Юрий Грум-Гржимайло - Вебсик. История вторая. Мозаика на полу

Влада, окончательно убедившись, что мне ничего не угрожает, наверстывала учебу, темп которой был за это время у нее снижен. В один из вечеров она коротко мне пояснила их с Юлей задумку. Вспомнив, как благотворно повлияла Дебби своими генераторами биоволн на «лунную бабушку», она предложила создать таких «лечебных тигрят» и запустить их к обеим Сашам. Юле такая идея очень понравилась, и она принялась за ее реализацию. Задача этих тигриных малышей состояла в том, чтобы ослабить противодействие больных лечебному влиянию Вебсика, отвлечь их на тигрят. К проекту, насколько я знал, подключился и сам Володя. Вот они нам тигрят и показали.

Остановился на мне и глаз Ростислава.

На второй или третий день, после проводов бабушки Эммы обратно на Луну, он прилетел к нам и предложил мне приватно побеседовать. Мы ушли в кабинет и расположились в креслах перед камином. Дом тут же включил в нем имитацию пламени для уюта.

– Мы знаем, где маленький разведчик? – спросил Ростислав.

Я отрицательно помотал головой, ожидая продолжения.

– То, что тряслась башня замка, ровным счетом ничего не значит, – сказал он. – Она попала в точку интерференции силовых волн, а их источники, как показывает сейсмограмма, находятся в Соловье и в башнях Меера.

– Значит, разведчик или там, или там, – тоном первогодника-отличника заметил я.

– Или вовсе не там, – продолжил Ростислав. – Короче, соберите свои умные головы в могучую кучку и найдите, где он.

– Слушаюсь, – ответил я.

Мы замолчали, думая каждый про свое.

– Ростислав Петрович, – через некоторое время нарушил я паузу. – А вы знаете, чей портрет нам был показан на башне?

– Нет. Чей?

– Игоря, мужа Эммы Дэви. Это точно он в молодости. Она сама его узнала, когда увидела в операторском зале. Ей Влада его показывала во время экскурсии по дому.

– Тогда я ничего не понимаю, – пробормотал Ростислав.

– Мы с Владой предполагаем, что портрет, как и та дверь в стене, это просто какая-то информация из будущего. Кстати, Вебсик не подтверждает, но и не отрицает, что это возможно.

– Или из прошлого, которое мы недостаточно знаем, – возразил мне Ростислав.

– Я бы еще предложил бы сформировать рабочую гипотезу по разумам Меера, – предложил я. – Может быть, еще раз пообщаться с ними.

– У тебя есть идеи?

– Ну, до конца не все сведено, но что-то брезжит. Рассказать?

Он кивнул и приготовился слушать.

– Предположим, что всей той команде, которая сюда сбежала после банкротства фирмы, удалось стать андроидами и у них есть супермозг. Точнее – две ячейки от глобального супермозга, который некогда хотели было строить и бросили. Для начала этого вполне достаточно. Они делают биомехов, чтобы вырастить или захватить для себя новые тела. Сами понимаете, что сложность их задачи растет и рост объема мощностей супермозга им требуется в геометрической прогрессии, а этого у них нет. Тогда они занимаются перестройкой структуры имеющегося и создают нечто более мощное и гибкое. Влада обнаружила такую структуру в маленьком разведчике. И теперь ясно, почему он тогда поехал именно по направлению к дому.

Ростислав Петрович схватывал идеи и соображал очень быстро.

– Он хотел уничтожить Вебсика?

Я кивнул.

– Или уничтожить, или вытеснить, или заблокировать. Как только разведчик вышел из подчинения Влады, то он, видимо, повторно предпринял такую попытку и Вебсик его изолировал. Башня трясется, как закрытая дверь, в которую ломятся. Почему Мееру мешает Вебсик, ясно вроде. Он использует их супермозг. Это борьба за жизненное пространство.

– И что ты хочешь предпринять?

– Во вселенной Вебсика нет ничего похожего на человеческое. Но мы ему интересны, и он нас не разрушает. Меер – человеческий продукт, он может и разрушить. Нам надо помочь Вебсику. Нечеловеческому по-человечески.

– А как ты объяснишь «шарахи» в Соловье? И их атаку год назад?

– Я чувствую, что это все звенья одной цепи, но пока это во многом интуитивно, – пожал я плечами. – Официальная теория происхождения «шарах» многого не объясняет, но Институту Времени она удобна. Насколько она удобна нам – пока не берусь судить. «Шарахи» появились одиннадцать лет назад, после Церна. Миху тогда было двенадцать лет, а Владе – шесть. А через год после появления шарах пятигодник Мих начинает тут общаться с Вебсиком. Вот и напрашивается вывод, что Вебсик связан с «шарахами»…

Я ожидал, что Ростислав Петрович что-то мне возразит, но он внимательно слушал. И я продолжил свой монолог.

– Мне хорошо бы посмотреть экспертные заключения, что там у них произошло тогда в Церне, что они делали, все-таки… И почему, после этого случая, телепортацию у нас так и не видно? А разговоров про нее было – во! – я сделал красноречивый жест. – То, что мне известно об этом эксперименте, позволяет предположить, что они все-таки добились успеха и получили свой «прямой луч» для телепортации, но не между своими резонансными математически рассчитанными точками на спутниках, а между башнями Меера и Соловьем. И телепортацию провели – из башен Меера в Соловей перенесли две модельки сооружений, которые в натуральную величину стали, в башнях они, возможно, в мелком масштабе были. Вот, – я дотянулся до стола и взял с него свою планшетку, – посмотрите, нашел в архивах модельный каталог начала двадцать первого века – они самые! И вспомнил, где я похожее видел – в Армагеддоне, там макеты основных городов Земли были.

Мою тираду Ростислав проглотил стоически спокойно. И «добил» меня просто классически.

– Это, конечно, прекрасно, – сказал он, – и ты – умница. Продолжай думать. Но вот, по моим данным, Эмма Дэви, которую мы тут все видели, официально никогда не покидала с момента отъезда туда границ Марсианской Автономии… Прими к сведению, но без распространения.

За все время моей болезни маленький разведчик так и не был найден. Это понятно: в поисках должна была обязательно участвовать Влада, а ей было не до них. Разведчик она активировала, земля не гудела – и ладно. Но теперь найти его ничего не мешало, кроме того, было озвучено пожелание Ростислава Петровича «собрать могучую кучку и найти».

«Могучая кучка» собралась из подручного материала – Влада, близнецы и мы с Пусем. Уже несколько часов мы пытались запеленговать местоположение разведчика, но тщетно. Дом исправно сообщал об активации, засвечивал пустой обзорный экран и – молчание. От разведчика никаких ответных сигналов не было. Но, стоило его дезактивировать, как земля тут же начинала гудеть. Наши приборы рисовали крайне противоречивую картину.

– Мы можем установить точно, где находятся эти неуловимые резонаторы? – спросил я близнецов.

– По нашим замерам, – это левая башня Меера, если от нас смотреть, а в Соловье – здание вокзала на станции, – откликнулся Зет.