akchiskosan - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— Вежливый ответ со смыслом «не твое дело», — оценила, хихикнув, Падма Патил.

А Гарри, помня о своем обещании, хотел сразу отправиться на поиски Добби. Но Гермиона возражала.

— Амбридж могла успеть договориться с другими эльфами, — сказала она. — Будет лучше, если ты дождешься его вечером.

И Гарри дождался, вместе с Роном, солидарность которого выражалась также и в том, как они дружно клевали носом. Усталость клонила в сон, а события дня совершенно смешались и отдалились в его сознании, когда, наконец, перед глазами возникла ушастая голова Добби, и тоненький голосок спросил, чего ему угодно.

Просьба Гарри привела его в страшное волнение.

— О, в замке бывают всякие типы, Гарри Поттер! Добби понимает волнение Гарри Поттера, да! Давно уже надо было так сделать. Добби сейчас спустится к слизеринской мисс вместе со Шляпой! Нет, это не запрещено, это прямой приказ директора — держать в сохранности все вещи! — и эльф исчез.

Гарри был несколько смущен тем, что дело совершилось так быстро и абсолютно без его участия. Не прошло и четверти часа, как сияющий торжеством Добби появился в спальне и рассказал, что заменил Шляпу точно такой же.

— А где оригинал? — заволновался Рон.

Уши Добби сникли.

— Забрал Драко Малфой, — виновато, с искренним огорчением объявил Добби. — Но это поправимо! Пусть Гарри Поттер только прикажет! Если хотите, Добби может сейчас же…

Гарри легко представил, как голосок эльфа преследует бывшего хозяина, понося его на чем свет стоит. Возможно, когда-то он и считал, что Малфой того заслуживает; но пока что не было нужды.

— Не надо, я сам с ним поговорю, — успокоил он Добби.

Но, на самом деле, то, что столь ценная вещь оказалась в руках слизеринецв, беспокоило его. На другой день Гарри попросил Гермиону уточнить этот вопрос, когда она собралась на ежедневную прогулку. Гермиона, удивленная неожиданной смелостью, а скорее наглостью Малфоя, обещала выполнить его просьбу.

— Гарри, Рон, неужели мы все это так и оставим? — спросила Джинни, провожая подругу глазами.

Гарри переглянулся с лучшим другом. Не было необходимости уточнять, что она имеет в виду; уж конечно, не Шляпу. На самом деле, это продолжалось уже достаточно долго, Гарри даже привык, хотя каждый раз, когда Гермиона отлучалась на эти встречи, он испытывал тревогу и раздражение. Он знал, что Рон тоже это чувствует. Пусть им и не пришлось обсуждать это между собой, и так было ясно: Рон тоже не ждал, что договоренность Гермионы с Малфоем примет такие формы. И — им обоим это не нравилось.

Однако менять что-либо по своей воле они были не властны, тем более что Гермиона из троих друзей всегда вела себя наиболее разумно.

— Я доверяю Гермионе! — лениво пробормотал Рон.

— А Малфою?! — парировала Джинни.

На сей раз последовала долгая пауза.

— Что ты предлагаешь? — спросил Рон.

— Необходимо убедиться, что он не вредит ей во время этих так называемых разговоров на отвлеченные темы, — убежденно отчеканила Джинни.

Гарри всерьез поддался тревоге. Он отлично знал, что Малфоям свойственно думать, прежде всего, о себе, и в этом смысле Гермиона, согласившись подыгрывать им, пусть и заключив магический контракт, все равно не могла предвидеть всех планов Драко. Гарри помнил, что в подслушанном ими в поместье Малфоев разговоре с родителями Драко особо напирал на необходимость выручить отца. И тут гриффиндорцу пришло в голову, не придумал ли слизеринец за прошедшее время еще что-нибудь, не входившее в первоначальную договоренность.

— Ну, вряд ли он сумеет настроить ее против нечистокровных, — усмехнулся Рон.

— Я серьезно! — рассердилась Джинни. — Надо проверить, чем они занимаются.

Гарри пожал плечами. На этот вопрос спокойно можно было ответить, поглядев в окно.

— Прохаживаются по улице и разговаривают. Или не разговаривают, — ответил он.

— Надо проследить за ними! — в сердцах воскликнул Джинни, удивляясь непонятливости мальчишек.

Нельзя сказать, чтобы Гарри был сильно шокирован. Ему уже приходилось подглядывать, подслушивать и выуживать у людей сведения, которыми те делиться вовсе не хотели. И, однако, мысль о том, чтобы подглядывать за Гермионой, казалась чем-то совершенно другим.

— Ну, хоть раз! — воскликнула Джинни. — Из самых лучших соображений. Мы же все желаем добра Гермионе, разве нет?

По мнению Гарри, Джинни снедало любопытство, во всяком случае, от ее уговоров складывалось именно такое впечатление. Гарри, с одной стороны, теперь лучше понимал, отчего Гермиона не пересказывает ей содержание своих прогулочных бесед; с другой, Гарри все-таки считал не совсем лишним знать об этом. Все-таки он временами следил по карте, чтобы к ним никто не подходил, но не обязан был следить и за собой.

— Я пойду сам, — твердо решил Гарри.

Он намеренно не стал назначать конкретное время, поскольку на самом деле к исполнению этой затеи душа у него не лежала. Прошло два дня, и он очень старался вести себя хорошо, ибо Амбридж была начеку.

Шляпу Малфой так и не вернул, заявив, что это рискованно. Гермиона, рассерженная его отказом, рассердилась еще больше, когда поздно вечером, после всех планов, как проучить слизеринцев, с ней связался Серый Кардинал и потребовал не делать глупостей. По словам Лаванды, Гермиона долго спорила с ним.

— Он утверждает, что в «Слизерине» есть возможность в случае чего все как следует спрятать, — объяснила староста девочек наутро. — Знаете, я ему еще все выскажу, но, если он знает, что делает, я готова потерпеть.

Словно в награду за это, пришло время для хороших новостей. Сообщение о том, что Фортескью освобожден, принес гриффиндорцам ни кто иной, как жутко гордый собой Кормак Маклаген. При виде его Гарри поначалу не поверил своим глазам. С недавних пор он стал появляться значительно реже и в башне, и даже в школе, и потом, до него могло дойти, что теперь слизеринцы несколько по-иному общаются с другими учениками. Но, если Маклаген и предполагал, что Драко Малфой не поленился раскрыть на него глаза своей невесте, то ничем не выдал своего беспокойства по этому поводу. Он лишь сообщил счастливую новость, а в конце добавил:

— Честно говоря, министр рвет и мечет из-за этого.

— Почему? — удивился Гарри. — Ведь это достижение в борьбе с Темным лордом!

— Все не так просто, — со значением произнес Маклаген. — Дело в том, что Флориана Фортескью обменяли на очень опасный черномагический предмет.

Секунду Гарри разрывался, сомневаясь, какая реакция на эти слова будет выглядеть естественнее: равнодушие или заинтересованность. Гермиона изобразила второе, и он последовал ее примеру.

— А почему «Пророк» об этом ничего не написал? — поинтересовалась Джинни.