Вэчел Линдсей - Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе

Фернли ехал по прямой, пока лошадь его чуть не столкнулась с лошадью судьи. Уайндер остался там, где их настиг окрик судьи. Гэйб — с ним рядом. Фернли сказал прямо в лицо судье, словно плюнул:

— Так-то оно так, только теперь я знаю, кто будет эти меры принимать! Вы что придумали — приволочь сюда гада, который ухлопал Ларри Кинкэйда, полгода крючкотворствовать, а там отпустить его, когда Осгуд или Дэвис, или еще какая-нибудь плаксивая баба скажет, что в глубине души он не такой уж плохой? Не выйдет! Кинкэйду, небось, не отпустили полгода решать — хочет он умереть или не хочет!

— Послушайте, Джеф… — начал судья.

Дэвис подошел и остановился, как и раньше, рядом с лошадью Джефа, но сперва не дотрагиваясь до него.

— Джеф, Джеф! — Наконец Фернли перевел глаза с судьи вниз на него. Тогда он сказал: — Джеф, ты понимаешь, никто в наших краях ничего подобного не допустит. Ризли знает свое дело, он его изловит. И на всем Западе не найдется двенадцати человек, которые откажутся его повесить! — Тут он положил руку на колено Джефа. Судя по виду, тот не понимал ничего из того, что ему говорят. Но выслушать выслушал. — Ведь ты же понимаешь, верно, Джеф?

— Нет. Когда я смотрю на вас, — он обвел нас медленным взглядом, — я ничего не понимаю. Ни черта! — Тыльной стороной ладони он стряхнул руку Дэвиса с колена и стал заворачивать коня, чуть не сбив с ног Мура, Мур тоже пытался урезонить его.

Мы, остальные, кроме Джила, предпочли не встревать. Джил же снова стал отвязывать свою лошадь.

— Черт возьми! — с явным удовольствием сказал он. — Если Джеф поедет, я с ним! Зачем вешать? Исколотим мерзавца, и дело с концом!

Видно, даже Мур побаивался Фернли в его теперешнем состоянии, хотя и бежал рядом, пытаясь уговорить его.

Мы все так поглощены были этой сценой, что прозевали появление Тетли и заметили его только когда Фернли повернулся взглянуть, куда указывает Уайндер. Но и тут мало кто придал этому значение: мы только подумали, что теперь опять пойдут объяснения и разговоры, которые и так навязли в зубах. Нас и без того достаточно дергали то в одну сторону, то в другую, кроме того все озябли на ветру; надвигалась буря — теперь уже точно. Самому мне ничего не нужно было, кроме как хлебнуть виски, поужинать, покурить. Да и большинство пребывало в том же настроении. Теперь на улице уже оказалось больше пеших, чем конных, и на Тетли поглядывали скорее всего с любопытством — у него был вид человека, выступившего в поход. Он сидел на своем высоком тонконогом арабском скакуне с подвязанным хвостом и коротко — как у цирковой лошади — подстриженной гривой, щеголяя военной выправкой, в походном сюртуке армии конфедератов со споротыми эполетами и галунами, и в офицерской шляпе; серые брюки, однако, были заправлены в короткие ковбойские сапоги. Ремень с кобурой, надетый поверх сюртука, стягивал талию. Кобура была с клапаном — таких ковбои не носят, — и из нее высовывалась перламутровая рукоятка «Кольта». И седло у него было не как у всех, а небольшое и легкое, хорошей работы.

За ним, строго в линию, как адъютанты, следовали три всадника: его сын Джералд, его работник-мексиканец Амиго и Нэйт Бартлет.

Когда он остановил коня, остановились и сопровождающие. Тетли оглядел нас, сохраняя бесстрастное выражение небольшого сероватого лица со впалыми щеками; хотя нет, точнее сказать, он произвел нам осмотр и в душе посмеялся над нами. Темные глаза Тетли, прятавшиеся под густыми черными бровями, жгучие и недобрые, никогда не теряли иронического выражения. Волосы его, даже поседев, нисколько не поредели; ровно подстриженные, они падали — по-сенаторски — до края воротника, слегка завиваясь на концах. Аккуратные узенькие бачки, тоже седые, спускались из-под офицерской шляпы и заканчивались у мочек ушей, а еще более узкие седые усы огибали верхнюю губу, тонкую, длинную и всегда натянутую. Он был невысок, изящен, даже хрупок на вид и, казалось, весь, за исключением глаз и бровей, припудрен тончайшей сероватой пудрой. Однако, сейчас, когда он спокойно и очень прямо сидел перед нами на лошади, крепко сжимая двойные поводья левой рукой в перчатке лосиной кожи с бахромой по краю и свесив правую руку, все притихли. Он обратился к Тайлеру, как к единственному достойному носителю власти:

— Расформировываетесь?

Тайлер отвел от себя обвинение:

— Дэвис убедил нас, майор Тетли.

— Да? А в чем именно, мистер Дэвис?

Даже Дэвис пришел в замешательство. Он начал пространное объяснение, больше похожее на оправдание, чем на изложение обстоятельств.

Нэйт Бартлет перебил его. Он с опаской подъехал поближе к Тетли и негромко обратился к нему:

— Они, сэр, видно, не знают, что те ушли через перевал.

Тетли кивнул. Дэвис неуверенно переводил глаза с одного на другого.

— В своих действиях вы, по-видимому, исходили из предположения, что бандиты ушли через южную закраину лощины — не так ли, мистер Дэвис?

— Да, — сказал Дэвис, не понимая, куда они гнут.

— Они поступили иначе. — Тетли улыбнулся. — Они ушли через перевал.

Мы знали, что он имеет в виду. Бриджеров перевал на западе вел к почтовому тракту в сторону Пайкс Хола — так называлось соседнее с нами горное пастбище с небольшим городком вроде Бриджерс Уэлза, Высокогорная дорога поднималась где-то около восьми тысяч футов над уровнем моря; зимой перевал становился непроезжим из-за снегов, а как только начиналось таяние, ручеек, протекавший рядом, вздуваясь, превращался в бушующий поток, который, ревя и разлетаясь брызгами, прорывался через теснину, затем сворачивал к югу на луга и полноводной рекой устремлялся к ранчо Дрю, а оттуда дальше на юг, перерезая лощину. Дорога на запад от ранчо шла по взгорью и выходила на тракт как раз там, где начинался перевал. По словам Грина, нашли Кинкэйда чуть в стороне от этой западной дороги. Если угонщики действительно ушли через перевал, это меняло дело. Тогда на ложном пути находился шериф. Отправившись в лощину по направлению к обнаруженному Кинкэйдом привалу, где, можно предположить, перетавривали угнанный скот, он промахнулся на целых двадцать миль. Мы начали прислушиваться…

— Через перевал? — сказал Дэвис. — Но ведь это было бы нелепо. — В голосе не чувствовалось убежденности, он звучал, будто у него комок застрял в горле. Дэвиса интересовало не то, какой путь избрали угонщики.

Тетли продолжал улыбаться:

— Не так уж нелепо, если взять в расчет, что решение всем покажется безумным, или если живешь в Пайкс Холе…

— Что-то уж больно вы уверены, — вступила в разговор Мамаша.

— Амиго видел их, — сказал Тетли. С десяток голосов отозвалось эхом: «Видел их?». Фернли снова подъехал к нам, а с ним Уайндер и Гэйб. — Он возвращался из Пайка и чуть не нарвался на них на перевале.