало, – почему-то произнёс отец, глядя за спину сына. – Откуда… откуда она взялась?!

Саша обернулся и ахнул. Под его ногами, на мягком ковре зелёного мха лежала в обмороке девушка – Таня Сандовская.

По длинному тёмному коридору, топая деревянными сандалиями, бежал человек в чёрной сутане монаха. Попадавшиеся ему навстречу братья благоразумно уступали дорогу, прижимаясь к стенам. Тот бежал, что было сил, не разбирая дороги, спотыкался, падал, вставал и снова бежал. Наконец, он остановился перед одной из дверей и, отдышавшись, утёр со лба пот и постучал в неё кулаком так, что загремели петли.

– Кто там? – послышалось из кельи.

– Это я, Эстиан.

– Входи, сын мой.

Монах, ещё совсем молодой, лет шестнадцати отроду, открыл дверь и, переступив через порог, поклонился, положив руку на сердце.