Егор Майндер - Точка Скольжения. Архипелаг. Часть вторая

– Ну, это-то и так понятно, – перебил Серёга, – И к чему ты об этом, всё-таки?

– Да к тому, понимаешь, к тому, что, сколько тебя помню, у тебя всегда неплохо получалось планировать, – ответил Дерас, – Проще говоря, мы имеем только приказ: что делать. А как это сделать: надо подумать, понимаешь?

– Хорошая мысль, Дерас, – ответил Дементьев, – Тогда давай вспоминать, что мы вообще знаем о таких кораблях, каковые, возможно, нас там встретят.

– Что по большей части они сделаны из бывших транспортников, захваченных пиратами и переоборудованных, – хмыкнул Дерас.

– И, при этом, оборудованных чем попало, – дополнил Дементьев, – То есть, вряд ли у них там имеется полноценная система противоавиационной обороны. Если и есть у них на палубе авиация, то я сомневаюсь, что это новейшие перехватчики. Да и к чему им и то, и другое? Значит, в любом случае, наше безусловное преимущество – это высота и скорость. Если спустимся ниже облаков заранее, нам, скорее всего, конец. Предлагаю подобраться поближе на большой высоте. Тогда успеем заметить, что вылетит нам на встречу: если авиация, то один из нас постарается оттянуть их на себя и увести подальше. Если ракеты, то думаю, успеем их сбить, благо, на крыльях у нас 1,5/6С, они в качестве противоракет подходят хорошо. Ну а там – в пикирование, проходим сквозь облака, выравниваемся, пролетаем мимо них так, чтоб всё рассмотреть, и снова уходим на высоту.

– А если у них и то, и другое? – спросил Каринеш.

– Тогда разделяемся сразу, – ответил Серёга, который уже примерно представлял себе ситуацию, – Один постарается стянуть на себя авиацию врага, второй пытается прорваться сквозь противоавиационную защиту.

– И кто же будет подставляться под авиалёты врага?

– По обстоятельствам, дружище, по обстоятельствам, – хмыкнул Серёга, – Вот они!

Трижды пискнул радар, показав подряд три цели. Сомнений не было – они самые, три корабля, идут прежним курсом, вот только скорость добавили.

– Оружие на боевой взвод, – напомнил Дементьев, сам щёлкнув тумблер, включающий пульт управления огнём.

– Давай-ка лучше ты на позицию ведущего, – сказал Дерас.

– Валенсес тебя же назначил, – возразил Серёга.

– Ага, – согласился Каринеш, – Вот только назначил он меня ведущим в учебном разведывательном полёте. Тебе не кажется, что обстоятельства изменились? К тому же план действий неплох, и он – твой. А стало быть, только ты полностью представляешь себе, что делать. Поэтому и вести тебе.

С этим спорить было трудно, и Серёга согласился. Авиалёт Каринеша немного сбросил скорость, а когда Дементьев обогнал его, добавил снова, расположившись на длину корпуса сзади – это называлось дистанцией; и на размах крыльев левее – это звалось интервалом.

– Набираем высоту до тысячи семисот, – распорядился Серёга, потянув штурвал на себя. Авиалёт задрал нос вверх, но не круто, а немного. Резкий набор высоты в планы Дементьева никак не входил, дистанция до противника позволяла пока не совершать крутых маневров. Левая рука легла на пульт управления огнём.

У «семёрки» было три гашетки: одна на штурвале в передней части, под указательный палец – отвечала за пулемёты. У перехватчика их было два, малого калибра, но зато высокой скорострельности. Крупный калибр нужен истребителям: им атаковать катера и другие цели с толстой обшивкой, которую надо пробить. У штурмовиков так вообще стояла самая настоящая автоматическая пушка, стрелявшая разрывными снарядами и поэтому способная повредить даже лёгкую бронетехнику. А вот перехватчик – авиалёт, приспособленный для борьбы с себе подобными машинами, а на авиалётах толстой броне взяться неоткуда. Зато и попасть по ним сложнее из-за их подвижности – именно поэтому перехватчик был оборудован сразу двумя скорострельными пулемётами, по темпу стрельбы превосходившими все аналоги на других типах. Чем больше зарядов за то же время выпущено, тем больше вероятность того, что хоть один, но попадёт. А в случае с оружием «солоксов» скорострельность была такой, что там, где попала бы одна, цель находили сразу три пули.

Ещё одна кнопка спуска располагалась наверху штурвала – это управление подвесками на кончиках крыльев, где всегда висели ракеты 1,5/6. Особенность этих ракет как раз подходила для перехватчика – мощности заряда вполне хватало для уничтожения любого авиалёта, а в воздушном бою маневренность ракеты очень и очень ценится. Область применения перехватчиков как раз донельзя тесно пересекалась с тактико-техническими характеристиками этих ракет, поэтому подвески на кончиках крыльев были специально оборудованы только и исключительно под класс 1,5/6. Мало того: ракету, висящую на подвеске под крылом, нужно сначала высвободить из захватов, чтобы она при запуске своего двигателя не ударила бы реактивной струёй в плоскость крыла машины. А это хоть и небольшая, но потеря времени. В воздушном же бою это маленькое запаздывание пуска могло стать фатальным. Если ракету расположить на кончике крыла, то запаздывание уже не требуется – реактивная струя её при этом по большей части уйдёт в воздушное пространство, слегка задев кончик, да и то случится это уже тогда, когда её выхлопные газы успеют остыть. На тех же штурмовиках или истребителях такие крепления не применялись, и гашетке можно было назначить управление любой из подвесок. На «Солоксах» этого не требовалось – поэтому и управление огнём на них было проще.

Третья кнопка располагалась в задней части рукояти штурвала, под большой палец – а вот на ней уже было переключение. Подвески на средней части либо нижних плоскостей крыльев, либо верхних. Ракеты на них навешивались из расчёта наибольшего удобства применительно к тому заданию, которое перед вылетом получал авиалёт. Сегодня там висели ракеты 2/7,5Е, самые маневренные ракеты в классе 2/7,5. Поэтому Дементьев, не колеблясь, задействовал их, даже не переключая. Ведь и на верхних, и на нижних плоскостях стояли те же ракеты, так что разницы никакой. Опустеет одна, бортовой компьютер автоматически переключит управление подвеской с опустевшей на полную.

Тем временем вертикальная световая линейка прокрутки всё бежала вниз, показывая возле отметки всё большие числа, и уже приблизилась к значению «тысяча шестьсот девяносто пять».

– Выравниваемся, – сказал Дементьев, глядя, как на лобовом стекле прямо впереди зажглось перекрестие прицела пулемётов, а по бокам от него появилась пара световых квадратов – это подвеска кончиков крыльев; и между ними и перекрестием прицела – пара ромбов, обозначавших направление пуска ракет со средних подвесок. Нажми на гашетку сейчас – и именно в этих светящихся ромбах на стекле и будут наблюдаться дымные хвосты стартовавших ракет, не имеющих захваченной их боеголовками цели.