Александра Нюренберг - Глобус Билла. Вторая книга. Корабль Глобус

– Братцы… Свобода вроде.

Билл замер и кинулся к трёхмерке, жадно и безмолвно шевеля губами.

– Вот теперь погуляем. – Оборачиваясь с безумными распахнутыми глазами, пообещал он банке без кофе, зачем-то прихваченной командиром из ужасной дежурки. – Ну, признавайтесь, у кого какие отклонения в психике?

Ас поглядел неожиданно потеплевшими глазами на свой корабль, мчащийся в синеве. Билл слегка отрезвел:

– Э? Ты на автопилот поставил?

Ас, выходя из дежурки, пожалел:

– А ты жить хочешь всё-таки. Нет, не поставил, конечно.

Билл посмотрел на оставшегося с ним сам-друг Энкиду и повторил с новой интонацией:

– Погуляем.

Энкиду заметил, что он помрачнел. Будто из-под парня табуретку выдернули. Такие перепады настроения были незнакомы Энкиду, но он, в отличие от Аса, почему-то не считал их презренным признаком вырождения. Возможно, на долгом пути, цель которого попросту сомнительна, им понадобится кто-то с таким эмоциональным устройством. А может и нет… может, понадобится нечто совсем иное.

Глобус ввинчивался в пространство, некогда обладавшее особыми свойствами. Конечно, свобода была относительной – Глобус ещё живёт по законам Нибиру, но всё же…

Маленькая движущаяся планета ощутила вокруг себя сумасшедшинку, этакую призвездь, как выразился бы конюх, полети он с ними в опрометчивое путешествие. Это был тот самый тоннель, некогда соединявший злато-красную Родину с маленьким шариком из бирюзы и нефрита, теперь манившим сердца четырёх. Он был выстроен из синергии в чистом виде с минимальными затратами и по самой остроумной смете, – и утратился в результате аварии. Да ведь Ас уже, кажется, упоминал об этом в разговоре со своим господином.

Шанни читала про него в учебнике… надо будет заглянуть в библиотеку. И зачем понадобилось набивать целую комнату книгами?

Она – благо командир разрешил – собиралась первая занять душ.

Но сначала, пожалуй, разобрать вещи. Спальня для гостьи? Она улыбнулась. Режим свободы застал Шанни в раздумьях. Её слегка тряхнуло, и нибирийскую душу посетили нераспознанные эмоции. Те, кто впервые вылетает за врата – радуются и тревожатся. Те же, кто покидает клетку, возможно, навсегда… таких ещё не было.

До этого, когда Глобус переходил из одной стихии в другую, а суровый командир выставил их с грубым предупреждением насчёт уборной, Шанни, посмеиваясь, бродила по западной лестнице…

После повторного инструктажа она вернулась сюда.

На востоке она услышала голос Билла, похоже, он на что-то сердился, и негромкие ответы Энкиду.

Двери наверху, на следующем пролёте были раскрыты, и в глубине Детской в окне она видела, как субконтинент на севере Нибиру превращается в колышущийся листок. Кадка, из которой поднималась пальма, еле видна за перилами.

Здесь на западе вьющееся по стенам растение смахивало на обои. Что-то в обстановке напоминало сквер со шляпами.

На акульей площадке под библиотекой было видно многое: оптическая шутка. Она даже нашла точку, с которой увидела все подробности вплоть до замка на двери дополнительного пункта управления.

Билл говорил где-то сбоку, и его голос разносился, как пойманный ловушкой эха:

– Это возмутительно… что он себе позволяет.

Потом он что-то добавил, и Шанни послышалось: «…заповедные территории».

Энкиду ретировался, так как она услышала шуршание и шаги над головой. Она подняла голову. И тут Энкиду снизу ответил Биллу.

Она нахмурилась, снова посмотрела вверх. И поняла, что это был звуковой фокус. Наверху было тихо. Не подняться ли туда? Она собиралась это сделать, но взглянула на часы.

Теперь она отчётливо слышала, как Билл и Энкиду возятся в жилых комнатах. Она не знала, зачем командир задержал этих двоих, но догадывалась. И снова улыбнулась.

Сговор, самый древний с тех пор, как жизнь вышла из огня первой молнии, расколовшей камень и вскипятившей жизнь в океане. Её улыбка по странной связи напомнила ей о звуках в библиотеке. Так как ей не хотелось идти в свою комнату и по пути разговаривать с разгневанным Биллом, она направилась в библиотеку, откуда ей послышались несуществующие звуки.

На сей раз она обошла по тёмной лестнице, бегущей по стене Глобуса. Здесь её охватило ощущение отгороженности от всего. Переборки между техническими помещениями уплотнены, и лестница совершенно замкнута, как тоннель, правда, прилично освещённый. Ступени были не очень-то широкие, ровно на мужскую ступню, и сама лестница узковата. Шанни встала и посмотрела под ноги: змееобразное тело лестницы закреплено на шероховатой чёрной стене крупными петлями, как для полотенца.

Если придираться, то лестница слегка подрагивала при движении, точно отзывалась идущему: я знаю, что ты идёшь. К тому же, она всё-таки была темновата.

Шанни прикоснулась к стене ладонью. Она знала, что кожух Глобуса прочен настолько, насколько прочна кожа нибирийца. Это не такое глупое сравнение, как может показаться, ведь кожа защищает нашу беззащитную суть от бомбардировки миллиардов частиц в секунду, от заразы и радиации.

И всё же за стеной обитали пустота и смерть.

Ей стало слегка не по себе, и она за первым же поворотом выбралась на боковой переход.

Она обошла по дороге комнату с фонтаном, о которой перед взлётом что-то говорил Билл, видимо, желая произвести впечатление. Ей показалось, что там кто-то есть, но, заглянув поглубже, она убедилась, что это безмолвные струи воды бросали тень на затканную растением стену.

Там скопился влажный воздух, с оттенками земли и непостижимой растительной жизни.

Поднявшись в библиотеку, она никого не обнаружила. Стены в книжных полках помалкивали. Она заметила, что бильярдный стол обрёл свои права и поставлен кем-то в углу.

Голоса стихли. Возможно, она опоздала, и кто-то проверяет систему водоснабжения. Почему-то её это не раздосадовало. Она решила вернуться на боковую лестницу и по спирали обойти Глобус в то время, как он делал последние витки на удаляющейся от Нибиру орбите. Если она не сделает этого сейчас, то потом будет жалеть о пропущенном воспоминании. Следует начать с востока, залитого светом крупных звёзд. Здесь лестница не отделена от жилого и технического корпуса корабля, гораздо шире и прочнее.

Строго говоря, она представляла собой что-то вроде галереи. С деревянной палубы можно видеть, что делается там и сям.

Вот Энкиду устроился на диване в Гостиной и прячет что-то под диван, перегнувшись.

Ас спускался из своей лодочки к техническим помещениям, мимо которых она недавно проходила.

Билла она не видела.

Выпить кофе или, нет – принять душ. Таковы были размышления командира, уводящего корабль в свободный полёт. Пока Глобус вертится, подражая бабочке, вокруг злато-красного огня Родины, можно поковырять ложкой в банке, всыпать горстку крепко пахнущего порошка в чашку, которую следует забить за собой. Вот уж это маловероятно. Учитывая кое-чьи домашние привычки.