Карен Симонян - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1981 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

Фантастика продолжает жить, сочиняться, издаваться, но споров вокруг нее стало маловато. Печатных, по крайней мере. Даже статей и рецензий — считанные единицы.

При чтении некоторых произведений вопрос о том, зачем они написаны, все же продолжаешь задавать.

Вот почему в обозрении продукции 1978 года захотелось еще раз поговорить об основах фантастического бытия, рассмотреть некоторые книги под уже сформулированным углом зрения: зачем они нужны? Впрочем, опасаться, что на сей раз читателям будет предложен теоретический трактат, не следует: годовой обзор остается годовым обзором.

В 1978 году была переиздана маленькая повесть рано умершего от фронтовых ран красноярского журналиста Георгия Антипова «Ортис — десятая планета». Это веселая шутка, сочиненная для младших школьников в виде посланий одного ученика другому. Письма были отправлены с далекой планеты Ортис, загадочное название которой — перевертыш слова «ситро». Так же, как название невинного напитка, автор парадоксально переворачивает многие земные представления, заставляет мальчиков и девочек взглянуть на свои привычки как бы со стороны, «инопланетными» глазами, вместе с ортисянами удивиться некоторым из этих привычек и посмеяться над ними. Повесть говорит о самых простых вещах — нужно хорошо учиться, не врать, не лентяйничать, каждый человек должен иметь мечту и т. д. Но проповедь получилась совсем не назидательной, в целом «Ортис», может быть, и немудреная, но добрая и симпатичная книжка. Цель, которую ставил перед собой автор, абсолютно ясна.

Похожее путешествие мы находим и в новой повести Виталия Мелентьева «Обыкновенная Мёмба» (издательство «Детская литература»), только в ней школьников, попадающих на иную планету, стало трое — два мальчика и девочка. Обоих писателей мало заботит обоснование самого перелета за бесконечные миллиарды километров, сугубо техническая проблема, очень нервирующая многих «взрослых» авторов, отводящих этому самому обоснованию немалое количество строк. Результат, впрочем, оказывается одинаковым: с обоснованием или без него герои на нужную писателям планету в конце концов обязательно попадают. Нет в упомянутых книгах и стремления к чрезмерной достоверности непривычной обстановки — просто у писателей другая, совершенно определенная задача: изобразить общество, не слишком отличающееся от земного, но достигнувшее в то же время определенной гармонии во взаимоотношениях между людьми и природой и между самими людьми. То, что у Г.Антипова подано в шуточном, «дошкольном» ключе, у В.Мелентьева выглядит более серьезным. Он вводит в обиход школьника некоторые начальные социологические и экологические понятия. «Обыкновенную Мёмбу», если хотите, можно назвать утопией для детей. Как традиционно свойственно этому жанру, земляне выполняют в нем роль экскурсантов, которым показывают музей диковин, однако нашим героям, несмотря на ограниченность их сюжетных функций, все же удается проявить себя в разных приключениях с лучшей стороны. Словом, писатель как бы осуществляет в книге ребячью мечту — что бы произошло с шестиклассником, если бы он был космонавтом, летал бы на межзвездных кораблях и открывал бы неизвестные планеты; мечту, в которой тесно соприкасаются трудности в преодолении светового барьера с тревогой: «А что по этому поводу скажет мама?»

Продолжают космическую тему и «взрослые» фантасты. Вероятно, самым заметным произведением года на эту тему можно считать роман Сергея Павлова «Лунная радуга» (издательство «Молодая гвардия»). Роман написан в традиционном ключе, привычен фантастический фон, в данном случае — освоение человечеством Солнечной системы, но картина дана широкая и хорошо проработанная. Автор нашел удачный термин — Внеземелье, грозное, неведомое Внеземелье, таящее неожиданные опасности. С.Павлов выстроил острый сюжет, в основе которого лежит загадка, кажущаяся на первых порах неразрешимой; лишь в немногих случаях автора несколько заносит, например в малоправдоподобной главе о спасении мальчика. Трудно давать окончательную оценку произведению, так как опубликована лишь первая часть объемного романа, но многое привлекает: масштабность действия, несколько удавшихся характеров, неплохой диалог. Возникают, правда, и некоторые вопросы, но, возможно, ставить их преждевременно, посмотрим, как автор сам развяжет в дальнейшем затянутые им узелки.

Среди множества «космических» рассказов выделяется «Переписка» Виталия Бабенко (Сборник «НФ» № 19, издательство «Знание»). Автор предпринял попытку преодолеть голубизну и мнимую конфликтность произведений о героях-космопроходцах. Свой конфликт автор доводит до открытой трагедии, действующей тем более сильно, что читатель к ней совершенно не подготовлен спокойным тоном докульминационного повествования и даже начинает скучать от него. Автор спрашивает: а в человеческих ли силах вынести испытание полувековой разлукой с близкими? Могут ли люди вообще пойти на такой жестокосердный акт, даже если в нем будут участвовать добровольцы, даже если все будет оправдываться самыми высокими, самыми разнаучными целями? Вспомним, как легкомысленно решают конфликт иные наши фантасты: подумаешь, большое дело! Ну, улетел на два — три — четыре десятилетия, зато какой молодец, зато как предан науке, как ставит ее превыше всего! А ты, любимая, сиди на Земле и жди. Жди меня, и я вернусь… Через сорок или пятьдесят лет. В.Бабенко утверждает, что такое испытание люди, если это настоящие, живые, глубоко чувствующие люди, вынести не могут, и мне кажется — он прав. Психические срывы испытывают как те, кто улетел (один на другого даже бросается с плазменным резаком), так и те, кто остался. Мать сжигает рукопись сына, который разработал теорию мгновенного переноса через пространство — открытие, которое, как она решила, сделает бессмысленной жертву улетевшего отца, ее собственную жертву. Сын не выдерживает этого удара и кончает с собой, а вернувшийся капитан звездолета Сергей Никитин не застает в живых ни сына, ни матери, которая умирает, по мнению окружающих и по собственному убеждению, преступницей, виновной в смерти сына.

Вспомним бравых пилотов, порхающих от звезды к звезде с безответственностью мотыльков. Черные путы космоса не захлестывают им души. Но должно быть, есть что-то такое, что и впрямь выше человеческих сил. Сергей Никитин, лучший космонавт Земли, уходит из космонавтики…

Вероятно, люди как-то решат эту нравственную проблему, когда она станет на повестку дня. Как — неизвестно, но ясно, что не антигуманным способом.

Можно заметить, что В.Бабенко исполнил свою космическую трагедию скорее на уровне сюжета, чем с подробной психологической трактовкой поведения своих персонажей, но все же в рассказе привлекает стремление победить сложившиеся штампы, что, к сожалению, бывает не так часто, как бы хотелось.