Густав Эмар - Вольные стрелки

— Вы ловки?

— Говорят.

— Отлично! Вы будете служить нам проводником. К сожалению, у меня нет еще двоих.

— Я могу достать их вам.

— Вы?

— Да, один из них — охотник, а другой — вождь команчей. Оба они вошли со мною в крепость, за них я ручаюсь, как за себя. Их зовут Чистое Сердце и Черный Олень.

— Хорошо, так предупредите их и идите все трое туда, где соберется отряд.

Транкиль поспешил пойти оповестить своих друзей.

— Если этот охотник говорит правду, как мне кажется, по крайней мере, — обратился полковник к мажордому, — то я убежден, что мы во сто крат отплатим бунтовщикам за тот урон, что мы понесли от них. Вы с нами, дон Фелисио?

— Я? Да я ни за какие блага не покину вас в таких обстоятельствах!

— Ну, так идемте. Люди, наверное, собрались.

Они вышли.

В ту же самую ночь и почти в тот же самый час Ягуар сидел в глубине своей палатки на грубо сколоченном дубовом походном стуле. Он оперся локтем на стол и читал при неверном свете одинокой свечи важное донесение, полученное незадолго до того.

Погруженный в чтение, молодой вождь не обратил никакого внимания на шум снаружи. Вдруг резкий порыв ветра заколебал пламя свечи, и на стенке палатки обрисовалась чья-то тень. Молодой человек, отвлеченный от своего занятия, раздраженно поднял голову и бросил в сторону входа гневный взгляд, не обещавший для вновь пришедшего ничего хорошего.

Но при виде человека, который стоял на пороге палатки, спокойно опершись на свой длинный карабин и вперив в него свои горящие как угли глаза, он вскрикнул от удивления и сделал движение, чтобы схватить пару лежавших рядом пистолетов.

Внешний вид вошедшего говорил не в его пользу. Одинаково отталкивали его дикий взгляд, грубое, загорелое лицо, оттенявшееся длинной белой бородой, высокий рост и странный наряд. Движение, сделанное Ягуаром, вызвало на губах его зловещую улыбку.

— Зачем ты хватаешься за оружие? — произнес он замогильным голосом, крепко схватив ладонью дуло ружья. — Если бы я хотел убить тебя, то ты бы давно был мертв.

Ягуар повернулся на своем стуле и сел лицом к вошедшему. Оба они с минуту мерили друг друга взглядами.

— Ты насмотрелся на меня? — проговорил наконец незнакомец.

— Да, — отвечал Ягуар. — Теперь скажите мне, кто вы, зачем явились сюда и как вам удалось ко мне пробраться?

— Ишь ты, столько вопросов сразу. Ну, постараюсь ответить.

Кто я — никто не знает, подчас я и сам забываю это. Я — проклятый, окаянный, брожу по прерии, как дикий зверь, и гоняюсь за добычей. Краснокожие, с которыми я веду непримиримую вражду и внушаю им сверхъестественный страх, зовут меня Киейн-Стоман; довольно с тебя?

— Как, — вне себя от изумления закричал юноша, — вы — Белый Охотник За Скальпами?

— Да, это я, — спокойно отвечал незнакомец. — Меня зовут также еще Безжалостным.

Все это было произнесено вошедшим стариком тем замогильным, глухим голосом, который приобретается людьми, долгое время лишенными человеческого общества и обреченными на продолжительное молчание. Говорить становиться для них тяжким трудом.

Ягуар не мог удержать жеста ужаса и отвращения, узнав, кто был его страшный собеседник. Он сейчас же вспомнил кровожадные, жестокие дела, числившиеся за этим человеком, и вот, под влиянием этого чувства ужаса и гадливости, с которым он был не в состоянии совладать, он произнес:

— Так что же может быть общего между мной и вами?

Лицо ужасного старика исказилось улыбкой.

— Бог, — отвечал он, — связал всех людей невидимыми узами, все они думают и чувствуют одинаково. Он возжелал так в неисповедимых путях Своих, чтобы сделать возможным существование общества.

Услыхав из уст этого отщепенца людского общества имя Бога и такое удивительное суждение, Ягуар изумился еще более.

— Я вовсе не намерен вести с вами философскую беседу, — отвечал он, — каждый в жизни следует пути, предначертанному ему судьбой. Я не хочу также ни судить тебя, ни оправдывать, я думаю только, что имею право сказать, что у меня нет с тобой ничего общего, что бы ты там ни Думал про меня и что бы ни привело тебя сюда. До сих пор мы были чужды и не знакомы друг с другом — я желаю, чтобы так оставалось и впредь.

— Как можешь ты знать это? Почему ты полагаешь, что мы в первый раз встречаемся лицом к лицу? Человек не знает своего прошлого, как не знает своего будущего — и то и другое в руках более Сильного, Того, Который судит человека по делам его, для Которого нет ни времени, ни пространства, ни меры, — в руках Господа.

— Меня поражает, — отвечал Ягуар, против воли подчиняясь какому-то особенному настроению, — что имя Бога так часто появляется на устах ваших.

— Оно глубоко запечатлелось в сердце моем, — отвечал старик с оттенком горечи, и суровые черты его приняли печальное выражение. — Ты говоришь, что не хочешь судить меня. Оставайся под впечатлением неверных рассказов, меня мало занимает, что думают обо мне люди. У меня один судья всех дел моих— моя совесть.

— Пусть все это будет так, но помните, что время бежит быстро, ночь проходит, дела ждут моего решения, я должен остаться один, чтобы заняться ими.

— Одним словом, ты указываешь мне дверь. К сожалению, я не расположен в настоящую минуту уступить твоему желанию или, если хочешь, повиноваться твоему приказу. Я отвечу сначала на твои вопросы и, если ты будешь настаивать, удалюсь.

— Это — упорство; смотрите, как бы оно не кончилось для вас печально.

— Зачем грозить тому, кто тебя не оскорбляет, — невозмутимо отвечал старик. — Неужели ты думаешь, что я из-за пустяков оставил свою привычную обстановку? Нет, нет, меня привели к тебе важные дела, и ты скоро увидишь, что то время, которое сейчас ты не хочешь пожертвовать мне, ты не можешь употребить лучше, как чтобы выслушать мои слова.

Ягуар с нетерпением пожал плечами, он не решался прибегнуть к насилию против человека, который, как бы то ни было, не выходил по отношению к нему из границ самой тонкой деликатности. Кроме того, какое-то предчувствие говорило ему, что посещение этого удивительного старика принесет ему выгоду.

— Ну так говорите, — сказал он после минутного раздумья тоном человека, который решился перенести что-либо неприятное, потому что оно неизбежно, — только без дальних околичностей.

— Я вовсе не имею привычки так говорить, — отвечал Белый Охотник За Скальпами. — Я скажу только то, что необходимо, чтобы ты понял в чем дело.

— Так начинайте, я слушаю!

— Отлично. Я возвращусь теперь ко второму твоему вопросу. Ты спросил, что привело меня сюда. Я сейчас отвечу тебе, но прежде скажу, как мне удалось проникнуть сюда.

— Да, в самом деле, — воскликнул Ягуар, — это меня самого поразило!