Маркус Кларк - Осужден пожизненно

– Вот бестия!.. Можно спичку? Благодарю.

– Разумеется, я не отпустил его, но снял с него кандалы и отослал на сооружение «Морского ястреба». Вы это судно видели в доке, когда причаливали. Какое-то время он работал отлично. Но потом опять пытался бежать.

– Старые штучки! Ха-ха! Мне ли их не знать как облупленных, меня не проведешь! – воскликнул Фрер и пустил в воздух струйку дыма с весьма глубокомысленным видом.

– Мы поймали его и дали ему пятьдесят плетей. Заковали его в кандалы, отправили на лесоповал. Потом мы определили его матросом, но он надерзил боцману. Тогда снова перевели его на постройку плотов. Шесть недель назад он предпринял еще одну попытку бежать вместе с Габбетом, тем верзилой, который вас чуть не убил. Но кандалы ему натерли ногу, и нам удалось его поймать, а Габбет и еще трое с ним успели удрать.

– И вы их так и не поймали? – спросил Фрер, попыхивая трубкой.

– Пока еще нет. Но их ждет та же участь, что и всех беглецов, – ответил Викерс и добавил с мрачной уверенностью, – из Макуори-Харбор, еще ни одному человеку не удалось бежать.

Фрер рассмеялся.

– Да, хлебнут они горя, если не вернутся до конца этого месяца, не так ли?

– Еще бы! Они вернутся, и даже раньше, конечно, если выживут. Человек, затерянный в зарослях, обычно погибает.

– Когда вы будете готовы к отплытию? – спросил его Фрер.

– Когда вам будет угодно. Я не останусь здесь ни одной лишней минуты. Ужасная жизнь!

– Да неужели? – искренне удивился Фрер. – А мне она нравится. Правда, скучновато. На острове Марии вначале было тоже чертовски тоскливо, но ведь ко всему привыкаешь. Зато, знаете, держать этих мерзавцев в ежовых рукавицах – это большое удовольствие. Любо смотреть, как при виде меня у них глаза загораются злобой.

И он хрипло расхохотался, словно гордясь той ненавистью, которую внушал.

– А как мы будем переправляться? – осведомился Викерс. – У нас есть какие-либо инструкции?

– Нет, – сказал Фрер. – Все предоставлено на наше усмотрение. Губернатор сказал: «Подготовьте переезд, как сами считаете лучше, и переправьте их на полуостров». Он считает, что вы слишком далеко, а ему хочется, чтобы вы были поближе.

– Да, но перевозить сразу столько людей опасно.

– Ничуть. Загоните их в трюм, поставьте часовых, и ваши каторжане будут тише воды ниже травы.

– А как поступить с миссис Викерс и дочкой?

– Я уже об этом подумал. Вы будете сопровождать «Божью коровку» с каторжниками, а мне разрешите доставить миссис Викерс на «Морском ястребе».

– Пожалуй, так будет лучше. Действительно, это» наилучший выход. Не хотелось бы, чтобы Сильвия попала на один корабль с преступниками, но в то же время мне не хочется с ней разлучаться.

– Прекрасно, – ответил ему Фрер, как всегда четко и самоуверенно, – я буду сопровождать «Божью коровку» с ее живым грузом, а вы – своих женщин на «Морском ястребе».

– О, так не годится! – с важным видом произнес Викерс. По Королевским предписаниям…

– Знаю, – прервал его Фрер, – можете не цитировать: «Командир должен нести личную ответственность за возложенное на него поручение…» Хорошо, забудьте о моем предложении.

– Все дело в Сильвии, – пояснил Викерс.

– Ага, а вот и она! – воскликнул Фрер.

В этот момент дверь распахнулась, и маленькая фигурка в белом выбежала на широкую веранду.

– А вот и она, спросите-ка ее сами. Ну-с, мисс Сильвия, не хотите ли поздороваться со своим старым другом?

Златокудрая крошка с «Малабара» превратилась в прелестную девочку одиннадцати лет, и когда она стояла в своем простом белом платьице на свету, ее необыкновенная красота поразила даже такого нечувствительного человека, как мистер Фрер. Голубые глаза ее были такими же лучистыми, а фигурка – стройной и гибкой, как тростинка. Пышные волосы как нимб обрамляли ее невинное личико, и каждый волосок точно светился золотом; так художники средневековья в мечтах своих представляли ангелов.

– Подойдите, поцелуйте меня, мисс Сильвия! – воскликнул Фрер. – Надеюсь, вы меня не забыли?

Но девочка, положив руку на колено отца, с очаровательной бесцеремонностью подростка оглядывала Фрера с головы до ног, а затем, тряхнув кудрями, спросила:

– Кто это, папа?

– Мистер Фрер, дорогая. Ты разве не помнишь мистера Фрера? Он играл с тобой в мячик на корабле, забавляя тебя, когда ты выздоравливала. И тебе не стыдно, Сильвия?

В упреке было столько нежности, что он совсем не прозвучал упреком.

– Я помню вас, – ответила Сильвия, вскинув головку. – Но тогда вы были гораздо приятнее. Сейчас вы мне совсем не нравитесь.

– Вы просто меня с кем-то спутали, – пробормотал Фрер, несколько обескураженный, пытаясь, однако, говорить непринужденно. – Конечно, вы меня забыли. Ну, как меня зовут?

– Лейтенант Фрер. Это вы ударили того арестанта, который поднял мячик. Нет, вы мне не нравитесь.

– Прямодушная барышня, ничего не скажешь! Ха-ха! – проговорил Фрер, расхохотавшись. – Да, помню, помню, действительно ударил! Но какая у вас память?

– Это все тот арестант, папа, – продолжала девочка, не обращая внимания на замечание Фрера. – Его имя Руфус Доуз. С ним всегда случаются несчастья. Вот бедняга! Мне его очень жаль. Денни говорит, что он не в своем уме.

– А кто такой Денни? – спросил Фрер, рассмеявшись.

– Наш повар, – сказал Викерс, – я взял этого старика из лазарета. А ты, Сильвия, слишком много болтаешь с арестантами. Я уже не раз тебе это говорил.

– Но, папа, Денни ведь не арестант, он повар, – резонно сказала Сильвия, ничуть не смутившись. – Он такой умный. Он мне рассказывал о Лондоне – там сам лорд-мэр ездит в карете с зеркальными стеклами, всю работу там делают свободные люди. Он говорил, что звона кандалов там не услышишь. Я хочу в Лондон, папочка!

– Твой мистер Денни, видно, тоже хотел бы вернуться, – вставил Фрер.

– Этого он мне не говорил. Он сказал, что в Лондоне у него старенькая мама и он хочет ее повидать. Подумай, папа, у старого Денни тоже есть мать! Он сказал, что они встретятся с ней только на небесах. Это правда, папочка?

– Надеюсь, моя милая.

– Папа!

– Ну, что?

– А на небесах Денни тоже будет носить свою желтую куртку? Или там он будет свободным человеком?

Фрер расхохотался. – А что здесь смешного, сэр? Дерзкий вы человек! – вспыхнула Сильвия. – Как вы смеете надо мной смеяться? На папином месте я бы привязала вас на полчаса к треугольнику. [7]Фу, как вы плохо воспитаны! – И, раскрасневшись от гнева, избалованная красотка выбежала из комнаты.

Викерс нахмурился, а Фрер принужденно расхохотался.

– Нет, это просто великолепно! Клянусь честью, великолепно! Маленькая злючка! Полчаса на треугольнике!.. Ха-ха-ха!

– Она необычная девочка, – сказал Викерс, – и разговаривает не так, как подобает девочке ее лет. Не обижайтесь на нее. Правда, она уже не ребенок, но далеко еще и не взрослая. К сожалению, воспитывать ее было некому. Да и чего можно ожидать от девочки, выросшей в каторжном поселении?