Маркус Кларк - Осужден пожизненно

Он сказал все, что нужно, и вслед ему раздались дружные возгласы: «Правильно, правильно!», «Молодец, доктор!». Однако, выйдя на палубу, доктор вздохнул с облегчением. Он понимал, что выполнил нелегкую задачу.

– Только послушайте их, – проворчал из своего угла Лентяй. – Радуются, что попали в эту чертову мышеловку!

– Обожди малость, – сказал прозорливый Ворон. – Дай им время. Ночью еще кто-нибудь свалится, этак человека три-четыре, и вот тогда уж мы посмотрим!

Уже после полудня Сара Пэрфой очнулась от своего беспокойного сна. Даже во сне ее не покидала мысль о важном деле, которое ей предстояло совершить; она была так взволнована, что ее лихорадило. Но, занятая лишь размышлениями о последствиях в случае успеха или провала задуманного, она все же взяла себя в руки, совершила утренний туалет и поднялась на кормовую палубу с нарочито спокойным видом.

Сегодня все было так же, как и вчера. Ружья часовых сверкали под безжалостно палящим солнцем, корабль скрипел и качался на поверхности сонного моря, а на его нижней палубе все те же унылые фигуры заполняли арестантскую клетку. Даже Морис Фрер, оправившись после ночных бдений, валялся в прежней позе на бухте канатов.

Однако глаз внимательного наблюдателя обнаружил бы некоторые перемены. Рулевой у штурвала напряженней вглядывался в горизонт и с более удрученным видом сплевывал в бурлящую мутноватую воду. Лески удочек все еще болтались на кран-балках, но до них никто не дотрагивался. Солдаты и матросы на баке, сбившись в кучки, не решались даже курить, а только мрачно поглядывали друг на друга. Викерс что-то писал в кают-компании. Капитан Блант тоже пребывал в своей каюте, а двое плотников под началом доктора Пайна сооружали дополнительное помещение для лазарета. Стук топоров и молотков зловеще отдавался в ушах солдат. Уж не для них ли сколачивают гробы? В тюрьме царила тишина, точно затишье перед грозой. Арестанты на палубе не развлекали друг друга невероятными историями и не смеялись над непристойными шутками, а сидели с угрюмым видом, терпеливо ожидая чего-то.

После того как Руфуса Доуза унесли в лазарет, заболели еще двое арестантов и один солдат. И хотя других жалоб пока не поступало и признаков паники не наблюдалось, на лицах матросов, солдат и арестантов застыло выражение ожидания, словно люди спрашивали себя: кто следующий? «Малабар» шел над непроницаемыми глубинами тяжелых вод океана, переваливаясь с боку на бок, как мечущееся от ран животное. Казалось, что над ним нависла зловещая грозовая туча, насыщенная электричеством, и что случайная искра может вызвать пламя, которое поглотит корабль.

Женщина, в чьих руках были оба конца цепи, готовой замкнуться и высечь искру, вышла на верхнюю палубу, осмотрелась и, перегнувшись через поручни, устремила свой взгляд на загон для арестантов. Как уже говорилось, арестанты собрались там вместе группами по четыре-пять человек, и одну из таких групп она осмотрела особенно внимательно. Трое арестантов, с беспечным видом прислонясь к фальшборту, следили за каждым ее движением.

– Явилась-таки, – проворчал Габбет, как бы продолжая разговор. – Как всегда, расфуфырилась, но смотрит в нашу сторону.

– Что-то не вижу у нее в руках утирки, – деловито заметил Лентяй.

– Терпение – это добродетель, – вставил Ворон с наигранной небрежностью. – Дайте девице время!

– Провались я на этом месте, если еще буду ждать, – сказал Верзила, облизывая обветренные синие губы. – Нас все время дурачили, а мы, как собачки, плясали на задних лапках перед девкой нашего Денди. На корабле тиф, и у нас все готово. Так чего же еще ждать? Сигнал – не сигнал, надо дело делать, и немедленно! – Вот те на, глядите! – продолжал он и смачно выругался, когда недалеко от Сары появился Морис Фрер, и оба они стали прохаживаться по палубе.

– Все правильно, дурачина несчастный! – обрезал его Ворон, потеряв терпение от упрямства и глупости своего товарища. – Как же она даст нам сигнал, когда этот ферт торчит подле нее?

Габбет свирепо буркнул что-то в ответ и замахнулся было на него кулаком, но Ворон поспешно ретировался, и тот оставил его в покое. Скрестив руки на груди с видом равнодушного презрения, Ворон сосредоточил все внимание на Саре Пэрфой. Девушка пользовалась здесь всеобщим успехом. В этот миг по трапу, ведущему на бак, взбежал молодой солдат и стал с тревогой наблюдать за Сарой.

Поравнявшись с девушкой, Морис Фрер коснулся ее плеча. После их вчерашней пикировки он твердо решил не позволять ей больше дурачить себя. Девушка явно играла с ним, и он хотел показать, что не позволит ей морочить ему голову.

– Ну что скажешь, Сара?

– Ну что скажете, мистер Фрер? – передразнила она и повернулась к нему с улыбкой.

– Сегодня ты выглядишь превосходно! Прелесть!

– Это вы мне уже говорили, – ответила она, надув губки. – Больше ничего не скажете?

– Скажу, что ты мне нравишься! – ответил он с чувством.

– Тоже не ново. Я это уже слышала.

– Бог мой, что же мне делать? – Развязность Фрера быстро пошла на убыль. – Зачем же играть с человеком в кошки-мышки?

– А человек должен быть осмотрителен. Разве я просила вас, мистер Фрер, влюбляться в меня? А если вы мне не нравитесь, то это уж не ваша вина.

– Как это понять?

– А так, что у вас, военных, много всяких обязанностей: смотреть за стражниками, вахтенными, сменой караула и все такое прочее. Разве у вас есть время для бедной девушки вроде меня?

– При чем тут время? – вскричал удивленный Фрер. – Черт возьми, ты же сама бегаешь от меня. А у меня время всегда найдется.

Она опустила ресницы, как бы в смущении, и легкий румянец окрасил ее щеки.

– У меня тоже много обязанностей, – сказала она полушепотом. – За мной следят столько глаз… Шага незаметно не сделаешь.

И, как бы ища подтверждения своим словам, она окинула глазами палубу и перехватила взгляд молодого солдата на баке. На таком расстоянии ей было трудно рассмотреть человека, но она догадалась, что это был ревнивый Майлс.

Фрер, окрыленный переменой в ее настроении, с улыбкой подошел к ней вплотную и стал что-то нашептывать на ухо. Она отодвинулась от него и, улучив секунду, обменялась взглядами с Вороном.

– Я приду в восемь часов, – проговорила она, застенчиво отвернувшись.

– Но в восемь смена караула, – неуверенно проговорил Фрер.

Она только встряхнула головой.

– Ну и прекрасно. Занимайтесь своим караулом! Мне все равно.

– Но, Сара, рассуди сама…

– Влюбленные женщины не рассуждают, – прервала она, бросив на Фрера страстный взгляд, способный растопить даже самое ледяное сердце.

Значит, она к нему неравнодушна! Только дурак может ей отказать. Заставить ее прийти на свидание было главной его целью. А как совместить долг и наслаждение – об этом можно подумать после. Кроме того, раз в жизни можно и пренебречь сменой караула.