Андрей Демидов - Золотая лоция викингов

Если бы люди были богами, они были бы вольны в выборе своих мыслей и поступков. Только божественное способно на свободу воли. Это только кажется, что нет ничего проще, чем выбрать себе мысли или решить, совершать тот или иной поступок. На самом деле поступки совершает не сам человек, а его представление о том, что следует совершить. Он всего лишь носитель этого представления, эфемерного, но имеющего абсолютную власть над полу звериной человекоподобной оболочкой. Представление человека о мире и о себе берётся не из космической пустоты, не из неизвестного пространства, она формируется из его окружения: нравов и обычаев, взглядов и обычаев его родителей, родственников, иноплеменников и людей вообще. Даже поведение животных, птиц и рыб служат ему примером, потому что живая его природная оболочка не может не чувствовать глубокую связь со всем живым. Страх смерти и увечий, голод, тяга к женщине, стремление защитить детей и накормить их, любопытство, ленивое стремления к усовершенствованиям для сокращения своих повседневных усилий, являются маяками среди желаний и мечтаний, теми берегами отталкивающими или манящими к себе.

Между сознанием и не сознанием человека, имеющем в себе представления об этих берегах всегда имеются магнитные стрелки, показывающие на них, что бы ни происходило вокруг, какие бы штормы и бури повседневности и дел не бушевали вокруг, какие невероятные события не происходили. В действительности же происходящее своими разными проявлениями только определяют способы неумолимого движения между берегами, приёмы уклонения от опасностей и захвата ценного. Даже когда человек не может понять силу, ведущую его через ступени жизненной лестницы.

Двигаясь по тропе бытия через мосты решений, он содержит в себе всё, что нужно для трудного пути. А в пути получается так, как получается, ибо обстоятельства могут складываться как в одну, благоприятную, так и в другую, неблагоприятную сторону. Человеку кажется, что это судьба или буддийская карма, божественная рука или везение, а на самом деле он сам действует внутри обстоятельств, своих представлении о правильном, а исход зависит чаще всего от случайностей. Таким образом поступки совершает как бы ролевая сущность человека, зависящая от его знатности, богатства, умений, возраста, пола и здоровья. Зная кто перед тобой, можно с легкостью и почти абсолютной точностью предугадать его поступки в тех или иных условиях. Вор украдёт, блудница будет искать возможности продаться, трезвенник откажется от пива, король поработит слабого правителя, мудрец будет искать смысл вещей, и так далее.

Когда сущности людские собираются в сообщества, отряды и семьи, они начинают мыслить вместе, неуловимо соотнося свои возросшие возможности и потребности с окружающим миром. И что бы ни говорили отдельные личности, все вместе они тоже подчиняются неосознанному закону, диктуемому уже сверх представлений о правильном и ложном.

Начиная это повествование о временах, лежащих в далёком прошлом, страшном своим небытием сейчас, но притягивающим своей сбывшейся очевидностью, можно увидеть все поступки настоящих людей в реальной жизни, стоит только представить действительность. Множество возможных вариантов прошлого так же велико, как и множество возможностей будущего, Основные вещи и события, вроде угасания Солнца, или угасания народа из-за оскудения пашен, изменить нельзя, как в прошлом, так и в будущем, но между глобальными событиями, множество возможных взаимосвязей выстраиваются в бесконечные варианты, и на каждом шаге видишь, как поворачивает дорога событий на очередной многоуровневой развилке. Так же и люди о которых идёт сейчас речь. Они обычные для своего времени, и мысли их обычные, как обычны мысли наши сейчас. Но если бы они на мгновение поменялись местами, то столько чудес и неожиданностей они принесли, что стали бы причиной записать и читать как книгу. Во многом именно этому приёму и следует рассказчик обычно с древних пор: помещает себя туда, где ему становится видно то, чего не видят современники, слышит то, чего им не дано. Однако, следует вернуться обратно в Сканию первой трети седьмого века нашей эры, скалистую, холодную и скудную, как и сейчас, и продолжить повествование о героях событий…

Вдруг до слуха чутко спящего Вишены долетел гулкий звук трубящего над фьордом рога. Оно прокатилось и исчезло гулкое эхо. Наверное, по фьорду шёл чужой корабль. Чуть погодя, снаружи послышались быстрые шаги, и в проёме двери кузницы показалось широкое лицо человека со взлохмаченной чёрной бородой. Его курносый нос был красным от хмеля. Круглые глаза с трудом нашли в полумраке Вишену, и глухой голос, злорадно, как могут себе позволить говорить только близкие друзья, произнёс:

– Вот ты где, лодырь! Тебя все ищут!

Говоривший, вошёл внутрь, матово блестя стальными кольцами длинной кольчуги, золотым браслетом-змейкой и кольцами почти на всех пальцах.

– Ты чего, Эйнар, в кольчуге-то, на битву собрался со свиньями и курами, или перед женщинами похвастаться? И что это, почему люди ярла Эймунда нам вернули оружие? – Вишена удивился так, словно перед ним появился оживший камень или настоящий гном.

– Да, ярл Эймунд велел вернуть всем нашим викингам оружие, потому что опасается нападения, а кольчуга моя мне сейчас не для красоты! – ответил на это викинг.

Вошедший викинг подозрительно огляделся и сказал после этого:

– По фьорду идёт корабль, все думают, что это эсты или пруссы. Ярл Эймунд открыл свою оружейную, и раздал наше оружие, – с этими словами он протянул Вишене меч в красивых кожаных ножнах.

– Ясно, Эйнар, может быть это викинги с востока. А где все наши? – Вишена поднялся во весь рост, вытянул меч из ножен, осмотрел клинок.

– На берегу.

– Ты видел её?

– Кого? – Эйнар огляделся, сильно шатаясь от хмеля, ожидая увидеть Маргит.

– Она хорошая девушка, но очень капризная, и плачет всё время. Может, она станет другой, когда я женюсь на ней?

– Ярл Эймунд зол, что ты рано ушёл с пира, а его сыновья обещает убить тебя, если застанет вас вместе с их сестрой, – говоря это, Эйнар дошёл до бочки, стоящей рядом с горном, взялся за её край и нырнул туда головой.

Распрямившись, он выглядел уже заметно посвежевшим. С него ручьями лилась вода. Фыркая и утирая бороду ладонью, он хрипло засмеялся, глядя на сосредоточенное лицо друга:

– У тебя в голове мухи. В фьорде чужой корабль, на тебе висит обвинение в нарушении обычаев помолвки и свадьбы, а это, знаешь, после убийства второе самое страшное преступление. Ты что, действительно возьмёшь её замуж? Ты ведь сделаешь её несчастной. Тебя завтра убьют, или ты уйдёшь в дальний поход на три года, и сгинешь в шторме. Что она будет делать?