Игорь Яцков - Сотая дверь. Повести с рыцарским забралом

Увидев, что Гранмерси поднимается, стоящий неподалеку верный оруженосец Булкан с облегчением улыбнулся. «Теперь понятно, почему у нас на мостах перила в таком состоянии», – подумалось ему. И тут же Булкан, вмиг превратившись в Сладкую Булочку, вскрикнул и прижал ладошку ко рту: сделав два шага, благородный рыцарь сэр Гранмерси Парящий-на-Карнизе зашатался и упал с моста в реку.

На следующий день после Кокурекура город энергично приходил в себя. Уборщики расправлялись с горами мусора, бригады садовников разравнивали газоны и реанимировали клумбы, хозяева кондитерских и колбасных лавок стучали молотками, выправляя погнутые ретивыми рыцарями вывески.

Веселый Волшебник показывал своей заморской коллеге Волшебнице Карусели зверей Королевского зоопарка, и они вместе покормили Ледяного дракона Борюню (вообще-то он был Боррей, но только для незнакомцев) остатками пломбира. А на королевской кухне повара срочно готовили новые порции мороженого к очередному королевскому приему.

Волшебница Карусели прибыла из Лютиктенции с деловым визитом, она подыскивала для своей Волшебной Карусели пару смышленых волшебных животных. Два Скользящих Пингвина, две Летучие Стрекобу́сы 2 2 Летучая Стрекобуса похожа на ожерелье из дюжины трепещущих на лету прозрачными крылышками довольно-таки упитанных стрекоз – на одной Летучей Стрекобусе могут уместиться сразу 12 детей. и два Проходящих Сквозь Стены Носорога проводили свои смены отлично, к ним никогда не было никаких замечаний. А вот Ныряющие Фен-икс и Фен-игрек, бывало, в самый неподходящий момент рассыпа́лись мелкими разноцветными шариками, чтобы потом возродиться вновь, и посетители Волшебной Карусели жаловались. Вообще-то, у Веселого Волшебника были в запасе два почтовых дракончика, которых, наверное, можно было научить нырять. Волшебница Карусели предлагала за них пару только что родившихся Скользящих Пингвинят, а это было бы хорошим пополнением Королевского Зоопарка, и Веселый Волшебник обещал подумать.

Директор Королевского театра и по совместительству главный режиссер-постановщик сэр Заме́сис, испытывавший последнюю неделю страшное волнение, немного перевел дух: его театр, взятый приступом лучшими рыцарями королевства, уцелел и теперь подлежал мелкому косметическому ремонту. Поблагодарив Папу Монтекарло за оперативное приведение в боевую готовность главного входа, зрительного зала и сцены театра, сэр Замесис углубился в хитросплетения либретто оперы, генеральная репетиция которой должна была состояться вечером. Оркестр, актеры, костюмы, декорации – всё было готово, за исключением одного. Сэр Замесис никак не мог определиться с названием оперы: «Рыцарь прекрасной дамы Геометрии» или «Пифпафгор и Сиракузя»? Да, тут было над чем поразмыслить.

Папа Монтекарло, пребывая в прекрасном настроении, – его работа ему очень нравилась – в своей мастерской орудовал пилами, рубанками и молотками, исправляя то, что повредили рыцари, а наверху Беломородонна повторяла роль к вечернему прогону.

Виконт де ла Треск вместе с некоторыми просителями томился в приемной королевы Ваулетты. Он намеревался подать королеве обоснованное и аргументированное исключительно интересами высокого искусства прошение о назначении его – ни много ни мало – Главным режиссером Королевского театра. Что ж, де ла Треск был весьма разносторонний и амбициозный молодой певец.

Однако в этот день просителям было не суждено увидеть королеву, потому что всё ее королевское внимание было сосредоточено на короле. После вчерашнего Кокурекура, в котором король Камнелоб Шестнадцатый принимал участие на равных с остальными девяносто девятью рыцарями, он слегка потянул поясницу и весь день предпочел находиться в своих королевских покоях. Королева же Ваулетта, как заботливая и верная жена, решительно отменила все свои планы и была рядом с мужем, помогая ему преодолеть недуг натиранием целебной мазью, чтением вслух юмористических новелл и другими имеющимися в распоряжении красивой женщины эффективными лечебными средствами.

Сладкая Булочка бежала изо всех сил. Она знала, что к седлу кобылки Строптилки была прикреплена свернутая в бухту длинная и прочная веревка – рыцари возили ее с собой для того, чтобы в случае необходимости связать ею руки побежденным рыцарям и гуськом повести их в плен.

Поставив рекорд забегов на короткие дистанции, Сладкая Булочка сорвала веревку, один конец которой остался привязанным к седлу, и собиралась прыгнуть в воду, чтобы, нырнув, обвязать Гранмерси веревкой и вытянуть его на поверхность.

Однако искупаться в тот день Сладкой Булочке не пришлось. Посмотрев вниз, она увидела Гранмерси, но не лежащего в тяжелых доспехах на дне реки, а раскинувшегося посереди стожка свежескошенного сена, перевозимого на небольшой лодке-плоскодонке. Видно, она как раз неторопливо, но весьма своевременно выплывала из-под моста, когда Гранмерси с него падал.

Сладкая Булочка с облегчением вздохнула. И тут же нахмурилась: лодочника не было видно. Не на него ли свалился Гранмерси в своем полном боевом вооружении? Надо было быстро перехватить лодку, которая уплывала всё дальше и уже скрылась за изгибом речки. Кивнув оруженосцу Рыцаря с Перламутровым Ромбом, который помогал подняться с настила своему очнувшемуся хозяину, Сладкая Булочка забралась на кобылку Строптилку, чтобы догонять лодку.

Однако сразу устремиться в погоню не удалось: кобылка Строптилка была увлечена гнедым красавцем-конем Рыцаря с Перламутровым Ромбом и ни за что не хотела пуститься вскачь, пока пару раз игриво не укусила своего нового знакомого за ухо. Когда же, издав громкое и довольное ржанье, ознаменовавшее ее безусловную победу на сердечном лошадином фронте, кобылка Строптилка наконец двинулась в путь, Сладкую Булочку остановил прибывший на бревенчатое поле боя местный Шериф. На основании составленного им протокола он наложил штраф в один серебряный сторлинг с каждого участника поединка: на мостах королевства дуэли были строго запрещены. Кроме того, за сломанные перила Сладкой Булочке пришлось заплатить еще пол сторлинга, и в результате от денег, которые в ночь побега она предусмотрительно извлекла из своей копилки, почти ничего не осталось.

Времени было потрачено много, и прошло больше двух часов, прежде чем Сладкая Булочка, поплутав по дорогам и тропинкам, которые шли вдоль речки, преодолевая вброд ручьи, объезжая овраги и продираясь через лес, все-таки настигла лодку со стожком и рыцарем.

Оказалось, что лодочник, деревенский мальчик лет десяти, от падения Гранмерси ничуть не пострадал. Он спал на носу лодки и драматический момент мягкого приземления стопудового пассажира даже не заметил. Позже, проснувшись, он был очень удивлен. Впрочем, пришедший в себя Гранмерси был удивлен еще больше и попросил высадить его на какой-нибудь обитаемой пристани. Когда, наконец, он покинул лодку и, распространяя аромат свежескошенной травы, заходил в стоящий у причала трактир с целью жесточайшей расправы над свирепым голодом, Сладкая Булочка подъезжала к этому же трактиру.