Олег Ярков - Справа от Европы

– Да. Открыто.

– Здравствуйте. Украинская митница. Ваши документы, будь ласка.

Говоривший таким тщательным суржиком был таможенным офицером. Он сел на свободную постель, перелистал паспорт и оглядел купе. Я попытался проследить за его взглядом и, краем глаза успел заметить, выглядывающее в дверном проёме монументальное бедро госпожи Сердюк. Видимо, постукивает таможенникам в обмен на свободный провоз контрабанды. Тут такой повод – один с двумя билетами в купе СВ. Не очень дёшево. И подозрительно.

– А почему вы едите один с двумя билетами?

Надо же так попасть! Может, действуют Андреевы подсказки? Но, отвечать я не стал из вредности. Взял стакан с остывшим чаем и сделал глоток.

Таможенник, уже положивший мой паспорт на столик, снова взял его в руки и, постучал им.

– Я к вам звертаюсь.

– Я вас слушаю.

– Почему вы один в купе с двумя билетами?

– Назовите номер статьи уголовного кодекса, запрещающей мне осуществлять поездку таким образом?

Да пошёл ты! Что я такого сделал? Интонация наглого вопроса видимо рассчитывалась на создание для меня неуютной ситуации. А, хрен тебе! Не надо изображать передо мной мученика, сутками напролёт стерегущего экономическую границу. Ты сюда рвался добровольно. Здесь ты – не по приговору суда. Так, что, или повежливей, или проваливай!

Таможенник оглянулся на дверь и на минуту задумался. Или сделал вид, что задумался. Хотя я думаю, что он просто считал до десяти. Но, держал он паузу театрально, правильно. Станиславский сказал бы: «Верю!»

– Покажите ваши вещи.

Моя сумка лежала рядом. Расстегнув молнию, я положил сумку на столик. Очень тщательный осмотр, конечно же, ничего не дал.

– Это все вещи?

– Да.

– Поднимитесь, будь ласка.

Последовала проверка ящиков под откидными сидениями. Результат нулевой. Бедро продолжало выглядывать в дверном проёме.

Ничего не найдя, офицер опять открыл мой паспорт. Может, он решается на личный досмотр? Так у меня козырь в рукаве. И не смотри, что я национальное меньшинство.

– Валюту, драгоценности, наркотики перевозите?

– Нет.

Даже самый лучший праздник имеет финал, если не будет похмелья. Отфиналил и этот. Кинув паспорт на стол, таможенник двинулся к выходу.

– Счастливой дороги.

– Спасибо.

Дверь в купе заехала на своё место. Я просмотрел довольно придирчиво паспорт, будто боялся, что таможенник тайком вырвал мою фотографию. Но, он не был моим фанатом. С этой мыслью я отправился на боковую.

Сон прервал звонок моего мобильного. Звонивший не представился, а только сообщил, что он беспокоит меня по поручению и от имени Андрея. Сказал, что планы изменились и Москва нам не нужна. Естественно, подумал я, кому нужна Москва в половине третьего ночи? Кроме французской армии. Далее, сообщал звонивший, мне предлагается выйти в Курске. На вокзале та же история с пакетом, но в кассе номер четыре. Потом автобусом в Воронеж. Я, конечно же, поинтересовался, зачем надо было делать такой крюк? Вверх на север в Москву и тремя пересадками на юг в Воронеж, – лишком сложно. Последовал ответ, что он только передаёт информацию, а всё решает старший.

– Тогда проследите, насколько это в ваших силах, чтобы этот старший никогда не стал министром путей сообщения.

Одевшись, я навестил не спящую, к моей радости, госпожу Сердюк. Узнав, когда прибиваем в Курск, я сообщил ей что выхожу. Что и сделал через двадцать минут. Остановившийся поезд издал свистящий вздох облегчения, когда я покинул вагон.

Достаточно быстро разобравшись в архитектурных хитросплетениях кассового зала, и получив пакет, я устроился за столиком работающего кафе и попросил чай.

В пакете было именно то, что и обещал Андрей, – деньги, бронь и номера телефонов. Правда, на эти деньги я мог бы нанять десяток китайских рикш, чтобы они, сменяя друг друга, транспортировали меня по любому изменяющемуся маршруту. Но, просили автобус. Андрей хотел, наверное, чтобы я постиг тайный смысл аскетизма.

Дальнейшее происходило в полудрёме. С пересадкой я приехал в пункт назначения около семи вечера. В гостинице устроился сразу, отправил сообщение Андрею и сделал всё то, что и положено аскету в Воронеже, – скромнейший ужин в ресторане, часик перед теликом и сон.

Утро, следующего дня, было, как, утро, следующего дня. Воронеж был – как Воронеж. А вот я был как собачка Павлова, с её рефлексом на выполнение задания. Дозвон до следователя, сборы и бритьё, крепкий чай в кафе – всё совершалось автоматически, как-то, мимо сознания. Толком пришёл в себя, только, около киоска прессы, где купил карту города. Интересно, это я сам себя так настроил на ответственность, или кто-то надо мной поработал? При случае скажу Андрею об этом, пусть ослабит поводок.

Остановив такси, я попросил подвести меня к моргу районной больницы. Водитель согласился сразу, добавив скорби в свое лицо. В машине звучал «Вечер трудного дня», «Битлз». Мне это показалось хорошей приметой на весь день. Водитель предложил выключить музыку, но, я отказался. Я не ехал, я купался в этой музыке, погружался так глубоко, как только мог и старался подольше не выныривать. Как мало человеку надо, чтобы чувствовать себя по-настоящему приятно и легко. Остановившись около больничной ограды, водитель вопросительно посмотрел на меня. Выбора у меня не было. Я расплатился и вышел, с сожалением глядя в след отъезжающей машине, окутанной прозрачным облаком великолепной музыки… Здравствуй, реальность.

Морг я нашёл в дальнем углу больничного комплекса. Судя по обшарпанности здания, морг переболел оспой в самой извращённой форме. Чтобы пациенты больницы не пялились на своё будущее, вход был благоразумно расположен на противоположной стороне здания, недоступной для обзора.

Около входа стояли три молодых, судя, по комплекции и фигурам, парня. Некогда белые халаты, с буроватыми пятнами, на голое тело, старые больничные пижамные брюки и кроссовки без шнурков – это вся одежда медперсонала. Лениво прищуриваясь, они поглядывали на появляющееся из-за редких тучек солнце, и со смаком выпускали сигаретный дым по облакам, за которыми солнце, иногда, пряталось.

Направляясь к ним, я решил говорить напрямую.

– Здравствуйте.

– Кого берешь?

– Двух брюнеток и шампанское! Я говорю – здравствуйте.

– Привет.

– Ребята, я приезжий. Я хотел кое-что узнать об одном вашем клиенте. Хочу расспросить подробно и отблагодарить.

– А ты, ваще, кто?

– Мои данные вам без надобности. Я – частное лицо. Вчера приехал из Украины. Дело у меня скорбное. Справок и заключений мне не надо. Только ответы на пару-тройку вопросов. А потом – мы с вами никогда не виделись.

– Василич, наш патолог, на пятиминутке у главного. Подожди его. Придёт – и поспрошаешь.