Линда Йонненберг - Колонизатор. Картинки ближайшего будущего

– Ну и зачем же, Евгений Иванович?

– Фёдор, это не так просто объяснить, словами можно исказить смысл и всё испортить, лучше я расскажу тебе такой коан: Однажды император приказал устроить сад, чтобы по красе и совершенству ему не было равных. Он пригласил самых опытных садовников, художников и философов. Когда сад, наконец, был закончен он созвал знатных гостей чтобы поразить их. Все в один голос восторгались красотой сада, но императора интересовало мнение Лин-чи, который считался знатоком. «Я не вижу не одного сухого листа», – сказал мастер Лин-чи- «Из-за того, что здесь нет сухих листьев, сад выглядит мёртвым». Император приказал принести сухих листьев и разбросать их по аллеям парка, ветер начал играть ими и шорох листьев оживил сад. Теперь сад прекрасен, – сказал Мастер Лин-чи, и все с ним согласились. До этого он был слишком хорошо спланирован и выглядел неестественно. Искусство становится величайшим, когда оно не обнаруживает себя, а жизнь безжизненна без присутствия смерти.

– Так значит мы всё же поднимем наш цветок, ведь без него наш сад не совершенен! – восхитился сержант Воротов.

– Ты не представляешь, Фёдор, как рад я твоим успехам на пути познания, – произнес капитан совершенно серьёзным голосом и протянул сержанту ключ, с которого начинался протокол 21, протокол ведения огня.

Они вонзили свои ключи в одинаковые отверстия пускового устройства, перед каждым зажглись помутневшие от времени и бездействия экраны.

– Координаты цели определил, – произнёс Водопьянов почти торжественно.

– Координаты получил, сохранил, – отозвался в тон ему Воротов.

Слова протокола звучали как стихи, всего несколько строф, и вот наконец прозвучала последняя строчка, доставшаяся сержанту Фёдору Воротову:

– Запуск определяю, как: Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль…

Секретный объект дальнего космоса «Светоч 2» дрогнул всем телом, из него вывалился трёхтонный железный батон, оказавшись в открытом космосе он ожил, зашипел и ринулся к цели.

Капитан Водопьянов вывел на главный экран серебристую сигару «Драгон 7».

– А если все же там кто-то есть? – спросил Фёдор, не отрывая глаз от экрана.

– Если там кто-то есть, то его положение в этом мире кардинально изменится минут через восемь, но и наше положение не останется без изменений, таков путь дао, – Капитан вывел на соседний экран их бешеный батон и график сближения:

– Ну, что ж сержант, у нас есть время, – он достал из-под стола наполненную до горлышка бутыль и улыбнулся.

Они очистили стол от ненужных вещей, нашлась в отсеке и закуска.

Капитан разлил по первой:

– Мастер Чи до просветления рубил дрова и носил в вёдрах воду, – это был его любимый коан, – что мастер Чи делал после того как на него сошло просветление?

– Рубил дрова и носил в вёдрах воду, – уверенно завершил коан Фёдор. Они чокнулись, выпили и закусили. Не успел капитан налить по второй, как нечто важное отвлекло его: графики на экране явно указывали на то, что «Драгон 7» меняет свои координаты, то бишь двигается, видимо включилась автоматика защиты.

Без слов оба ринулись к устройствам ведения огня:

– Координаты корректировки определил.

– Координаты корректировки получил, сохранил.

– Допуск определил.

– Допуск получил, сохранил.

Это были стихи протокола 27, протокола корректировки огня.

Когда стало понятно, что манёвры «Драгон 7» бесполезны, Воротов не выдержал напряжения момента и завопил:

– Никто кроме нас!!!

– Никто кроме нас, – чуть слышно повторил капитан Водопьянов и на его главном экране распустился гигантский огненный цветок, он расширялся во все стороны сверкая огненными лепестками. Что-то тёмное и грузное отпустило, наконец, его душу, капитан ощутил это почти на физическом уровне, он выпрямился во весь рост и вздохнул полной грудью. Почему-то он теперь точно знал, что для дальнейшего движения на пути познаний ему не нужно саке.

Сержант Воротов с восторгом смотрел на огненный цветок, совершенство момента было так же понятно ему, и всё же, оно было неполным, где-то глубоко в душе он жалел, что никто кроме его и капитана Водопьянова не видят этого чудного зрелища, но он ошибался.

Минут через двадцать после событий, планшет Водопьянова ожил, девайс показывал, что один из секретных коммуникационных блоков «Светоча 2» вдруг ожил. Капитан немедленно вывел сигнал-запрос на экран, где уже проявилось несколько кодированных строчек. Водопьяянов ввёл ответный код, и вот уже на экране появился командир особого батальона ВДВ «Аркон», генерал-майор Зимовец.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор! – Водопьянов козырнул перед экраном.

– Доложите обстановку, капитан.

Трудно сказать, был ли расчёт, основанный на знании военного дела в действиях капитана Водопьянова, или он действовал интуитивно, но результат превзошёл ожидания. Уничтожение «Драгон 7», засечённое радарами батальона инициировало сеанс связи. Засекреченный объект таким образом рассекретили, что было явной неожиданностью, а значит оставалась надежда, что история экипажа «Светоч 2» не закончится в ближайшее время.

– На станции произошёл пожар, – капитан не собирался врать, – повреждены навигатор, система ведения огня и восемь модулей коммуникационного комплекса. Удалось восстановить только систему ведения огня и, частично, коммуникационный комплекс.

– Я знаю об атаке на вас со стороны «Драгон 7», капитан. Доложите о ваших ответных мерах.

Водопьянов был несколько удивлён таким поворотом дела, но разубеждать начальника не стал:

– На «Светоче 2» был произведён запуск торпеды У. К. Р. 174, цель поражена и уничтожена, протокол 79, согласно предписанию, активизирован.

Протокол 79 – был протоколом самоуничтожения, который капитан Водопьянов действительно активизировал, согласно предписанию, полученному им вместе с командирским кодом семь лет назад.

– Отставить протокол 79! – приказал генерал, – как поняли?

– Есть отставить протокол 79!

– Высылаю код отмены протокола 79, подтвердите получение

– Протокол отмены получил, активизировал

– Потери в личном составе?

– Потерь в личном составе нет! – отрапортовал капитан, – во время операции особенно отличился сержант срочной службы Фёдор Петрович Воротов. Я счёл уместным подать рапорт о представлении сержанта Воротова к награде, соответствующая запись введена в судовой журнал.

– Рапорт о представлении к награде Воротова принят! – генерал помедлил, видимо читая с соседнего экрана, потом продолжил, – Значит так, капитан, ваши ответные меры по уничтожению «Драгон 7» одобрены и лично мной, и в штабе. Приказываю подготовится к эвакуации. 16 апреля, то бишь через сорок девять суток, в 06.30 часов будет произведена эвакуация личного состава «Светоч 2» силами операционной группы «Лиса»! Как поняли?