Дмитрий Федоров - Города Алисы

Общение с Нипперт и просмотр ее творений мировоззрение Алисы не изменили. Но возник вопрос, как обо всем увиденном доложить Анастасии Филипповне. Сделать ей пакость (что простительно для любой порядочной женщины) и уверить в оглушительных коммерческих перспективах сотрудничества с брендом Kava-Kava? Или поделиться своим скепсисом? В итоге Алиса прикинула, что если она расскажет правду, то Анастасия Филипповна, согласно естественному для любой порядочной стервы желанию сделать нечто наперекор, пойдет на контакт с Kava-Kava, а значит, потерпит убытки. То есть, говоря правду, Алиса остается в абсолютном выигрыше. С этой приятной мыслью она неспешно прошлась по залам Photokina, посмотрела работы Брайана Адамса, который, как выяснилось, не только поет, но еще и старательно фотографирует. Хотя объект мог бы выбрать и посимпатичнее — физиономия Микки Рурка в иерархии художественных ценностей Алисы уступала даже осенней коллекции Kava-Kava.

На выставке, и правда, было людно — кто-то все время заговаривал, представлялся, обсуждал увиденное, сюсюкал с Соломоном. Алису эта интерактивность начала изнурять, она устала держать своего грифона на руках и уже собралась спуститься к железнодорожной станции, чтобы проследовать в Кельн, но тут подошел парень в цилиндре и всучил ей оранжевый флаер. Такие флаеры она видела в других залах, но не разглядывала, что на них изображено. Картинка, впрочем, показалась вполне банальной — Домским собором трудно кого-то удивить, но зато подпись интриговала: «Завтра в 10 часов утра три волхва организуют чудо».

Тип в цилиндре смотрел на Алису выжидательно, пока она изучала флаер.

— Как тебя зовут? Ты должна нам помочь, — без экивоков заявил этот курносый субъект с французским акцентом.

— Меня зовут Алиса, но я тебе ничего не должна, — Алиса вернула флаер.

— Я — Филипп, — он снял цилиндр, показал рыжие кудряшки и слегка поклонился. — Обещай, никому не скажешь о том, что я хочу тебе сообщить.

— Ничего я обещать не собираюсь. Я собираюсь в отель. И мне не нравится разговор в таком тоне.

— Хорошо, — Филиппа нисколько не обескуражила ее отповедь. — Если наша затея не противоречит твоим принципам, то ты будешь держать ее в тайне?

— Я обещаю, что позову секьюрити, если ты от меня не отстанешь, — Алиса устремилась к выходу.

— Договорились, рассказываю о нашей идее безо всяких обязательств с твоей стороны, — Филипп на бегу пытался увлечь Алису своим планом. — Я с тремя друзьями хочу завтра утром натянуть стальной трос между шпилями Домского собора и походить там. Без страховки! Будет красиво! Ты должна… Вернее, мне хотелось бы, чтобы ты нам помогла.

— Ты хочешь, чтобы я держала канат?

— Нет, ты очень красивая. Отвлечешь внимание священников, чтобы мы смогли незамеченными прошмыгнуть на колокольни. Они хоть и святые отцы, но все-таки мужчины.

Комплимент, конечно, великая вещь, но в единичном экземпляре он вроде поцелуя, не имевшего продолжения. Филипп об этом, по-видимому, не знал, так как был полностью сосредоточен на своем ego. Потворствовать ego окружающих не входило в его планы. Алиса остановилась в предвкушении второй серии, Филипп сделал то же самое — остановился… Но ожидая ответа. Постояли, посмотрели друг на друга. Алисе категорически не понравились его нагловатые веснушки.

— Ладно, — начал терять терпение канатоходец. — Тебе не придется падать в обморок и закатывать глаза. Просто приходи туда в половине десятого. Хорошо?

— Мой отель «Excelsior» рядом с собором. Рано утром я загляну туда. Зайду, когда захочу… Если захочу. Понятно?

— Отлично! — засмеялся Филипп. — У тебя шикарный пес. Как и всё рыжее!

В итоге Филипп сделал завуалированный комплимент самому себе, раскланялся и упорхнул. Он передвигался так, будто под ним канат, заставляющий четко выдерживать прямую линию в движении.

Алиса проснулась рано — организм за границей оставался верен московскому времени. Может быть, потому, что Алиса никогда не переводила стрелки часов. И даже в Нью-Йорке предпочитала в уме отнимать восемь от показателей на циферблате. Наверное, это и есть патриотизм.

Для развлечения Соломона нашелся симпатичный бульвар рядом с церковью святого Гереона. Песик не только осуществил там все свои физиологические чаяния, но еще и в траве порезвился (в качестве бонуса), и полаял с удовольствием на огромную каменную голову рыцаря, валявшуюся безо всякого намека на существование где-то во вселенной подходящего для нее туловища. Одна грустная голова — и все!

Пошли обратно к отелю, то есть фактически к Домскому собору, чья громада мрачной шершавой плотью уходила в солнечные небеса. Собор, кажется, был виден отовсюду. Его масштабы пугали, но, с другой стороны, как и всякое аномальное явление, привлекали глаз. Глаз Алисы также привлекали часы. Она заставляла себя не смотреть на них, хотя не сомневалась, что сейчас уже десятый час.

И сомневаться не стоило — фигура Филиппа притягивала к себе внимание туристов на площади. Он вырядился белым пушистым ангелом, а его дружки восточными волхвами. Их пантомима выглядела вполне уместной — внутри собора в огромном ковчеге хранились мощи трех царей, в рождественскую ночь поклонившихся младенцу Иисусу.

Филипп и его команда вызывали у людей улыбки, как и другие уличные артисты, которые замирали в разных позах вокруг собора. Никаких подозрений — даже проходивший священник весело и поощрительно кивнул в сторону креативной молодежи. Туристы бросали монетки и аплодировали. Волхвы сели на мешки с оборудованием, законспирированные под театральную бутафорию, а Филипп подошел к Алисе.

— Привет! Ты точна как часы.

— Заведи собаку и ты поймешь, что с ней необходима пунктуальность.

— Нет уж, собаке нужно уделять время. Тогда мне его не хватит на любимое дело.

— Эгоизм!

— Здравый смысл. Здравый смысл управляет всем. Вот, например, авиация союзников во Вторую мировую войну стерла Кельн с лица земли, а Домский собор пощадила. Почему?

— Ну и почему?

— Не потому, конечно, что Бог спас, как думают святоши. Просто собор оказался отличным географическим ориентиром для летчиков. От такой махины легче всего отмерять расстояние до нужных для бомбардировки объектов.

— Это тебе сами летчики сказали?

— У меня есть и другая версия, — Филипп сделал вид, что не замечает сарказм Алисы. — Они пощадили собор, чтобы такой гений, как я, мог пройтись между двумя шпилями по тросу.

— Высокая самооценка….

— А три волхва будут вдохновлять меня на чудо, — нисколько не смутился Филипп. — Кстати, их мощи — настоящих волхвов, а не моих дружков — лежат тут в красивом ларце.

— Потом посмотрю.