Михаил Соболев - Статуэтка. Сокровища чжурчжэней

Аккуратно заправляю ложе и, взяв со стула одежду, голышом отправляюсь в свою комнату.

Странное свойство хозяев, что по утрам их нет дома, не удивляет.

Утренний моцион. Зарядка с силовыми упражнениями, отработка боевых упражнений, холодный душ в реке – словно так делал всегда. На душе умиротворение и гармония, что кажется – это чудесный сон.

Сажусь в позу для медитаций возле реки, закрываю глаза. Слушаю журчание воды, думаю о Шаманке. Представляю лицо, глаза, улыбку и мысленно говорю: «Я люблю тебя, солнышко мое таежное».

– И я тебя люблю, счастье мое неожиданное, – слышу голос в голове. Чувствую, как нега и умиление разливаются по телу.

– Би айауми, Гауня ( Я люблю тебя, Гауня ), – посылаю мысленно ласковый поцелуй в губы.

– Би айауми (Я люблю тебя), – слышу, ощущаю теплоту ответного поцелуя.

– Мне хорошо! Я счастлив! – мысленно кричу. – Ты мое чудо лесное!

– Я тоже счастливая, – шепчет. Чувствую (или мне кажется), что теплые руки словно обнимают меня. – Скоро приду. Иди в дом, любимый.

Открываю глаза и понимаю, что безумно счастлив и влюблен. Здесь мой дом и любимый человечек. Не хочу никуда уезжать.

Встаю. Медленно иду к дому. Меряю шагами расстояние от реки до огорода.

В голове рождается идея соорудить естественный водопровод. От речки до угла огорода около 200 шагов, примерно 150 метров. Когда мы шли в прошлый раз к скале, видел свалку из пластмассовых бутылок. До нее около часа ходьбы.

Объясняю хозяевам, что хочу сделать. Оба молча выслушивают.

– Ты хочешь это сделать? – переспрашивают. Услышав утвердительный ответ, дед кивает: «Хочешь делать – делай».

Таежница, вернувшись из леса, словно светится от счастья, загадочно на меня поглядывает. Что-то хочет сказать, но сдерживается. Услышав план по искусственному орошению огорода, радостно хлопает в ладоши, умоляюще смотрит на деда. Тот машет рукой, мол, делайте, что хотите.

Идём с ней вдвоём в лес. Беру пустые мешки, нож и разгрузочный жилет с необходимыми инструментами для выживания.

Шаманка надевает на руку браслет из желудей. Спрашиваю, зачем это нужно.

– Понимаешь, родной, – спокойно шагая рядом и держа за руку, объясняет. – Сейчас ты видишь мирный лес. Тебе спокойно и хорошо. И мне – хорошо. Это временно. Мы оба это понимаем. Точнее – ты понимаешь, а я знаю. Вокруг много ненависти и злости, грязи и черных душ. Нас с дедом ищут враги. Если будем жить в городе – погибнем! В лесу чувствуем себя, как дома. Это наш лес. Наша тайга. Наша Матушка-Природа. Наша Родина. Нам силушку дает и возможность вершить добрые дела. Это мешает темным силам, и они пытаются нас уничтожить. Но для этого им нужно всю тайгу уничтожить сначала. Поэтому безжалостно вырубается лес да за границу – в Китай – за бесценок вывозится. Поэтому ежегодный пал происходит, чтобы силы леса уменьшить. Ищут нас, понимаешь?!

– А если найдут – убьют? – недоверчиво спрашиваю.

– Да, – вздыхает. – Трудно нас убить, но можно, мы же люди. Я – Человек, а не чудище лесное. Я – Женщина, что родит новую жизнь. Трудно нас найти. Мы хорошо прячемся. К нам попасть невозможно. Вокруг дома по периметру, как ты заметил, дубы-охранники стоят. Тот, кому не положено, не зайдет.

– Ага, – улыбаюсь, вспомнив ощущения от приближения к дубу. – Но вас можно с воздуха увидеть и из космоса. Могут с воздуха напасть.

– Могут, – соглашается. – Но мы заранее узнаем, что к нам интерес с неба проявляется, и прячемся.

– Откуда узнаете?

– Постараюсь объяснить, – ласково гладит меня, как несмышленое дитя. – Матушка-Природа нас предупреждает об опасности. Слышим мы ее. Еще не потеряли навыки слышать.

– А почему мне рассказываешь? – тихо спрашиваю. – Вдруг где-то проболтаюсь?

– Не проболтаешься, – заверяет. – Я за тебя поручилась и перед тайгой замолвила словечко. Да и ты будешь молчать обо мне.

– Почему? – удивляюсь. Так хочу рассказать друзьям, родителям о своей встрече в лесу.

– Не захочешь меня и своих деток губить, – вздыхает. – Будешь помнить, что небрежно брошенное слово нас сгубить может.

– Да откуда ты так уверена про деток? – искренне удивляюсь. – Только сутки прошли, как мы сблизились. У людей годами не получается детей зачать.

– Ой, дурачок ты, – смеётся и, обняв, шепчет горячо на ухо: – Когда двое хотят создать новую жизнь, им ничто не в силах помешать. А сегодня утром духи сказали, что сразу двое будет. Мальчик и девочка. Я-то думала одного рожу, а тут такое счастье – двое сразу! Спасибо, любимый!

– Как двое? – опешиваю, обескураженный искренней серьезностью и неподдельной радостью. Не знаю, что говорить.

– Я рожу в феврале двоих малышей, – улыбается. – Плохо, что холодно будет, но не переживай – справлюсь.

– Как в феврале?! – вскрикиваю. Представляю, как будет по колено снега и никто не сможет приехать. Усевшись на землю, обхватываю голову руками. – Как же ты без врачей рожать-то будешь?

– А не надо врачей, – улыбается, присев рядом, нежно обнимает. – Я здоровая Шаманка. Построю родильный шалаш. Сама рожу. Есть девять месяцев на подготовку. Что ты так переживаешь?

– Я боюсь, – шепчу, крепко обнимая. – Ты не представляешь, как опасно рожать. Сколько женщин и детей погибает…

– Миленький, – шепчет. – Я справлюсь. Наши детки по любви зачаты, значит, все хорошо будет. Ты же хотел детей, правда?

– Да. Очень, – признаюсь. – Я и на горе загадал, чтобы ты родила мне сына.

– Вот и рожу. Вот увидишь, – убеждено шепчет, и мы нежно целуемся.

– Так ты точно знаешь, что беременна? – спрашиваю после поцелуев.

– Ну конечно, – смеется. – Я же Шаманка. Всегда точно знаю. А сегодня еще и духи подтвердили, что двойня будет. Я такая счастливая!

– И я, – улыбаюсь, вспоминаю о разлуке и мрачнею.

Девушка мгновенно улавливает мой настрой и обеспокоенность, спрашивает: – Что? Что случилось? Что не так?

– Я, – слова словно застревают в горле, – я не знаю, как смогу жить вдалеке от тебя. Как жить и знать, что ты рядом. Буду рваться к тебе. Приезжать, чтобы увидеть.

– Закрой глаза, любимый, – шепчет. Послушно закрываю.

Перед глазами возникает картинка. Иду к домику шаманов, а за мной следом стая волков и люди в черном. Растерзанное тело Шамана. Горящий дом, запертый снаружи. Слышу крики детей и Шаманки.

Открываю глаза, судорожно дыша. Шаманка печально говорит: – Так будет, если начнёшь меня искать. Приведёшь следом убийц своих детей. Ты этого хочешь?

– Нет, – шепчу, плачу. Давно не плакал и думал, что разучился. Больно и горько осознавать, что вынужден любить лесную жену и детей на расстоянии. Что не смогу обнять, вдохнуть запах родных тел и побыть с ними.

– Ну не плачь, родной, – шепчет, гладя по голове. – Не убивайся так. У нас вся жизнь впереди. Увидимся, и не раз.