akchiskosan - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— Я думаю, каждый, нашедший такой листок, обязан просто немедленно швырнуть его в камин! — заявила она.

От Гарри не укрылись кислые физиономии слизеринцев, выдавших несколько медленных хлопков, пока остальные, включая и Фаджа, бурно аплодировали Гермионе.

— Мне одно не нравится, — сказала, усаживаясь, подруга, и Рон тотчас перебил ее.

— Как — только одно! — выпалил он. — А все остальное красиво, что ли?!

— Нет, — поморщилась Гермиона. — Что за глупости, Рон! Я тут поспрашивала людей. Похоже, что с утра буклеты обнаружились только в трех гостиных: «Равенкло», «Слизерина» и «Гриффиндора». Ханна Эббот уверяет меня, что первый буклет ей показала Лаванда, и вообще эти картинки начали расползаться по школе из гостиных.

— Ну, «Хуффульпуфф» святой, за неимением других достоинств, и закончим на этом! — и Рон, подняв кубок, торжественно чокнулся с графином.

Однако Гарри склонен был отнестись к словам Гермионы серьезно. Специально отстав с ней на пару шагов от других гриффиндорцев по пути на трансфигурацию, он спросил, что же, по ее мнению, это означает.

— Принести это в гостиную могли те, кому известен пароль, — закусив губу, поделилась своими соображениями Гермиона. — Это значит, в трех колледжах есть ученики, помогающие Темному лорду.

Такая перспектива не на шутку обеспокоила Гарри. Весь остаток дня он не находил себе места, вопрошая, как же так могло получиться. В «Слизерине» — понятно, но в «Равенкло» и уж тем более — в «Гриффиндоре»! Ему очень хотелось бы высмеять Гермиону, заявить, что такого быть не может, но аргументов не хватало для того, чтоб убедить в этом даже самого себя. Он поздно лег спать и почти сразу погрузился в забытье, мечтая хоть ненадолго отключиться от дневного кошмара.

В какой-то момент мозг его зафиксировал повторение одних и тех же слов, сначала неясных, а потом все более отчетливых.

«Иди ко мне!». Его тянуло туда, как будто магнит тащил его куда-то. Умом Гарри понимал, что туда не надо, но ум его спал, а та часть, что властно звала куда-то, становилась все сильнее.

Словно со стороны наблюдая за собой, он фиксировал, что отдергивает полог, встает с постели и идет к выходу из спальни.

В следующее мгновение Гарри оказался в состоянии свободного падения. К счастью, он успел выставить руки веред, и потому носом в ботинки Дина все-таки не ткнулся. Падение закончилось, как это ему свойственно, мгновенно, и вот он уже лежал, вытянувшись, на полу. Гарри чувствовал, что сильно ушиб колено, да и резкая боль в руке свидетельствовала о том, что приземлился он не очень удачно. При таких ощущениях было трудно в должной степени осознать, как ему повезло, что накануне вечером Рон так разбросал вещи.

В темноте между тем раздавались сонные голоса ребят, вопрошающих, «что за грохот посреди ночи» и «что случилось». Зажегся свет; скоро его окружили, подняли и усадили на кровать. Рон, носком разметающий беспорядок на полу, выглядел смущенным, да и остальные ребята поглядывали на него косо.

— Кажется, я повредил руку, — вынужден был сказать Гарри.

— Пустяки! Мадам Помфри моментально починит, — бодро произнес Невилл.

В результате непродолжительной дискуссии, в которой мнения Гарри так и не выслушали, было решено не ждать утра, а отправить его в больничное крыло прямо сейчас.

— Рон, ты можешь проводить меня туда? — настойчиво попросил Гарри. Он не собирался рассказывать всей спальне, что на самом деле произошло, и интонацией пытался дать понять лучшему другу, как важно, чтобы его проводил именно он, Рон. Тот же, похоже, был слишком расстроен и виноват, чтоб что-то понимать. Возможно, поэтому он сразу согласился.

— Кстати, может, ты все-таки сначала зайдешь в туалет, как собирался? — спохватился Рон, когда они уже спустились в общую гостиную.

— Не надо, — отказался Гарри, — я туда не хочу.

— А разве ты не туда шел, ну, когда упал? — не понял Рон. — А куда же? — поинтересовался он, отодвигая портрет.

— К Темному лорду! — шепнул Гарри, когда они оба выбрались в сумрачный пустынный коридор.

Рон так разволновался, когда Гарри объяснил ему, в чем дело, что едва не вывихнул Гарри и другую, здоровую руку, за которую поддерживал его.

— Если он может так управлять тобой, это плохо, — повторял он.

— Вот потому-то мне и надо, чтобы ты остался со мной в больничном крыле, — внятно произнес Гарри. — Я не то чтобы очень боюсь остаться один, но…

— Да-да, — горячо откликнулся Рон. — Слушай, а что мне делать, если у тебя опять случится этот… приступ лунатизма?

— Дай мне по лбу, — устало вымолвил Гарри.

Мадам Помфри, разумеется, не обрадовалась, когда ее подняли с постели, но сочла причину уважительной и быстро занялась рукой Гарри. Пока она хлопотала, ругая неаккуратность Рона, Гарри предавался серьезным и совсем не веселым мыслям о том, как плохо, что он до сих пор не владеет окклуменцией.

— А Вы сами, мистер Поттер? Что вы, ученики, только не творите, — проворчала мадам Помфри, сменив третью повязку; рука уже почти не болела. — Вот на днях приходил ко мне один, так я диву давалась, как можно так руку вывихнуть? Мистер Малфой что-то мямлил, я так толком и не поняла.

— Пыточное проклятье, — вырвалось у Гарри.

Ему не нужны были подробности — он и так не сомневался, что прав. Раньше ему приходилось видеть это: Волдеморта, наказывающего провинившихся Упивающихся смертью.

— В этом случае возможно, — со знанием дела согласилась мадам Помфри и вдруг, поняв, что сказала, вскинулась: — О чем ты говоришь?! Как такое может случиться в «Хогвартсе»?

— Наверное, никак, — поспешно согласился Гарри. — Просто мы сейчас это изучаем… на защите от темных сил. А с Малфоем мало ли что могло случиться.

К счастью, подозрительный взор мадам Помфри так и не обратился на Рона, а ведь бедняга от напряжения вытянулся по струнке.

— Завтра же, — прошептал он, когда фельдшер, оставив их в палате, ненадолго вышла за новой мазью, — мы спросим у Гермионы, как тебе нужно закрывать свое сознание.

Наутро Гарри выписали из больничного крыла, и они с Роном отправились на уроки. Ночью не случилось больше никаких происшествий, и теперь Рон стремился поскорее рассказать обо всем Гермионе.

Однако проблема Гарри оказалась сложнее. Гермиона, конечно, знала, что надо делать, но помочь ничем не могла.

— Для того, чтобы научиться окклуменции, нужен легалиментор, — сказала она.

Она выглядела ужасно расстроенной тем, что не может помочь, и не преминула выразить запоздалую претензию, что никто не соизволил ее этому обучить. Рон был ошарашен, а Гарри, в первый момент растерявшись, все же поспешил заверить подругу, что ничего страшного. Ночь прошла, и Гарри в самом деле было уже не так страшно. Его голова гудела, но скорее из-за того, что он не мог не думать о злосчастных буклетах. Кроме того, одеваясь утром, он пошарил по карманам и нащупал в одном скомканный лист пергамента, тот самый, что выпал из Шляпы-сортировщицы. Гарри покрылся холодным потом при мысли, что мог его где-нибудь оборонить. Он удивлялся, как, потратив столько времени и раздумий на карточку с Дамблдором, еще до сих пор не рассказал друзьям о другом послании.