Марат З. - Переполох в Нечаянном городе

Пять секунд. Капитан прочертил ногами ровную диагональ и вскоре оказался на вражеской территории, но, пытаясь обыграть надвигающегося оппонента, просчитался и, к ужасу скандирующей толпы, отпустил мяч слишком далеко.

Четыре секунды. Снаряд медленно катится в аут, не до конца обыгранный оппонент приземляется на опорную ногу и, чтобы проводить мяч за линию, подставляет под удар могучую спину.

Три секунды. Арго в панике хватается за лассо. Удушливая петля, словно чувствуя всеобщее напряжение, сжимается и, скакнув аргонианину на плечо, трусливо забирается ему под шляпу, из-за чего та заходится лихорадочной дрожью.

Две секунды. На поле происходит нечто невообразимое. Малыш Ксена эффектно проскальзывает между ног оппонента и, заслышав тяжкий выдох толпы, выпинывает мяч обратно в игру, оставив не удел третьего «сопляка».

Трибуна Арго отбивает решающую секунду. Ксена, находясь между центральным кругом и штрафной, обегает четвёртого игрока, забрасывает мяч на голову Луковице и, сыграв с ним в «стенку», принимает снаряд на грудь. Воинственный клич замолкает, а всё, что двигалось в радиусе ста метров, замирает. Мяч отскакивает от груди бомбардира к земле, а затем, зависнув в воздухе где-то на уровне голеностопа, принимает на себя молотовый удар.

Развязка. Звон крестовины. Кошачья рука последнего «сопляка» отчаянно бросается вверх. Мяч от штанги пружинит к плечу вратаря. Тот падает, а снаряд, пролетая вдоль линии створа, устремляется к сетке.

Трибуна напротив взрывается. Её триумфальное пение, оборачиваясь ударной волной, прокатывается по округе, отчего стены театра, словно лишившись опоры, начинают ходить ходуном. Безумная ребяческая а капелла, продолжавшая набирать обороты, ударялась о поле громовыми раскатами и вместо того, чтобы вызывать у Арго раздражение, заставляла его испытывать настоящую радость победы.

Время шло. Контрабандист ликующе размахивал шляпой, пока малютка Ла, забывшая вовремя покинуть её, наворачивала круги. Со стороны это казалось забавным, особенно если представить, что она – это лотерейный шарик, а шляпа – барабан лототрона.

Неожиданно толпа затихла. Арго, тряся от радости мальчугана, сидевшего подле него на всём протяжении тайма, неожиданно обернулся. Ликование на лицах фанатов вдруг сменилось недоумением. Мячик, который по всем правилам должен был путаться в сетке, отчего-то преспокойно стоял у ног толстяка Уга.

– Эй, что за дела?!

Малыш Ксена, разведя от удивленья руками, подбегает к вражескому вратарю и отталкивает его в сторону.

– Где же ты? Где же? … ты не мог просто так испариться…

– Он здесь, дурень!

С середины поля вдруг слышится возглас «винной бочки». Внимание зрителей переносится к центральному кругу.

– Он здесь, дурень, – повторяет он чуть тише, но более грозно. – Мяч не в сетке, значит, вы проиграли.

Ксена вновь отталкивает вратаря, попытавшегося привстать, и быстрым шагом удаляется из штрафной. Уг, скрестив руки на груди, начинает глумливо посвистывать.

– Что за фокусы, а?! Куда он делся?

Нахмурившись, малыш Ксена демонстративно засучивает рукава, а через несколько метров, подойдя к оппоненту вплотную, упирает в его подбородок неистовый ястребиный взгляд. Толстяк Уг отвечает ему саркастичным напевом и, наклонившись к его лицу, устрашающе щёлкает пальцем, отчего Ксена немного вздрагивает. После щелчка палец Уга опускается вниз и указывает своему визави на того, кого он так упорно допытывался.

Ксена бросается к истоптанному мячу, берётся за оборванную часть покрышки и держит перед своим лицом. Мячик, покачнувшись от ветра, поворачивает к ксенонцу свою нижнюю часть и презентует ему нечто, что заставляет Арго внезапно вскочить. «Не может быть… Маячок-перебежчик?! Откуда… откуда он у него?» – мысль мелькнула так же быстро, как воспоминание о том, в каком задании ему приходилось использовать эту гнусную, невидимую глазу вещицу.

Брови ксенонца сводит от ярости. Он берётся за толстенную жердь Уга, что была у него вместо руки, и принимается искать на ней кнопочный манипулятор, с помощью которого управляется маячок. Ксена хотел вырвать его вместе с кожей соперника, посмотреть, как этот жирный мерзавец будет рыдать от боли и корчиться в невероятных муках после того, как устройство закоротит.

Он натужно замычал. Руки его, вцепившись в одну из слоновых кистей жирдяя, пытались раскачать её в разные стороны, повернуть чуть вправо, как самолётный штурвал, с которым он, на горе напарника, справился в два счёта. Но тут он оказался бессилен. Жерди подлого толстяка не дрогнули и лишь немного поддались назад, не давая ему развернуть ненавистную ладонь, в которой запряталась кнопка.

Толстяк Уг в это время злобно хихикал и то и дело наигранно зевал. Наблюдая, как брови оппонента свирепеют с каждой секундой, он широко улыбнулся, а потом, замкнув средний палец у ногтя большого, зарядил по лбу Ксены сокрушительным щелбаном. Последний, опешив, плюхнулся поясницей на поле.

Арго, сжав кулаки, перепрыгивает через оградительный борт. Закинув на голову фетровую шляпу, он спешно шагает к центральному кругу, как вдруг замечает, что на его волосах что-то зашевелилось. Оно дрожало так же сильно, как во время последних секунд тайма, но почему-то в этой дрожи теперь чувствовалось не напряжение, а самая настоящая злость. Это было зачарованное лассо. Малютка Ла готовила свой излюбленный удушающий выпад.

Но тут, немного покачиваясь, встаёт малыш Ксена и даёт напарнику сигнал «стоп!». Тот останавливается и удивлённо пожимает плечами. Тогда палец Ксены упирается в фетровую шляпу и не опускается до тех пор, пока дрожь, производимая его лассо, понемногу не сходит на нет. Арго быстро осознаёт, кому был отдан этот приказ. В следующую секунду малютка Ла спрыгивает ему на плечо и, немного поёрзав, перекидывается на плечи хозяина.

– Ой, какая замечательная игрушка, – басит толстяк Уг, протягивая палец к петле и получая в ответ неприятный укус, – возьму её к себе в коллекцию, как только расправлюсь с тобой.

– Наивный… наивный дурак, – потерев ссадину на лбу, Ксена язвительно скалит зубы, – дай я ей пару секунд, ты бы сейчас пел по-другому… наверняка валялся бы на песке и молил о пощаде.

– Раз так, почему ты её остановил?

– Потому что я должен сделать всё сам!

Протянув ладонь к своему напарнику, Ксена даёт ему очередной сигнал. Арго, состроив серьёзную гримасу, понимающе кивает в ответ. Этот сигнал означал лишь одно – начало жестокой расправы.

Сняв аккуратным движением шляпу, Арго подчёркнуто медленно стряхивает с неё налипший песок. Он еле прикасается к подогнутой тулье и затем почти незаметно забрасывает пальцы на трофейный патронташ. Тут он резко, точно делая выпад, достаёт оттуда один патрон и запрокидывает его в руку напарника. Тот просит ещё, из-за чего на лице аргонианина появляется пугающая ухмылка.