Илья Либман - Мармеладные каникулы

Самолет пах изнутри французской кухней.

«Неужели они будут готовить прямо на лету?» – подумала Вика. Всем выдали наушники и сразу стали учить французскому языку – 2 стюардессы в проходах показывали синхронные упражнения с кислородной маской и надувными подушками.

«Говорят, что этот вид спорта успеют утвердить к следующим Олимпийским играм» – мелькнуло в ее голове– «французский юмор.»

Золотозубый красавчик не отрывал от нее глаз – должно быть, высчитывал кому и кем она приходится, и не опасно ли войти с ней в контакт. У Вики был достойный ответ, чья она девушка, если что – работало-зашибись.

Очень скоро в проходах началось обычное хождение. Вика читала где-то, что это, своего рода, воровской атавизм, которой исчерпал себя и умер, как часть профессии, но по-прежнему стойко живет в обычном путешествующем обществе.

В далеком прошлом, сразу после лошади, но еще до самолета, люди перемещались на поездах, и воры-наводчики первыми устремлялись со своих лавок «за кипяточком» через весь состав, делая пометки в уме, где что лежит. Если принять во внимание, что поезда бывали больше 15 вагонов длиной и обычно «обслуживались» одной шайкой с одним обозревателем, то трудно не удивиться такой замечательной зрительной памяти, но вовсе не на службе у прогресса.

Разнесли газированную воду и салфетки, пропитанные чем-то мужским, но все-таки приятным.

Соседка слева через проход стала шептать Вике, чтобы та не пила эту воду, потому что если это вода Виши, то она может повлиять не пищеварение быстрее, чем хотелось бы. К сожалению, ее шепот оказался общедоступным, но многие теперь недобро смотрели на нее, а вовсе не на соседку через проход. Некоторые даже в голос упрекали: «Что же теперь от жажды умирать?» Ей неожиданно стало весело, и она смело допила свою воду.

Сосед справа был развернут затылком в салон, как будто ему скрутили шею. Он смотрел в окно. Вика обратила внимание на его ухо. Оно было отчаянно розовым и светилось само по себе.

«Хорошо иметь такого проводником в темном лесу – не заблудишься. если бы он еще и говорил…» – продолжала она свою мысль.

Сосед вдруг заговорил про то, что видит, не поворачивая головы. Вика подумала, что она должно быть давно не летела в самолетах в международных масштабах и отвыкла от людей в полетах: с одной стороны – вода Виши, с другой стороны – объяснения о рельефе местности. Голос, однако, не был громким или назойливым – он просто укачал ее в дремоту, а потом – в сон.

Вика проснулась неожиданно от мысли, что она проспала свою остановку. пассажира слева больше не было у окна, а она была укрыта серым летным одеялом.

Свою остановку она не проспала – все сидели на своих местах и теперь больше молчали, чем раньше. Загорелись лампочки, предвещающие скорую посадку, и стюардессы побрели по проходам, проверяя наличие пассажиров на местах и ремней безопасности на пассажирах.

У Вики спросили про соседа слева, она серьезно заглянула под кресло, а потом к себе под одеяло и отрицательно помотала головой.

Люди через проход по-прежнему смотрели на нее недобро, видно так и не смогли простить ей разговор про воду.

Она подготовила декларацию прибытия, паспорт и обдумывала, как же все это произошло и что будет дальше. Хорошо еще, что у нее были официальные бумаги и настоящие деньги. Вика подумала, что если ее никто не встретит, то она быстренько обделает свои парижские дела да и улетит себе домой – денег эй должно хватить. Если в больших отелях будет слишком дорого, то она не такая гордая – может пережить пару ночей в каком-нибудь пансионе.

Первым делом, конечно, нужно поехать на кладбище Пер Лашез – поклониться праху Джима Моррисона и французским коммунарам, только потом уже на Елисейские поля и в театр Комеди Францез – интересно, что у них сегодня дают?

Потом Монпарнас 19, Ейфелева башня и Лувр.

В эту минуту легкий толчок остановил ход ее мыслей – самолет приземлился и теперь выруливал к посадочному терминалу.

Здание аэропорта было Вике очень знакомо из десятков французских фильмов. Сквозь безразмерные стекла она уже видела эклектичные эскалаторы и французикоов на них. Как, все-таки, плохо, что она не знает их языка. Одна надежда, что много говорить не придется кроме «здрасьте-досвидания».

Теперь самолет полностью остановился, и всем разрешили встать и двигаться к выходу. Впереди Вики шел все тот же мужчина, весь обвешанный чужими рогами. Он оказался вовсе не туристом, а просто был в гостях. Это Вика узнала из его чертыханий. Вообще-то, рога были ему очень к лицу. Он походил в них на какого-то лейб-егеря, который вместо королевской охоты под Фонтенбло, случайно попал на борт самолета.

Рога, однако, беспокоили Вику тоже – они упирались в нее при каждой его остановке. Она предложила ему понести парочку не слишком больших и острых. Он посмотрел на нее, как на спасительницу, и жарко произнес: «Я вам этого никогда не забуду, держите эту пару – они ваши навсегда».

Вика улыбнулась ему: «Нет, ну что вы, мы с вами даже не знакомы, а вы мне рога с собственного плеча. Я ведь просто предложила помочь донести до конечной точки».

«Дэвушка, Франция очень пьющая страна, так что иметь свою тару – большой плюс, да и на таможне у меня могут быть неприятности…».

Теперь они уже двигались по длинному коридору, одна стена которого была закрыта темном стеклом, за которым наверняка сидели специальные агенты и тщательно рассматривали вновь прибывших с целью выяснения из причастности к мировому терроризму.

Вика на всякий случай сделала безразличное лицо и улыбнулась солдатам незримого фронта.

После прохождения через таможню все выкатились в зал со встречающими, которых было довольно много. Отдельно от них стояли лимузинщики в фуражках и униформах с маленькими транспорантиками в руках. Ни на одном из транспорантиков не было Викиного имени.

Она докатила свой чемоданчик до удобного для обзора места и остановилась. Как ни странно, среди встречающих были одинокие мужчины с совсем неплохими внешними данными. Она даже подумала, что могла бы подойти к любому из них и сказать всепобеждающее «ну наконец-то». Просто она созрела как Т. Ларина, да случай не подворачивался.

Мужчины тоже обозревали Вику, но только выражение их глаз не давало таких уж пылких обещаний. Они смотрели на ее багаж с недоверием – с такими чемоданчиками международно путешествуют только знаменитости или люди без пристанища. а когда чемоданчик дополнен парой рожек, ловко перекинутых через плечо, то это была и вовсе неразрешимая задача для среднего француза. Вика понимала, что именно рога ее главный козырь в данную минуту. Незнакомый местному населению аксессуар женской одежды поражал своей многогранной конкретностью: то ли эти рога привезены сюда с целью оставить их здесь, то ли они – откровенное предложение сервиса, то ли – знак незабытого прошлого.