Уилбур Смит - Леопард охотится в темноте

— Миссионерская школа Тути.

Она начала снижаться для посадки. Она облетела церковь, и Крейг успел заметить крошечные фигурки людей рядом с хижинами.

Полоса была короткая, узкая и неровная, ветер боковой, но Сэлли-Энн подошла к ней немного боком и резко выровняла самолет перед самой посадкой, прижимая правое крыло поворотом колеса. Крейг понял, что она действительно была хорошим пилотом.

Рядом с полосой, поддеревом, стоял армейский «лендровер» песочного цвета, три десантника отдали честь Питеру Фунгабере, топнув тяжелыми ботинками, подняв клубы пыли и хлопнув ладонями по прикладам винтовок. Пока Крейг помогал Сэлли-Энн привязать самолет, военные загрузили их скудный багаж в «лендровер».

— Как вы думаете, здесь есть женская уборная? — спросила Сэлли-Энн, когда автомобиль поравнялся со зданием школы рядом с церковью.

Питер легонько стукнул водителя стеком по плечу, и «лендровер» остановился.

На террасе толпились дети с широко раскрытым удивленными глазами, потом вышла директор школы, чтобы встретить поднимавшуюся по ступеням Сэлли-Энн. Она была примерно того же возраста, с длинными стройными ногами под простой хлопчатобумажной юбкой. Ее одежда была хирургически чистой и отглаженной, белые спортивные тапочки — идеально чистыми. У нее было типичные для девушки нгуни круглое лицо, белоснежные зубы, глаза, как у газели, кожа, похожая на бархат, и грациозная осанка. Умное лицо с тонкими чертами было просто прелестным.

Они о чем-то поговорили, и девушка провела Сэлли-Энн в дом.

— Думаю, нам следует понять друг друга, Крейг, — сказал Питер, провожая девушек взглядом. — Я заметил, как ты смотрел на меня и Сэлли-Энн. Позволь сказать, что я восхищаюсь работой Сэлли-Энн, ее умом, ее увлеченностью, тем не менее, в отличие от многих моих соплеменников, меня мало интересуют близкие отношения с белой женщиной. Я нахожу белых женщин мужеподобными и слишком властными, а белую плоть — безжизненной. Прошу простить меня за слишком откровенные слова.

— Я очень рад их слышать, Питер. — Крейг улыбнулся.

— С другой стороны, эта учительница показалась мне… ты мастер слова, подскажи.

— Соблазнительной.

— Неплохо.

— Цветущей.

— Еще лучше. Я действительно должен найти время и прочитать твою книгу. — Он вдруг стал серьезным и продолжил: — Ее зовут Сара. Она отличный специалист, получила диплом учителя средней школы, училась на медсестру. Она красива, но скромна, почтительна и покорна, получила традиционное воспитание. Ты заметил, что она не смотрит прямо на мужчин? Это было бы невежливо. — Питер одобрительно кивнул. — Современная женщина со старомодной нравственностью. Странно, но ее отец — знахарь, который одевается в звериные шкуры, предсказывает будущее, разбрасывая вокруг кости, и моется не чаще одного раза в год. Африка. Моя чудесная, бесконечно поразительная, неизменная, постоянно изменяющаяся Африка.

Женщины вышли из-за здания школы, оживленно разговаривая, и Сэлли-Энн стала фотографировать учеников. Дети и их учительница выглядели почти одинаково юными. Мужчины наблюдали за ними от «лендровера».

— Питер, ты производишь впечатление человека действия, и я не думаю, что выкуп за невесту будет проблемой, — сказал Крейг. — Чего же ты ждешь?

— Она — матабелка, а я — машон. Капулетти и Монтекки. Этим все сказано.

Дети, под руководством Сары, спели им приветственную песню с террасы, потом наизусть рассказали алфавит и таблицу умножения, пока Сэлли-Энн запечатлевала на пленке сосредоточенные выражения их лиц. Потом Сэлли-Энн села в «лендровер», а дети долго кричали что-то им вслед и махали руками, пока не скрылись за клубами пыли.

Дорога была неровной, и машина прыгала на глубоких рытвинах, выбитых в сезон дождей в черной земле, а потом засохших до состояния бетона. Сквозь деревья были видны голубоватые горы на северном горизонте, казавшиеся отвесными, зазубренными и неприветливыми.

— Горы Понгола, — пояснил Питер. — Очень плохие места.

Потом он начал рассказывать, что они увидят, доехав до места назначения.

— Эти центры перевоспитания не являются концентрационными лагерями, скорее, как следует из названия, их можно назвать центрами обучения и адаптации к нормальной жизни.

Он бросил взгляд на Крейга.

— Тебе, как и всем нам, хорошо известно, что нам пришлось пережить ужасную гражданскую войну. Одиннадцать лет ада, которые довели до звероподобного состояния практически целое поколение. Начиная с юношества, они не представляли себе жизни без автомата в руках, их не учили ничему, кроме разрушения, они не узнали ничего, кроме того, что исполнения желания можно добиться, убив любого, кто стоит на твоем пути.

Питер Фунгабера помолчал, и Крейг понял, что он вновь переживает свою жизнь в те ужасные годы.

— Этих бедняг, — сказал Питер, вздохнув, — обманули их лидеры. Для поддержания их духа в годы тягот и лишений войны они давали обещания, которые не могли быть выполнены. Им обещали плодородные земли, сотни голов лучшего скота, деньги, автомобили и столько жен, сколько они пожелают. — Питер сердито махнул рукой. — Когда их надежды на богатую жизнь не оправдались, они восстали против тех, кто ее обещал. Каждый был вооружен, каждый был солдатом, который уже убивал и мог убить не задумываясь. Что нам оставалось? — Питер взглянул на часы. — Пора пообедать и дать ногам отдохнуть.

Водитель остановил джип у дамбы и деревянного моста над рекой, прохладные воды которой струились по песчаным берегам, поросшим приветственно кивавшим высоким тростником. Солдаты разожгли костер, стали жарить початки кукурузы и заваривать малавийский чай, а Питер неторопливо направился со своими гостями к дамбе, продолжая лекцию:

— У нас давно существовал один обычай. Если молодой человек становился непослушным и начинал с пренебрежением относиться к законам племени, его отправляли в лесной лагерь, в котором старейшины выбивали из него дурные привычки. Центр перевоспитания является современной версией такого традиционного лесного лагеря. Я не буду ничего скрывать от вас. Центр, который мы собираемся посетить, не является фешенебельным домом отдыха. Опасные люди, которые в нем содержатся, воспринимают только достаточно жесткое обращение. С другой стороны, это не лагерь смерти, скорее его можно назвать исправительными казармами британской армии.

Крейг не мог не поразиться честности Питера Фунгаберы.

— Вы сможете поговорить с любым из содержащихся под стражей, но я должен попросить вас, особенно это относится к вам, Сэлли-Энн, не бродить по лесу без сопровождения. — Питер улыбнулся. — Место весьма отдаленное и дикое. Дикие звери, например, гиены и леопарды, привлеченные отходами и сточными водами, стали бесстрашными и наглыми. Если вы захотите покинуть лагерь, обратитесь ко мне, и я распоряжусь об охране.