Илья Либман - Мармеладные каникулы

Ей не нравилась эта затея с самого начала, и успокаивало только одно: можно просто нажать на кнопку, и все сразу закончиться. Но она не торопилась нажимать. И теперь все произошло. Недаром кто-то из умных написал, что промедление смерти подобно.

Все было пока не так уж и плохо: дети с Принцессой в корзине укатили на маршрутке к бабке в деревню, дымовую трубу они починили, и 2 недели у нее все-таки есть, чтобы передохнуть.

Было еще совсем рано. Она лежала на спине и разглядывала сизо-голубые подтеки на потолке, которые выглядели материком или океаном на чужой планете.

Что-то неправильно было с матрасом – он тянул ее скатиться в середину кровати. Она повернула голову направо и была неприятно удивлена, что лежит почему-то не одна. Сердце заколотило отбойным молотком: «Меня изнасиловали, но я ничего не помню… Кто этот человек? Что ему еще надо, если он уже сделал свое грязное дело?»

Она медленно выскользнула из-под пестрой простыни ногами на пыльную овечью шкуру и отметила про себя, что пижамка – на ней; и верх и низ, и даже бантик завязан благопристойно.

«Может быть и не изнасиловали, а только собирались» – Она посмотрела на этого, явно мужчину. Что он делал в ее кровати… без разрешения. Так сразу было не понять.

«Может быть он не живой, может быть его подкинули, чтобы потом все свалить на нее?» – была ее следующая мысль.

Мужчина заворочался во сне, и она вздохнула: «Слава Богу».

Вика потянула свой сарафан со спинки стула осторожно, чтобы не выпала мобилка из кармана. Телефон был на месте. Две черточки показывали, что можно позвонить. Медленной павой она выплыла из комнаты, а потом быстро прошмыгнула во двор под тутовое дерево, которое в народе называют шелковицей и задумалась.

Звонить в милицию она не могла – что она им скажет, что нашла в своей постели спящего мужчину, который сам забрел к ней без приглашения и заснул… Позвонить Сергею – выглядело еще большим самоубийством, а потом ее кольнуло в глаз изнутри – а что если совсем не звонить никому, а просто разбудить его и поговорить по-хорошему. Ну сказать, например, что ему на работу пора.

Идея показалась ей самой жизнеспособной, но пока не хватало внутренних сил, чтобы войти в дом. В уме она затянула для спокойствия какую-то хлопчато-уборочную песню без слов и двинулась в спальню.

Может быть, он сомнамбула безвредный и чей-нибудь гость, перебрал молодого вина и пожаловал по велению ног к ней.

На всякий случай, прихватив бывалую скалку, она вошла в комнату. Простыни на кровати больше не было. Не было и мужчины. Она с надеждой заглянула под кровать, но и там было пусто.

Утро предыдущего дня было довольно обычным до прихода почтальона, которого она раньше никогда не видела. В общем-то, нормальный такой почтальон с толстой сумкой на ремне в синей форменной фуражке, только почему-то с перебинтованной головой. Он вручил ей заказное письмо и попросил расписаться в реестре.

Конверт был большой и желтый, а почтальон смотрел одним не забинтованным глазом, и ей даже показалось, что он улыбался хитро, как дельфин. В конверте лежало сопроводительное письмо, которое гласило, что она выиграла sweepstake, и ей предлагается немедленно лететь в Париж, а оттуда дальше, но куда сказано не было. Кроме письма в конверте лежал заграничный паспорт на ее имя, с фотографией, которую она даже и не помнила, но полосатая футболка на фотке была точно ее. В паспорт были вложены таможенные декларации со штампом проверено/оплачено и билет на самолет.

Первая мысль, которая пришла к ней в голову была, что времени сейчас всего 10 утра, и она все успеет сделать. И засмеялась от такой глупой мысли, как если бы к ней привели живого тигра и сказали, что цирк закрыт на обед – не могла ли бы она присмотреть за зверем часок-другой – за ним обязательно зайдут, и она непринужденно согласилось. Поймав свое отражение в зеркале, она сказала себе, что все успеет сделать, если не будет сидеть вот так перед зеркалом… в ожидании тигров. Еще в конверте лежали новенькие деньги-евро, которых еще никогда не сгибали.

«Должно быть, фальшивые или из какой-нибудь детской игры» – подумала она, но сердцем чуяла, что деньги настоящие, как и все остальное.

Это все было вчера.

Она действительно все успела сделать: и всем перенести уроки, и собрать и отправить девочек, набить холодильник и поговорить с отцом по телефону о завтрашнем срочном отъезде, и договориться с соседкой на счет поливки цветов и другой ерунды. А теперь она сидела в пижамке с неиспользованной скалкой в руках и думала, что не держатся у нее мужчины в доме и не прошенные в том числе.

Собраться за границу за один день для нее было довольно просто, потому что первой остановкой был Париж. а кто же едет в Тулу со своим самоваром.

Хорошо еще, что не в штаты, где женщины, говорят, переодеваются к каждому приему пищи. Она где-то читала, что это помогает им быть своего рода неузнаваемо-новыми для, скажем, своих мужей и очень освежает их отношения.

Другая планета. Люди сами придумывают себе работу: приезжаешь из такого отпуска и пока перестираешь все или отдашь в чистку, нужно уже в следующий отпуск собираться.

Но одну и ту же одежду с собой брать не принято 2 раза подряд, потому что тогда и отпуска сливаются, когда начинаешь вспоминать, где ты была в этом платье. Оно может явно не совпадать с партнером, который совсем из другого отпуска, но как-то проник на эту фотку.

И не дай Бог встретить знакомых, которые тебя уже в чем-то видели – могут пойти слухи.

Так она себе с иронией думала о несчастной женской доле в некоторых развитых странах с недоразвитыми взглядами на носильные вещи.

Ее ловкий чемодан на колесиках уместил в себя все, что могло пригодиться и не только за границей, а и вообще в отпуске, а может и в жизни. Иначе говоря, она не делала различий.

Все было переделано, а уходить из дома было рановато, и Вика решила позвонить кое-кому и сказать, что бы ее не искали, и потом, не обижались, что ее никогда нет дома. На вопрос «куда едет так срочно» она отвечала, что сначала – в Париж, а там видно будет – как и было написано с сопроводительном письме. После такой фразы разговоры быстро закруглялись почему-то.

Полет был на самолете какой-то немецкой компании, и пассажиры вместе с провожающими толпились перед входом в терминал для международных перелетов, не желая расставаться в эти последние минуты. Никто, конечно, не плакал, потому что люди ехали в гости или возвращались домой. Было среди улетающих и несколько странно выглядевших французов в сувенирных кепках «аэродром» и увешанных инкрустированными серебром рогами.