Екатерина Кострова - За тихой гаванью залива Плежэ

Виктория замешкалась, она не ожидала приглашения от коммодора. Более того, он показался ей слишком надменным и щеголеватым, но отказываться было бы дурным тоном. Неожиданно в разговор вступил Даниэль.

– Коммодор, прошу простить меня за то, что вмешиваюсь, но боюсь, завтра сеньорита Виктория никак не сможет составить Вам компанию на утренней прогулке, поскольку эта честь уже выпала мне.

Виктория в недоумении посмотрела на него.

– О да, простите меня, коммодор, мне так неловко говорить Вам нет. – ответила Виктория, придавая своему тону наигранную огорчённость, но внутри себя она ликовала, что ей не придётся проводить время с этим самодовольным коммодором.

Рикардо, ничего не ответив, сел обратно за стол. Эта ситуация явно задела его самолюбие, поскольку оставшийся вечер он не проронил ни слова. Рамира также сидела молча. Виктория периодически останавливала свой взгляд на мачехе и никак не могла понять, что привлекло в ней Даниэля, этого молодого, полного жизни мужчину. Рамира всегда, сколько её помнила Виктория, была женщиной угрюмой, безрадостной, она как бы проживала свою жизнь и ждала, когда же наступит конец, и казалось, ничто не могло её заинтересовать. При этом Рамира отнюдь не плоха собой, у неё яркая южная внешность, густые длинные черные волосы, чуть затронутые сединой, загорелая ровная кожа и пышная фигура. Сама же Виктория по характеру была полной её противоположностью – живой, любознательной, жаждущей опасности и приключений, она любила рисовать, разбиралась в искусстве и живописи, ей нравились рассказы о доблестных мореплавателях, захватывающие истории о пиратах, романтические оды о рыцарях. В столице Виктория занималась верховой ездой и фехтованием, последнее стало для неё подобно танцу, в котором она, словно летала во время боя. За ужином говорила в основном Виктория, она рассказывала всевозможные истории о своей жизни в Мадриде, о школе, удивительные, захватывающие и такие банально глупые, но которые вызывали умиление.

– Я восхищена тем, как живут в столице, – говорила она, – там совсем другая жизнь, отличная от нашей. Но все же душа моя тяготеет к Маруанасу и Кордобе. Я выросла в тех краях. И мне тоскливо здесь, несмотря на всю красоту здешних мест. Доселе, я видела море лишь на картинах, а моё воображение не раз рисовало его на холсте, безусловно, оно очаровало меня и верно я уже не смогу жить без него.

Даниэль весь вечер не сводил взгляд с Виктории, он внимал каждому её слову. Это не ускользнуло от взора донны Франчески, которая по окончании ужина лукаво отметила:

– Вижу, Даниэль, Вы усомнились в правильности, сделанного вами выбора.

Даниэль нисколько не смутился данным замечанием и сделал вид, что не понял, о чем говорит эта старуха.

После этого, донна Франческа со своим сыном покинули особняк ди Кальенте, а Рамира, сославшись на усталость, отправилась в свою спальню, Виктория и Даниэль остались одни в гостиной. Они сидели на диване напротив камина.

– Хотела поблагодарить Вас за то, что сказали «нет» коммодору за меня, право, мне было бы неловко отказывать ему! – проговорила в полголоса Виктория.

Даниэль своей рукой, как бы случайно коснулся руки Виктории.

– Надеюсь, что мне Вы не откажите в утренней прогулке по побережью моря?

Губ Виктории коснулась улыбка, она ничего не ответила, встала и направилась в свою спальню, трепеща от нахлынувших чувств.

– Это да? – крикнул ей в след Даниэль.

Не оборачиваясь, она кивнула.

Когда девушка вошла в свою спальню, её ожидала Рамира, которая сидела в кресле в дальнем углу комнаты.

– Я хотела поговорить с тобой. – сказала она.

Лицо Виктории залил румянец, отчего-то ей стало стыдно за себя, за свои чувства и она уже готова была упасть в ноги Рамиры и просить прощения, но когда Рамира улыбнулась ей, Виктория немного успокоилась, отогнав от себя свои порочные мысли.

– Тебе понравился коммодор? – неожиданно спросила она.

Виктория замешкалась. Она отвернулась от Рамиры, не зная, как ей ответить.

– Я не хочу давить на тебя, – продолжила Рамира, – но тебе пора подумать о замужестве, а коммодор холост, при этом не дурен собой, неприлично богат…

Виктория повернулась лицом к мачехе, осознавая, что сегодняшний ужин стал смотринами.

– Не хочу обидеть Вас, маменька, но пока я не готова для замужества, кроме того, это должен быть любимый мне человек.

– Замужество и любовь всегда идут разными дорогами. В наше время нужно думать о своём благосостоянии, а не верить в глупые сказки про любовь.

– Как вы?! – воскликнула Виктория, – Вы ведь вышли замуж не по любви?

Рамира рассмеялась.

– Какая любовь, дитя моё! Даниэль младше меня на пятнадцать лет и, если бы ни его состояние, меня бы осудил весь высший свет, подняли бы на смех. Я любила по-настоящему только твоего отца, он был мужчиной всей моей жизни, всех моих грёз и выходила я за него не из-за положения. Виктория, мне пришлось продать поместье твоего отца только, чтобы как-то выжить и оплачивать твоё обучение в частной школе. А год тому назад в Мадриде на одном из светских раутов, я познакомилась с Даниэлем, он был одиноким юношей с печальными глазами, я очаровала его своей добротой и заботой, и спустя несколько месяцев мы поженились.

Виктория обняла Рамиру.

– Я присмотрюсь к коммодору, – сказала она.

С этими словами Рамира покинула спальню Виктории, пожелав ей спокойной ночи. Всю ночь Виктория думала о разговоре с Рамирой, она понимала, что никогда не сможет проникнуться к коммодору нежными чувствами, но что теперь ей оставалось? Всё решили за неё. Девушка чувствовала себя словно загнанной в клетку, и казалось, выхода из этой клетки уже нет, она заперта.

Наутро, после завтрака, в спальню к Виктории пришла Малик, доложив о том, что сеньор ди Кальенте готов к верховой прогулке и ожидает её внизу. Виктория заулыбалась, она вскочила с кровати, умылась, быстро оделась в костюм для верховой езды и спустилась вниз. В гостиной она столкнулась с Рамирой, женщина осмотрела Викторию и недовольно заметила:

– Ты одета вульгарно! Не подобает молодой леди надевать брюки.

– Маменька, это костюм для верховой езды. В Мадриде некоторые дамы позволяют себе иногда так одеваться для верховых прогулок.

На Виктории были надеты трикотажные брюки светло-кремового цвета, высокие сапоги, удлинённая белая рубаха, а поверх жакет с баской нежно-голубого цвета и позолоченной вышивкой. Волосы Виктория убрала под колпак.

Рамира покачала головой, указав на необходимость взять с собой компаньонку, и направилась в сад. Сзади к Виктории подошёл Даниэль, он подхватил девушку за руку и поздоровался.