Антон Панфёров - Сунгирь. Тайна древней стоянки

Александр Михайлович переключился на борщ. Ребята внимательно наблюдали, с каким аппетитом он ел, как аккуратно кусочком хлеба подталкивал остатки картошки и капусты в ложку, чтобы в тарелке ничего не оставалось. После того как профессор закончил трапезу, Дмитрий нарушил молчание.

– Перед вашим приходом мы с ребятами обсуждали нечто необычное, приключившееся со мной сегодня утром в метро.

И он поведал Михайловскому уже знакомую товарищам историю. Внимательно выслушав студента, тот ненадолго задумался, а затем проговорил:

– Я, конечно, слабо разбираюсь в человеческой психологии и не могу иногда объяснить, почему люди ведут себя так или иначе в разных обстоятельствах. Но определенный смысл в том, что ты рассказал, все-таки, наверное, есть. Может, это своего рода муза, посетившая тебя накануне значимого события? И тем самым дала понять, что ты выбрал правильный путь. В прошлом веке был такой писатель Иван Ефремов. Так вот однажды после путешествия по Греции и изучения исторических достопримечательностей древнего Акрополя ему приснилась красивая амазонка, которая и вдохновила его на создание «Таис Афинской». Так что, как знать, может, и тебе повезет когда-нибудь прославиться.

Александр Михайлович встал из-за стола, дав понять, что беседа подошла к концу. Вслед за ним поднялись и ребята и, взяв подносы, направились к пункту сбора грязной посуды.

Выйдя из столовой, все четверо остановились в холле первого этажа. Профессор, пожимая руку каждому, пожелал удачной дороги и плодотворной научно-исследовательской работы.

– Передавайте привет Дмитрию Ивановичу, – сказал он напоследок.

– Непременно передадим!

Двери электропоезда открылись, и перрон постепенно стал заполняться людьми, вырвавшимися из духоты на свежий воздух. Последним вагон покинул Дмитрий со складным велосипедом в руках и большим походным рюкзаком за спиной. Дождавшись, пока народ схлынет, он разложил свой велик и тихонько двинулся следом за толпой.

С первого взгляда на платформу Семхоз было понятно, что до реконструкции железнодорожной инфраструктуры в этих местах, как, впрочем, и во многих других, расположенных на относительном удалении от Москвы, руки пока не дошли. Внешний вид перрона представлял собой грустное зрелище. Полуразрушенное бетонное основание, выбоины и трещины асфальтового покрытия, пришедшее в негодность металлическое ограждение задней части платформы с отломленными и погнутыми прутьями, облупленная штукатурка здания билетной кассы – все навевало тоску.

Спустившись по лестнице и перейдя железнодорожное полотно по деревянным мосткам, Дмитрий сел на велосипед и поехал по направлению к поселку.

Петляя по тихим пустынным уголкам, молодой человек наслаждался витающим в воздухе ароматом благоухающей сирени. Солнце клонилось к закату, и его лучи уже не так обжигали землю, но хорошо прогревшаяся за целый день поверхность хранила в себе тепло, выделяя его щедрые порции в атмосферу. Из-за отсутствия ветра в вечерние часы в воздухе скапливалась мошкара, так и норовившая залететь в рот, нос или глаза.

Родовое гнездо Дмитрия находилось в самом конце улицы, по которой он ехал. Поравнявшись с соседним домом, он услышал гневный собачий лай. Через сплошной забор пес не мог разглядеть того, кто нарушил его покой, поэтому, реагируя на любой шум, метался по территории участка, периодически бросаясь на ограждение.

Подъехав к своей калитке, молодой человек спрыгнул с велосипеда и, достав ключ, вставил его в замочную скважину. Открыв дверь, он очутился на участке. Дорожка, ведущая к дому, представляла собой галерею со сводами, украшенными листьями дикого винограда, который разрастался так стремительно, что уже опутал крышу стоящего рядом гаража. Пройдя немного вперед, Дмитрий припарковал свой велосипед и, завернув за угол, оказался на лужайке перед домом. Метрах в двадцати от него, на грядках, своим привычным делом занимались родители. Наталья Кузьминична, женщина лет пятидесяти, ходила с большой синей лейкой в руках между посадок с кабачками и огурцами. Будучи от природы худощавой, с хорошей фигурой и ухоженным лицом, выглядела она довольно молодо. На ней были надеты короткие джинсовые шорты и белая футболка навыпуск. Длинные каштановые волосы были аккуратно убраны под салатовую бейсболку. Ее супруг Юрий Александрович в это время подкрашивал декоративный заборчик, отделяющий огород от остальной части участка. Оба были заняты своими делами, поэтому не заметили, как появился их сын.

– Мам, пап, привет, – громко поздоровался Дмитрий.

– Ой, сынок! – обернувшись, всплеснула руками Наталья Кузьминична. Поставив лейку на землю, она подбежала к сыну и расцеловала его в обе щеки.

Юрий Александрович, подойдя к своему отпрыску, протянул ему руку для приветствия:

– Что-нибудь случилось? Ты ведь обычно звонишь, когда собираешься приехать.

– Да у меня телефон разрядился, а подзарядить было некогда, – объяснял Дмитрий, отгоняя от лица комаров. – Я ведь прям из института сюда, домой только заскочил, вещи собрал – и на электричку. Мы завтра с ребятами во Владимир едем…

Немного замявшись, молодой человек продолжил:

– Вот хочу у тебя машину попросить на пару дней. Вы ведь все равно в отпуске, никуда не собираетесь…

– Пойдемте-ка в дом, – сказал Юрий Александрович, положив свою руку сыну на плечо и слегка подтолкнув, – за ужином все и обсудим, тем более ты наверняка голодный. Ужинать-то будешь?

– Да не отказался бы. Сегодня за целый день только пару бутербродов перехватил и тарелку картофельного пюре. Некогда было, столько всего произошло…

Глава семейства, следуя неизменной традиции, начал водить юношу по дому, демонстрируя ему новшества и преобразования, которыми, безусловно, очень гордился.

Пока мать накрывала на стол, Дмитрий успел оценить котел для нагрева воды, сваренный друзьями отца из чистейшей, как тот выразился, нержавейки, новую лестницу на второй этаж, с перилами, покрытыми составом, придающим дереву блеск и делающим поверхность гладкой… Юрий Александрович обращал внимание сына на каждую мелочь. Казалось, этой экскурсии не будет конца, но, к радости Дмитрия, когда они осматривали один из дальних уголков дома, раздался голос матери, возвещавший о том, что ужин готов.

Спустившись вниз, мужчины прошли в кухню, вымыли руки и сели трапезничать. В центре стола между тремя глубокими тарелками возвышалась большая, накрытая крышкой посудина.

– Накладывайте салат, – предложила Наталья Кузьминична и, достав из холодильника кувшин с квасом, протянула супругу. Тот разлил его по тарелкам.

– Кушай, сынок, окрошка в такую жару – самое подходящее блюдо.