Светлана Зорина - Валеска, воевода леса. Оковы долга

Валеска забралась в самый дальний угол сеновала, расстелила свой плащ, легла на него, сапоги положила под голову, сверху накрылась одним из дорожных одеял. Получилось лучше, чем на кровати. За стеной, в соседней клети, тихо квохтали во сне куры. Она уснула, как только закрыла глаза.

***

Ночью Валеску разбудило тихое пение. Она не сразу поняла, снится оно ей или нет. Пение доносилось со двора.

Валеска подняла голову и огляделась: Инвар спал чуть в стороне от нее, завернувшись в одеяло. Араима не было: его плащ был расстелен на сене у самого входа в клеть, но рядом не было ни сапог, ни оружия.

Валеска осторожно сползла на пол, натянула сапоги. Дверь на сеновал была приоткрыта. Подойдя к ней, девочка осторожно выглянула наружу.

Двор заливал лунный свет. Полная луна висела, казалось, прямо над сараем. Араим стоял, закинув голову к небу, чуть в стороне, спиной к Валеске. Перед ним в землю был воткнут его меч.

Сперва Валеска не поняла, откуда исходит пение, продолжавшее звучать, но теперь ей стало понятно: пел Араим. Это была странная песня: она напоминала одновременно и волчий вой, и свист ночного соловья, и в то же время, была не похожа ни на что. Внезапно песня оборвалась. Араим опустился на колени возле своего меча, прижал руки к груди и застыл. Он продолжал смотреть вверх, на луну, и теперь Валеска могла видеть его лицо, которое странным образом изменилось. Его смуглая кожа выглядела неожиданно бледной, почти серой. Глаза отливали желтым, словно волчьи. Араим снова запел, и в лунном свете блеснули клыки – длинные и белые, не человеческие. Валеска попятилась назад и наткнулась на Инвара.

– Тихо, – сказал он, успокаивающе похлопав ее по плечу прежде, чем Валеска успела испугаться.

– Что он делает? – шепотом спросила Валеска, кивнув на Араима.

– Молится, – также шепотом ответил Инвар. – Сегодня полнолуние. Для его народа это особый день.

– А почему он… такой?

– Какой? – Инвар осторожно, стараясь не скрипнуть дверью, прикрыл ее, и повернулся к Валеске.

– Не такой, как обычно, – девочка развела руками. – Может, мне и показалось… но клыки… и глаза…

– Ты просто не знаешь, как выглядят горные эльфы, – улыбнулся Инвар. – Он не во всем похож на них, но во многом похож. Ложись спать.

С этими словами Инвар вернулся на свое место. Валеска тоже забралась обратно, легла, закрыла глаза. Сон больше не шел. Со двора донесся звон колодезной цепи.

– А что…

– Теперь ему нужно умыться водой, которая видела полную луну, – сказал Инвар, не открывая глаз. – Пожалуйста, спи. Завтра будет трудный день.

Воцарилась тишина. Через некоторое время дверь клети приоткрылась, и Араим, неслышно ступая, вошел, задвинул засов и лег на свое место. Валеске показалось, что с его приходом вокруг стало немного светлее, как будто эльф принес на себе крупицы блестящей лунной пыли. Но теперь, когда все были на месте, ей стало как будто спокойнее – и она уснула.

Валеске снова приснилась Аргуна, богиня-хранительница леса. Во сне они сидели на больших валунах в том месте, где река Игрунка срывалась с небольшого водопада вниз, а плакучие ивы склонялись так низко, что их длинные ветви касались воды.

– Я любила играть здесь в детстве, – сказала Валеска, с удивлением оглядываясь вокруг. – И даже не помню, когда перестала. Я так давно не была в этом месте!

– Я все знаю, – сказала Аргуна. На ней было простое белое платье до пят, а гладкие волосы украшал венок из птичьих перьев. – Я хотела, чтобы ты вспомнила это место, Валеска. Ведь ты покидаешь лес.

– Но я еще вернусь! – воскликнула Валеска.

Аргуна улыбнулась. Улыбка, как всегда, вышла печальной. Богиня наклонилась и взяла руки Валески в свои.

– Никто не в силах изменить судьбу человека, девочка, – сказала Аргуна. – Ни боги, ни колдовство – только сам человек может это сделать. Твоя судьба поменялась в тот день, когда мы встретились впервые. Но боги могут помогать людям. И я хотела бы помогать тебе и дальше, но моя власть ограничена лесом. Однако у меня есть кое-что для тебя.

Аргуна сняла с головы венок и вынула из него длинное коричневое перо с черной опушкой.

– Возьми его. Если я понадоблюсь тебе, сломай перо надвое, и я появляюсь.

– Спасибо, Аргуна! – Валеска взяла перо и спрятала его за пазуху. Потом набралась смелости и спросила:

– Так значит, тогда, в лесу, я действительно видела тебя?

– Конечно, а кого же еще? – улыбнулась Аргуна.

– Это ты привела Инвара и Араима ко мне?

– Они сами пришли к тебе. Я лишь помогла им найти правильную дорогу.

– Почему ты мне помогаешь?

– Потому что ты – дитя леса. Как бельчата, которые живут в дупле, или лесовики, живущие под пнями.

– Но я совсем никогда не молилась и не делала ничего, чтобы боги хорошо относились ко мне, – призналась Валеска. – И теперь мне так стыдно…

– А бельчата молятся? А лесовики? – возразила Аргуна. – Боги не выбирают, кому помогать, а кому нет. Их любовь нельзя заслужить или потерять. Я просто люблю тебя, как люблю каждую травинку в лесу. И плачу каждый раз, когда теряю хоть одну травинку.

– Аргуна, – Валеску внезапно осенило. – Ты богиня! Ты все знаешь о лесе! Скажи, где моя тетка? Она жива?

Аргуна нахмурилась. Но не в ответ на валескин вопрос: она сидела к ней лицом, и что-то там, за спиной девочки, богине внезапно очень не нравилось.

– Пора прощаться, Валеска, – быстро сказала Аргуна и встала с валуна. – Помни про перо.

– Я буду помнить! – пообещала Валеска и тоже встала. Она хотела обернуться и посмотреть, куда, не отрываясь, напряженно глядит богиня, но в это время совсем рядом, словно над ухом, пронзительно закричал петух – и Валеска проснулась.

Она открыла глаза и села, пытаясь стряхнуть с себя тревожное ощущение, которое оставил сон. Солнце еще не встало – в клети стоял голубоватый полумрак. Инвар и Араим тоже заворочались на своих местах.

Петух закричал вновь, ему ответил другой, где-то залаяла собака: деревня просыпалась. Дверь сеновала приоткрылась, и внутрь заглянул маленький мальчик, одетый в одну рубаху.

– Отец завтракать зовет, – важно сообщил он и убежал.

Быстро умывшись водой из колодца, они прошли в дом, где хозяин усадил их за одной стол со своей семьей. Жена крестьянина, расторопная полная женщина, налила всем молока и выставила на стол котелок с кашей.

– Обедать сегодня будете уже в Орлиной, гости дорогие, – широко улыбаясь, сообщила она. – А пока поешьте как следует перед дорогой.

На прощание Инвар и Араим долго жали крестьянину руки, а тот отказывался от серебряных монет, которые они пытались вручить ему за постой и радушный прием. В результате путникам удалось договориться с хозяином о том, что в Орлиной крепости они найдут старшего сына крестьянина – мальчика примерно валескиного возраста по имени Василь – и отдадут деньги ему.