Эльвира Иванова - Первые шаги. Сборник рассказов

И, наконец, Вовка Жогин, редко к ним присоединяющийся, домосед, сын математика, рассудительный и немного замкнутый. С ним и Желькой через пару лет произошла одна стыдная история, после которой их пути – дороги разошлись. Гуляли как-то Желька с Вовкой по деревне, и пришло им в голову (сейчас уже и не вспомнить кому первому), довольно свежая мысль – попробовать покурить. У магазина насобирали смачных, почти целых, окурков. Спички взять из дома не проблема. Решили идти на стройку, там легко спрятаться под вечер. Затянувшись прикуренной сигаретой, Желька почувствовала головокружение и легкое помутнение в голове. Необычные ощущения и страх быть пойманными заставили ребят выбросить окурки и разойтись по домам. В первый и в последний раз в жизни девочки бабушка стегала её дома полотенцем по заднице, почуяв запах табака.

С Вовкой обошлись гораздо круче – его посадили под домашний арест надолго и запретили дружить с плохой девочкой Желькой. Не то чтобы Жельке было хоть бы хны, но где – то щемило в душе, что Вовку не пускают с ней гулять.

Лето – упоительная пора! Можно бегать босиком, мелькая в пыли загорелыми ногами и руками, валяться в душистой траве и любоваться наклонившимися книзу ромашками и колокольчиками, сосать сладкую кашку клевера и, запрокидывая голову к слепящему солнцу, наслаждаться горячим воздухом и высоким полетом стремительных ласточек.

«Осподи! До чего же хорошо!» – думает Желька.

Да, если бы еще не дыра на шортах, порванных о забор, когда перелезала в больничный парк, чтобы посмотреть маленькое гнездышко с пестрыми крошечными птичьими яйцами и посвистеть от души. Дома-то это не дозволялось. С раннего утра бабушка ушла в лес за грибами и принесет оттуда, наверняка, огромных белых и подосиновиков – оковалков, да ещё захватит с собой подарок от лисы или зайчика – хлебушек с солью и растительным маслом, а может и карамельку. Желька уже повзрослела и давно понимала, что все эти подарки из леса бабушка берет с собой на перекус и оставшуюся еду потом приносит ей. Но так хотелось верить в сказки, которые раньше читали ей перед сном, а теперь Желька сама давно читает уже и «Тома Сойера», и «Робинзона Крузо», и «Серебряные коньки».

Как много интересного и загадочного происходит в этих книжках, неизведанного! Взять книги того же Жюля Верна или Беляева, так их можно, не отрываясь, читать сутками. Фантастические истории завораживали Жельку, и она в своих мечтах сражалась с пиратами на кораблях, находила клады в пещерах, кричала – «Пиастры! Пиастры!» вместе с попугаем Стивенсона, побеждала огромных одноглазых циклопов-великанов, опускалась на дно океана с Русалочкой Андерсена, спасая прекрасного юношу, и выручала из плена разбойников принцессу.

И не все так быстро, как в сказке сказывается, на самом деле делается. Только деньки летние скоро летят, остальное – учебное время, растягивается до невозможности.

В один из таких дней бабушка отправила Жельку в поселок погостить к маме. Желька давно жила с бабушкой-учительницей, а до недавнего времени была еще прабабушка Дуня, слепая и старенькая, но она умерла по осени, когда Желька ходила в 1 класс. Мама иногда навещала их с бабушкой, пройдя несколько километров от поселка, где она жила и работала в госбанке, пешком. Это были редкие встречи, которых Желька ждала с нетерпением.

Мама приносила в дом запах молодости, парфюмерии и какой-то другой недеревенской жизни. Подарки от мамы Желька получала нечасто, зато с удовольствием рассматривала короткие кримпленовые мамины юбки, накрашенные ярким лаком ногти, темные ресницы, покрытые густым слоем пушистой туши, острые стрелочки, подведенные карандашом на веках. Мама надевала очки и садилась читать, пользы от нее не было никакой, но присутствием своим она создавала целостность всей их небольшой женской семьи. Желька всегда чувствовала напряжение между мамой и бабушкой, как будто последняя была недовольна поведением матери, ее незащищенностью или безответственностью.

Каждый раз, когда мама уезжала на работу, Желька вздыхала с облегчением, но все равно потом ждала ее приезда. Мать с отцом развелись не так давно и наверняка она с кем – то встречалась и жила своей, довольно закрытой от Жельки жизнью. Перед сном Жельке поручалось чесать маме спинку, что она с удовольствием делала. Сухо чмокнув дочь в щеку, мама уходила рано утром в понедельник, чтобы доехать на молочной машине до районного центра.

Жельку отправили к ней на несколько дней, чтобы разнообразить ее досуг, летние каникулы, увидеться с родственниками и получить все возможные удовольствия городской жизни.

В поселке проживала семья бабушкиного брата в двух отдельных домах. Дядя Сережа – старший брат бабушки, с женой тетей Клавой, и их сын Алексей, с женой и сыном. Утром мать собиралась на работу, красилась, кормила дочь глазуньей и строго-настрого запрещала уходить далеко от дома. Не найдя у мамы в комнате детских книжек, Желька решила поговорить вечером о том, чтобы ее записали в детскую поселковую библиотеку и отправилась гулять возле дома. Обойдя деревянный, двухэтажный дом со всех сторон, она так никого и не встретила. Поколебавшись немного, Желька отправилась в большой парк за домом.

В траве, среди берез, девочка увидела большущий оранжевый подосиновик и осторожно выкрутила его из земли.

«Мама сварит суп!» – подумалось ей.

Желька понеслась с добычей домой, нюхая гриб по дороге и прикасаясь легонько губами к яркой шляпке.

Сбегала она и в центр поселка, побродила по книжному магазину и зашла в свой любимый, с музыкальными инструментами. Сколько раз она просила бабушку, чтобы та купила ей маленькую скрипочку, на которой Желька обязательно научилась бы играть. Но музыкальной школы в деревне не было, и ее мечтам не суждено было сбыться.

«Вот вырасту большая и куплю себе скрипочку сама»,– думала расстроенная Желька. Игрушечное пианино, что купили ей как – то, уже не устраивало ее повзрослевшую сущность.

Вечером мать явилась не одна, а привела с собой красивую женственно-мягкую подругу Римму. Комната, где проживала мама, была от работы и служила общежитием. Собрали простой ужин и сделали отвар из сосновых почек, который вылечивал мудреные заболевания. Голос Риммы нежно звенел в тишине комнаты, только был слышен звук посуды, которой гремела на кухне мать.

Ах, Римма! Она сразу покорила Желькино сердце своей мягкостью и добротой. Ее волшебные руки так и порхали плавно в воздухе, когда она что-то рассказывала или объясняла. Пухлые девичьи губы так и складывались в улыбку, а в глазах появлялись маленькие искорки, похожие на смешинки, которых, впрочем, никто, наверное, кроме Жельки, не видел.