Карен Симонян - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1981 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

— Сейчас мы разводим «цветок грез», — говорил сыну старый Лао Йон, — но завтра спрос на него, на опиум-сырец, может упасть. Или станет трудно переправлять его скупщикам — тогда мы ничего на нем не заработаем. Тут ты и покажешь, чему тебя обучили в университете.

Лао Йон начал учиться на деньги, которые изредка присылал отец. Но скоро оказалось, что ему не хватает на жизнь. Лао Йон и его товарищи брались за любую работу — были гидами, переводчиками, разнорабочими — экономили на всем, пока не скопили нужную сумму на покупку старенького «фиата». Они стали таксистами и по очереди водили по улицам свой «артельный» таксомотор.

Итак, Лао Йон ждал Ками у подъезда телестудии. Скоро она выйдет, и они поедут к ней домой, поужинают, может быть, прогуляются немного. Сегодня они могли бы позволить себе подольше побродить по городу: у Лао иона завтра нет лекций, а Ками занята на телевидении только вечером. Они могли бы даже сходить в кино. Сегодня Лао иону перепали хорошие чаевые: он отвез какого-то коммерсанта с Рама роуд до клуба «Тэрф», а оттуда доставил старую женщину к отелю «Ираван». Здесь его подозвал американский майор. Лао Йон подъехал к тротуару.

— Подожди! — приказал американец.

Он вошел в отель и вскоре показался в сопровождении двух других американских офицеров. Лао Йон распахнул дверцу машины и склонился в низком поклоне. Американцы были самыми выгодными клиентами таксистов Бангкока. Их обхаживали, как буддийских бонз, им это нравилось, и они не скупились дать несколько долларов на чай…

Лао Йон остановил машину перед ночным баром, фасад которого был щедро расцвечен неоновыми огнями. В швейцаре он узнал знакомого студента Фан Кса Ту с медицинского факультета. Тот поприветствовал американцев и повел их в заведение. У двери он обернулся к Лао Йону, который пересчитывал деньги, полученные от майора.

— Зайди выпей со мной чашку кофе, я через пять минут вернусь.

За гардеробом была каморка: диван, два кресла, низенький стол и телевизор. Лао Йон включил его. Официантка принесла кофе, который заказал Фан Кса Ту. Сам он пришел через несколько минут и бросился, отдуваясь, в кресло.

— Наконец-то передышка!

На столике лежал медицинский учебник. Фан Кса Ту отодвинул его в сторону.

На экране телевизора мелькали кадры какого-то фильма. Затем появилось лицо Ками, узкое, улыбающееся лицо, на котором светились большие темные глаза. Она объявила о вечернем выпуске последних известий. «Еще полчаса, — подумал Лао Йон, — затем Ками встанет со своего кресла, юпитеры выключат, и она пойдет снимать грим». Он пил кофе и без особого интереса смотрел на экран. Там показывали попытку ограбления банка «Бэнк оф Таи», затем сообщили о плотине на реке Нампунг, об экспорте домашней птицы и наконец о новых операциях американцев во Вьетнаме.

— Специальные части армии Соединенных Штатов, — читал диктор, — ведут в настоящее время операции с целью перехвата линий снабжения вьетконговцев… [2]

На экране появились американские солдаты — они продирались через высокую, в рост человека, траву.

— …В непроходимых районах западнее Кхесаня эти части устраивают засады, в которые попадают вьетконговцы, окружившие этот опорный пункт. Здесь был уничтожен один из отрядов, снабжавший Вьетконг боеприпасами и продовольствием.

Пошли другие кадры: показывали тщательно упакованные тюки, прикрепленные к бамбуковым шестам-коромыслам. Лао Йон сказал:

— Так у нас доставляют опиум с гор в долину, к реке, где его грузят на лодки.

Затем показался американец с пленным. Лао Йон, который хотел продолжить рассказ о контрабанде опиума, вдруг замолчал и удивленно уставился на экран. Диктор объявил:

— Один из носильщиков был захвачен в плен. Он не захотел признаться, что является главарем этой банды. Но американцы не церемонятся. В этом опасном районе они не хотят подвергать себя риску. Или пленный выдаст, где находится ближайший отряд Вьетконга, или…

Американец швырнул человека на землю, наставил на него дуло короткой автоматической винтовки и что-то крикнул. Человек, лежавший на земле, был не молод. Седые волосы, через лоб тянулась кровавая рана, которую он, очевидно, получил во время схватки. Американец — высокий и широкоплечий — его и без того длинное лицо вытянулось еще больше, когда он кричал на пленного. Американец был без головного убора, сто коротко остриженные волосы топорщились как щетина. Было видно, что пленный что-то хочет ему объяснить, но американец не слушал и кричал без перерыва. Потом он выстрелил в правую ногу пленного. И еще раз — в левую, затем в живот и наконец — пленный закрыл глаза — приставил дуло к голове и нажал на спусковой крючок. На заднем плане стояли другие американцы и смотрели на расправу. Можно было увидеть еще несколько вьетнамцев. Объектив камеры выхватил тропинку, на которой валялись тюки и коромысла.

— Конец одной из троп Хо Ши Мина, — комментировал диктор, — «зеленые береты» [3]все больше теснят Вьетконг. Его снабжение иссякает. Пусть вьетконговцы не ждут снисхождения. Тот, кто упрямо молчит, как этот красный фанатик, будет уничтожен на месте.

Фан Кса Ту с отвращением отвернулся. Было видно, что он презирает американцев.

— Раньше хотя бы скрывали жестокости, творимые на войне, — сказал он. — А сейчас американцы нагло выставляют свои преступления напоказ. Хотят запугать людей, вдолбить им, что, стоит лишь выступить против Соединенных Штатов, их всех зверски истребят.

Он посмотрел на Лао Йона и удивился: тот застыл, напряженно уставившись на экран, хотя последние известия уже окончились.

— Что с тобой?

Лао Йон ответил не сразу, с трудом выдавливая каждое слово:

— То, что там… Ты видел… это не вьетконговец… Это мой… отец.

— Ты что? — вскочил Фан Кса Ту. — Это же сообщение из Вьетнама!

Но Лао Йон покачал головой.

— Это не Вьетнам… Это Лаос… И это мой отец… Он… он убит.

На экране возникло лицо Ками. Она объявила последнюю передачу: сейчас покажут документальный фильм о шлифовке драгоценных камней, получивший приз на кинофестивале в Гонконге. Она не попрощалась с телезрителями. После фильма ее очаровательная улыбка еще раз покажется на экране, и Ками нежным голосом пожелает телезрителям доброй ночи. «А до этого, — механически подумал Лао Йон, — она будет сидеть в своем кресле на студии». Думать об отце он был просто не в состоянии. Ему казалось, что он видел кинофильм, не имеющий ничего общего с реальной действительностью.

Голос Фан Кса Ту напомнил ему, что они сидят перед телевизором в гардеробе ночного бара и что его товарищ по университету вместе с ним был свидетелем невероятного случая.

— А ты не ошибся? — Голос Фан Кса Ту звучал неуверенно.